100 великих катастроф на море - Евгений Викторович Старшов
Когда рассвело, я начал медленно идти в поисках какого-нибудь монастыря (Ирландия – доныне страна по преимуществу католическая. – Е.С.), где я мог бы неплохо оправиться от ран; после великих волнений и страданий я все же нашел его, но он оказался покинутым, храм и изображения святых сожжены, все разрушено, а внутри храма 12 испанцев повешены английскими протестантами, которые рыскали по окрестностям, разыскивая нас, и вешая тех, кто спасся из моря. Все монахи в ужасе бежали в горы от своих врагов, которые предали б их смерти, если поймали бы, ибо таков был обычай, не оставлять в целости ни [почитаемой] гробницы святых, ни кельи отшельников, но все уничтожать, обращая в поилки для коров и свиней. Я пишу так подробно, чтобы вы могли представить все опасности и несчастья, которые свалились на меня, и прочесть это письмо в качестве развлекательного послеобеденного чтения, ибо может показаться, что оно взято из какого-нибудь романа о странствующих рыцарях.
Не обнаружив в монастыре никого, кроме висевших на железных решетках храма испанцев, я поспешил наружу и пошел по пути, ведущему в большой лес, и, пройдя по нему примерно милю, встретил грубую дикарку возрастом более 80 лет, которая вела в лес 5 или 6 коров для того, чтоб спрятать их от англичан, расквартировавшихся в ее деревне. Когда она увидела меня, понимая, кто я есть, спросила: «Ты испанец?» Я знаками показал, что она права и что я спасся с потерпевшего крушение корабля. Она начала причитать и сильно плакала, показывая знаками, что ее дом разорен и что я не должен идти туда, где много врагов, которые режут глотки испанцам. Все это были ужасные и печальные для меня новости, одинокого, с ногами, почти сломанными плававшим куском дерева. В итоге того, что мне сказала старуха, я решил вернуться к берегу, где лежали разбитые три дня назад корабли и где местные торопливо разбирали все наши пожитки по своим хижинам. Я не решился ни показаться им, ни самому подойти к ним, чтоб они не содрали с меня моих лохмотьев или даже не убили бы, но вот, я увидел двух испанских солдат, голых, как в момент рождения, направлявшихся ко мне, с плачем призывая Бога помочь им. У одного из них была на голове глубокая рана, полученная от тех, кто раздел его. Я позвал их из своего укрытия, они подошли ко мне и все рассказали о жестоких убийствах и прочих карах, учиненных над более чем сотней испанцев, попавших в плен к англичанам. Это были довольно печальные новости, но Бог дал мне сил, и, вверив себя Ему и Его Благословенной Матери, я сказал этим двум солдатам: «Пойдем к кораблям, которые разоряют эти люди; может, мы найдем там что-нибудь поесть и выпить». Ибо я воистину умирал от голода.
На нашем пути мы находил тела мертвецов, печальное и жалостное зрелище; их все еще выносило морем, и более 400 их лежало распростертыми на пляже. Мы узнали некоторых из них, например дона Диего Энрикеса, и даже в том печальном состоянии, в котором я пребывал, я не смог пройти мимо него, чтобы не похоронить его в яме, которую мы выкопали в песке у края воды. Рядом с ним мы положили еще одного достойного капитана, моего большого друга, и прежде, чем мы закончили их погребать, 200 дикарей подошли посмотреть, что мы делаем. Мы показали им знаками, что хороним этих людей потому, что они были нашими братьями, и чтобы их не склевали вороны; затем мы ушли и искали пропитание на берегу, например выброшенные морем галеты. Тут ко мне подошли четыре дикаря, намереваясь раздеть, но был и другой, который пожалел меня и заставил их отойти, увидя, что они плохо обращаются со мной. Должно быть, это был их вождь, потому что они подчинились ему. Этот человек, по благодати Божией, защитил меня и моих двух товарищей; он отвел нас прочь и был с нами какое-то время, пока не вывел нас на дорогу, ведущую от берега к деревне, в которой он жил, сказав нам ожидать его там, а когда вернется, направит нас в безопасное место».
Де Куэллар и еще 18 спасшихся испанцев были переправлены «на негодном судне» в Шотландию, где его злоключения продолжились; 22 октября 1589 г. он прибыл в Дюнкерк, «вновь ободранный донага». Как это случилось – читаем далее (пер. с англ. – Е.С.):
«В то время во Фландрии жил шотландский купец; он предложил Его Высочеству (герцогу Пармскому, занимавшему в то время Южные Нидерланды, включая Антверпен и Дюнкерк. – Е.С.) свои услуги, чтобы приплыть за нами в Шотландию, разместить на четырех судах (явно там собралось к тому времени достаточно испанцев. – Е.С.) вместе с необходимой провизией и доставить Его Высочеству во Фландрию [за вознаграждение] по пять дукатов за каждого привезенного испанца. Договор был заключен, и он прибыл за нами, взял нас на борт, безоружными и нагими, какими мы были, и повез через порты, принадлежавшие королеве Елизавете, что обещало нам безопасное плавание меж флотами и кораблями ее королевства. Но все это оказалось обманом, так как [враги Испании] договорились с кораблями Голландии и Зеландии, чтобы они вышли в море и ожидали нас у отмели Дюнкерка, где всех нас предали бы мечу до единого человека. Голландцы исполнили этот договор и поджидали нас полтора месяца у вышеозначенного порта Дюнкерк и, не будь Божьей помощи, захватили бы нас там. Но Божьей благодатью, два из четырех наших кораблей бежали и выбросились на отмель, где разбились в щепы. Тогда враги, видя наши усилия спастись, подвергли нас сильному артиллерийскому огню, так что мы вынуждены были броситься в море, полагая, что настал конец. Из Дюнкерка не могли послать лодки, чтобы помочь нам, ибо слышали частую канонаду врага; уровень моря был высок, дули сильные ветры, так что мы были в крайней опасности. Однако мы уцепились за обломки древесины, в то время как некоторые шотландские солдаты и капитан утонули. Я достиг берега в одной рубахе, и некоторые из солдат Медины, бывших там, пришли ко мне на помощь. Печальное зрелище представляли мы, входя в город, вновь низведенные до наготы, в то время как прямо перед нашими глазами голландцы рубили в куски 270 испанцев, прибывших на судне, привезшем нас в Дюнкерк, из них осталось в живых не более трех человек. Сейчас они расплачиваются за это злодеяние, ибо с того
