Семко - Юзеф Игнаций Крашевский
Этот вопрос обидел Курта.
– По правде говоря, – ответил он с гордостью, – у нас есть все породы собак. У нас есть лучшие для преследования. – Значит, – сказал князь, немного подумав, – охота не охота, мы устроим себе прогулку с собаками, чтобы в стенах не коптиться. Попадётся, на кого натравить, попробуем. Человек только в поле и на коне чувствует себя свободным, а в доме, хотя бы во дворце, чувствует себя узником.
Старый Росен рассмеялся беззубыми челюстями.
– Через две молитвы, – сказал он, поворачиваясь к двери, – всё будет готово. Когда вы, князь, соизволите спуститься, найдёте меня с собаками во дворе.
Витовт в больших приготовлениях не нуждался: надеть на кафтан шубу, колпак на голову, припоясать меч и мечик, забросить на плечо рог. Копья везла челядь и подавала, когда было нужно.
Когда князь спустился, во дворе его ждал не только Росен, но и слуги с кубками и вином на посошок. Князь едва смочил в нём губы, когда Курт, привыкший к напитку, осушил несколько кубков и, ободрившись ими, оседлал крепкого коня, к которому привык.
Только выехав из замка и города в поле, он убедился, что старый ловчий был прав, потому что в этот день из-за сугробов сухого снега собаки и люди не много могли преуспеть. Хлестал острый ветер, время от времени ещё поднимая из сугробов, собранных ночью, тучи мелкого снега и кружил им в воздухе.
Несмотря на это, Витовта вздохнул свободней, а его лицо сразу прояснилось. Он, ловчий Росен или случай так распорядился, что сначала они направились по дороге в сторону Торуни? Кто знает. Для Росена в этот день направление не имело значения, потому что на зверя совсем не рассчитывал, а бедный заяц или какая-нибудь лиса, случайно потревоженные, у него в расчёт не входили. Волки – было это их время – бродили стаями, но вдалеке от больших поселений.
Охотники ехали, тщето присматриваясь, а у отпущенных собак не было желания преследовать, потому что нюха в себе не чувствовали. Ветер им приносил, как песок, сухие остатки ночной бури.
Они уже проехали приличную часть дороги за городом, когда вдалеке на белом фоне снегов показалась большая группа всадников, направляющихся к городу.
Увидев их, Витовт стиснул зубы и живей погнал коня навстречу.
Курт также обозревал всадников. В центре их пара белых плащей говорила о том, что это были свои, и не простые кнехты, а рыцарство.
Каждый день в Мальборк приезжало столько комтуров и братьев за приазами или с донесениями, что не увидели в этом ничего чрезвычайного.
Витовт, может, подумал, что это Семко, и угадал его.
Это действительно был он, в товариществе тех, что были высланы в Торунь ему навстречу. Росен не ожидал этой встречи, потому что, может, даже не знал о мазовецком князе, поэтому не говорил ничего. Так сблизились два отряда, идущие навстречу. Быстрые глаза Витовта уже среди Крестоносцев и двора заметили и узнали Самко, который, даже если бы хотел спрятаться за другими, не мог.
Витовт остановил вдруг коня.
– Семко! – воскликнул он. – Что же это? Ты не узнаёшь меня, или знать не хочешь?
Крестоносцы, ведущие мазовецкого князя, остановились, переглядываясь и совещаясь, что делать. Семко без особой радости выступил немного вперёд и поздоровался с Витовтом.
– То-то ты уже дорос до доспехов! – сказал князь. – Рад тебя видеть. Не удивляюсь, что ты здесь, потому что ещё более удивительная вещь, что меня видишь в Мальборке! Здоровы Януш и моя сестра?
Прежде чем у Семко было время ответить, Витовт повернул своего коня и сказал Росену:
– По-видимому, сегодня охоты нечего ожидать. Вы правы! Мы возвращаемся вместе.
Крестоносцы чуть отошли. Канцлер, который до сих пор ехал рядом с князем, тоже отступил, и два князя остались впереди рядом. Растерянный Семко едва мог найти несколько слов.
Разговор начинался тяжело, потому что мазовецкий князь был не очень ему рад. Витовт начал с резкой жалобы в отношении Ягайллы.
– Он отблагодарил нас за то, – воскликнул он, – что, имея его в руках, мы могли убить за предательство, но отпустили изменника. Мой отец заплатил жизнью за своё мягкое сердце, я остался, чтобы отомстить за него, и поклялся, что отомщу. Видите, я опустился до изгнанника, который должен прятаться в чужих замках и милости просить у чужих.
Витовт говорил это так громко, будто хотел, чтобы рыцари-крестоносцы, которые за ним ехали, выслушали эти жалобы и угрозы. Казалось, это больше действует на них, чем на Семко. Возможно, шёпот пробудил бы в мнительных любопытство и неуверенность, это выкрикивание было безразличным. Его даже не слушали.
Тем временем Росен, соединившись со своими знакомыми, уже начал забавлять их охотничьими повестями. А так как они привыкли над ним смеяться, слушали, дразня старика. И случилось то, что можно было предвидеть: что Витовт, таща за собой Семко, сначала прилично с ним отдалился, и, хотя не оглядывался, чувствовал и знал, что крестоносцы остались позади.
Ветер относил голос, так что крестоносцы, которые ехали за ним в отдалении, с трудом могли его уловить.
Пользуясь этим, когда уже не очень далеко были от города, Витовт сказал, понизив голос:
– Смотри, Семко, нам нужно увидиться наедине и поговорить, это очень необходимо. Тебе могу сказать только то, что ты должен стараться о моём и своём благе, но не вызывая подозрений.
Поскольку топот лошадиных копыт крестоносцев, звон их цепей и оружия снова послышался ближе, Витовт сразу же громко спросил о Януше и сестре Давнуте. Он высмеивал его любовь к покою и деревенскую жизнь.
На вызов, который услышал и понял, Семко отвечал несколько неразборчивых слов, а Витовт сразу, для отвода глаз, позвал своего товарища Курта и стал расспрашивать о какой-то охоте.
Так они приехали в замок; когда в него въезжали, Витовт остановился и попросил, чтобы Курт проводил его к оружейнику, потому что ему нужно было договориться о починке своих доспехов.
Таким образом, Семко один, со своей свитой въехал в замок, а так как сверху уже видели путников, он нашёл их готовых его приветствовать.
Его проводили к магистру, который ожидал на пороге своих палат.
Приветствие было весьма любезным, на которое молодой князь, смущённый от всего того, что тут с ним случилось, отвечал, отмеряя слова с очевидным страхом. Его заменял и выручал, как мог, присутствующий канцлер.
Прежде чем завели разговор о делах, магистр привёл гостей к уже накрытому столу, пытаясь показаться тем более весёлым, чем Семко был встревоженным.
Даже после нового Плоцкого замка, который Казимир построил по
