Эдмон Лепеллетье - Сын Наполеона
— Не сердитесь! С вами говорит друг, настоящий друг… Мне все известно о вас и ваших несчастьях. Я знаю, сколько вы и ваша мать выстрадали, и особенно счастлив видеть вас на достойном месте, которое вы занимаете, впрочем, с одобрения всех. Но если я и позволил себе нарушить ваше уединение, то только для того, чтобы дать совет… в ваших же интересах, клянусь вам!
— Я не совсем понимаю!
— У вас есть враги здесь, в этом дворце.
— У меня? Разве я кому-то причинила вред? Кто может ненавидеть меня?
— Двор, — холодно объяснил Бэтхерст, — место, где недоброжелательство и зависть царят во всех. Ваши изысканность и обаяние породили много завистников и завистниц.
— Хотелось бы знать, у кого я могла вызвать ненависть… Я вам сказала, что как можно лучше выполняю свои обязанности и ничто другое меня не занимает. Я не знаю, что вы хотите сказать, и не верю в существование этих врагов, которых вы мне приписываете.
— Вы заблуждаетесь, фрейлейн! Скоро вы воочию убедитесь в злобности придворных кавалеров и ненависти дам, которые завидуют той, что может оказывать влияние на персону, достаточно известную…
Лизбет покраснела:
— Повторяю еще раз, я не понимаю ваших слов!
— Я объяснюсь, фрейлейн. Говорите со мной открыто, как с другом. Говорю же я с вами со всей искренностью о том, что знаю, заметил и о чем догадался. Вы влюблены в кого-то при дворе, фрейлейн Лизбет!
Девушка покраснела еще больше и прошептала:
— Прошу вас не говорить со мной подобным образом!
— Это в ваших же интересах! Полноте, не пытайтесь обмануть меня. Разве у вас не было любовных свиданий с молодым человеком на Пратер, городском бульваре? Нужно ли называть вам его имя? Полагаю, что для вас он — Франц… Видите, я хорошо осведомлен… Кроме того, я иногда бываю недалеко от трактира «Роза».
Лизбет опустила голову:
— Я не знаю, с какой целью и каким намерением вы появляетесь возле трактира «Роза». И почему чувства такой бедной девушки, как я, к молодому человеку, с которым вы определенно не знакомы, могут заинтересовать вас?
— С чего вы взяли, что я не знаю вашего друга Франца?
— Это он вам рассказал?
— Нет, фрейлейн! Я узнал сам, да еще слухи при дворе… Вам ведь известно, что Франц, раз вы сами признаете, что речь идет именно о нем, иногда появляется при дворе?
— У него здесь должность. Он секретарь эрцгерцога. Но я никогда не встречала его во дворце.
— Вот как, вы никогда не встречали его здесь? Вы никогда не видели секретаря эрцгерцога? Я думаю! — Бэтхерст усмехнулся и подмигнул ей.
— Да, чистая правда. Я ничего не знаю о нем, кроме того, что его зовут Франц и его жалованья хватает на жизнь. И раз уж вы все знаете, я вовсе не постесняюсь признаться вам, что люблю его! А он говорит, что любит меня.
— Видите, фрейлейн, не было необходимости притворяться и все отрицать. Я знал обо всем, что вы мне сказали, и знаю еще кое-что, что вам тоже необходимо знать.
— И что же, Ваша Милость? Это касается Франца?
— Именно! Я позволил себе обратиться к вам в этой галерее и прервать ваше чтение именно для того, чтобы поговорить с вами о нем и объяснить, кто он на самом деле.
— Не имею никакого желания знать то, что Франц счел необходимым скрыть. Когда ему захочется познакомить меня с его настоящим положением, которое, по вашим словам, не то, что открыто мне, я уверена, он сам скажет об этом. Вам не поручали быть посредником, не правда ли? Так что я подожду его собственного признания.
— Разумеется, фрейлейн, Франц не просил меня об этом, но я действую в ваших же интересах и чтобы оградить от нависших над вами опасностей. Вам все станет ясно, когда узнаете, кем является тот человек, которого вы называете Францем.
— Вы намекаете на какую-то тайну, но не продолжайте, прошу вас. Не буду скрывать, что сегодня же после обеда я должна встретиться с тем, о ком вы говорите, и непременно сообщу ему о нашем разговоре.
— Пожалуйста! — улыбнулся сэр Уильям Бэтхерст. — Но поверьте, гораздо лучше, если бы он оставался в неведении относительно того, что вам известно его настоящие имя и положение. Вы получите большое преимущество и когда-нибудь поблагодарите меня за то, что я открыл вам глаза…
Лизбет теперь уже побледнела и поднялась. Она едва держалась на ногах. Слова англичанина глубоко встревожили девушку, что-то произошло в ее душе, сердце трепетало. Не обманывал ли ее Франц? Что означает тайна, касающаяся того, кого она любит? Из полунамеков Бэтхерста выходило, что Франц был не тем, кем она его себе представляла. Она считала его добрым, нежным, услужливым, благородным. Любит ли он ее на самом деле? Быть может, она обманывает себя? А вдруг она ошиблась в нем, и теперь ей хотят показать его таким, каков он на самом деле?
Внезапно ее пронзила мысль, что он любит другую женщину. Скажем, у него есть пассия при дворе и сэр Уильям хочет предупредить ее о сопернице. Теперь она хотела знать все. Англичанин слишком далеко зашел, чтобы так сразу прекратить откровения. Лизбет не могла оставаться в неопределенности. Она настаивала, чтобы он закончил то, что начал, умоляла открыть ей все, что он знал о Франце.
— Начало положено, — обрадовался сэр Уильям, — вот она уже и пришла к тому, чего я хотел. Остальное не составит труда.
Он вновь заговорил, стараясь придать голосу больше любезности:
— Поскольку вы, наконец, поняли, фрейлейн, что я действую в ваших интересах, и желаете получить от меня разъяснения тому, что я вам нечаянно открыл, прошу вас пройти со мной в зал.
— Но почему в зал? Сегодня у императора прием высокой особы. Свои верительные грамоты должен представить посол Франции маршал Мезон. При дворе парадный прием. Что мне там делать? Я не могу идти с вами.
— Разумеется, вы не можете находиться среди знатных лиц, окружающих императора, когда он принимает посла Франции. Но я, как вы знаете, отношусь к посольству Англии и как секретарь лорда Коули могу бывать при дворе в любое время, поскольку нынешний посол — самый влиятельный из всех европейских у князя Меттерниха.
Так вот, рядом с тронным залом, где австрийский император будет принимать французского посла, находится небольшой зал для дипломатического корпуса. Мне известно, что во время церемонии там никого не будет. Вы сможете войти туда со мной, совсем ненадолго, и увидеть, быть может, кое-что для вас интересное…
Ну как, идемте, фрейлейн? Я слышу барабаны и трубы: карета посла въезжает во двор. Через несколько минут он встретится с императором. Все! Нельзя терять ни минуты, если вы собираетесь увидеть интереснейшее зрелище, которое я вам обещал.
Он схватил девушку за руку и буквально потащил ее по коридору.
Растерянная, подчиняясь гипнотическому напору сэра Уильяма, Лизбет последовала за ним. Они вышли из галереи и попали в небольшой зал для дипломатического корпуса. Он был пуст, как и говорил сэр Уильям. Персонал дипломатической миссии, обязанный присутствовать на приеме посла Франции, толпился в глубине тронного зала. Укрывшись за портьерой, можно было видеть весь зал.
Сэр Уильям сначала сам внимательно посмотрел на присутствующих, затем сделал знак трепетавшей от страха Лизбет. Разыгрывая из себя гида, он давал краткие характеристики присутствующим на церемонии.
— Смотрите, сейчас войдет посол. Император на троне, рядом эрцгерцоги, эрцгерцог Карл справа, другие — за ним, справа и слева.
Лизбет никак не могла сосредоточиться, испуганно глядя на море мундиров, парадных платьев, сверкающих драгоценностей. Сначала ее взгляд привлек император, затем инстинктивно она поискала в толпе придворных, среди офицеров и атташе, того, кого хотела найти, — Франца.
Сэр Уильям тронул ее за плечо:
— Вы хорошо посмотрели, фрейлейн, на трон, окружение императора, на тех, кто там находится?
— Да, — ответила Лизбет, все еще пытаясь найти любимого.
— Плохо смотрите, — вновь заговорил инквизитор-англичанин. — Вы хорошо знаете эрцгерцогов? Тогда посмотрите вон туда, наверх, место слева от императора!
— Я смотрю…
— Последний в ряду, в мундире полковника, такой бледный и худой! Ну как, узнаете?
— Боже мой, это он!
Сэр Уильям быстро опустил портьеру и успел подхватить девушку, чуть не потерявшую сознание. Не медля, вывел ее из зала дипломатов в галерею, посадил в кресло и, отвесив поклон, сказал:
— Теперь вы поняли, фрейлейн, кто такой Франц? Это герцог Рейхштадтский, внук императора… Осторожность вам не повредит. Как я говорил, вы — объект большой зависти и ненависти! Не отказывайте мне в проявлении преданности, когда возникнет необходимость. Я ваш слуга, фрейлейн!
Еще один поклон, и сэр Уильям вышел из галереи, оставив Лизбет одну, подавленную, оглушенную, шепчущую:
