Жюльетта Бенцони - Брызги шампанского. Роман о замках
Окончательно отреставрировал Саверн Наполеон III. Однако замок еще некоторое время страдал оттого, что ему приходилось служить казармой в ходе франко-прусских войн. И лишь много лет спустя замку вернули его былое величие и память о его достойном прошлом.
Часы работы
Со 2 января по 15 июня с 14.00 до 18.00.
С 16 сентября по 23 декабря с 14.00 до 18.00(закрыто по вторникам).
В выходные дни с 10.00 до 12.00 и с 14.00 до 18.00.
С 16 июня по 15 сентября с 10.00 до 12.00 и с 14.00 до 18.00
(закрыто по вторникам).
Совтерр-Де-Беарн (Sauveterre-De-Béarn)
Суд Божий
Предательство незримо присутствует на наших пирах, сияет в наших кубках, носит бороду наших советников, прикидывается улыбками наших любовниц и злорадством наших шутов.
Вальтер СкоттОт этого замка не осталось ничего, кроме полуразрушенной крепостной стены да величественного донжона Монреаль, что возвышается над горным ущельем, через которое ведет местами обвалившийся мост. Но даже несмотря на руины, местный пейзаж, вероятно, один из самых красивых во Франции, поскольку вид на Пиренеи поистине бесподобен.
На этом месте всегда были военные сооружения, однако в 1080 году Центулл IV Беарнский дал этим землям Хартию вольности, после чего те скинули с себя бремя войны и стали прибежищем, полностью оправдывая свое название – Совтерр – земля спасения, земля свободных поселений. Впрочем, это не помешало беарнским графам выстроить там сто лет спустя укрепленный замок, с величественным двором и тому подобными роскошествами.
Но самым удивительным и великолепным по своему размаху событием стала свадьба виконта Гастона Беарнского и Санчии Наваррской, имевшая место весной 1169 года.
Столицей Беарна тогда еще был Морлаас, однако Совтерр являлся любимым городом Гастона, и счастливый молодой человек хотел справить свадьбу именно там. Стоит отметить, что сочеталась браком молодая пара исключительно по любви. Собравшаяся толпа зевак неотрывно смотрела на юную невесту (девушке было всего пятнадцать лет), такую робкую и так мило красневшую при одном только взгляде на своего суженого. Тот был и впрямь очень хорош собой: статный молодец, привыкший с детства к походам в горы и к изнурительным охотам на медведей, что было его главной страстью. Рядом с ним девушка казалась совсем еще крохой.
Она полюбила его еще давно, с того самого дня, как тот явился ко двору ее брата, Санчо IV Наваррского. То было одно из тех любовных озарений, какие случаются порой с исключительно чистыми душой людьми, ведь до знакомства с Гастоном Санчия была полностью уверена в том, что ее предназначение – служить Господу. Она считала, что по воле Божьей должна была уйти в монастырь и молиться вдали от жестокостей окружающего мира. Но рядом с таким мужчиной, как Гастон, жизнь начинала играть новыми красками. С ним девушка чувствовала себя защищенной. Свадьбу справили в торжественной обстановке, под стать высокопоставленным гостям сего торжества. А вскоре ночью, в одной из спален замка, Санчия познала истинное счастье.
Увы, счастье было недолгим! В преддверии зимы, вечером, когда ледяной ветер кружил по дорогам и трактам снежные хлопья, Санчии принесли тело ее смертельно раненного мужа. Медведь, на которого Гастон вышел в одиночку, по всей видимости, неплохо защищался. Растерзанная грудь охотника едва вздымалась, он уже почти не дышал. Когда его переложили в кровать, скрыть ужасную правду от жены не представлялось возможным. Однако слуги все же попытались умолчать о трагедии, ведь девушка была беременна и разродиться должна была уже совсем скоро. Впрочем, Санчия была крепкой, как физически, так и морально, да и смерть на охоте в те времена не считалась таким уж редким явлением…
Узнав о смерти любимого мужа, Санчия упала в обморок, затем, придя в себя, горько расплакалась. Собраться с силами и успокоиться она смогла лишь тогда, когда ей мягко объяснили, что отныне она должна заботиться о своем ребенке, ведь ему предстояло стать наследником.
Роды начались спустя месяц, холодной январской ночью, когда даже огонь в гигантском камине был не в состоянии отогреть сырые стены. Слуги сновали из кухни в спальню роженицы, нагруженные тазами с кипящей водой, которая стремительно остывала, так что до самой Санчии она доходила чуть теплой. Вокруг кровати собралось много людей, а в центре, на мятых простынях, девушка корчилась от страшной, неестественно острой боли. Местный врач ободряюще держал ее за руку, однако лицо его было мрачным: ребенок не выходил слишком долго!
В действительности малышу потребовалось два дня и две ночи, чтобы появиться на свет, но когда это случилось, и слуги, и врач – все, как один, перекрестились: то было настоящее чудовище, адское отродье. Все вздохнули с облегчением, когда он умер спустя несколько минут. Многие задавались вопросом: каким образом столь прекрасная пара могла дать жизнь такому монстру? Но врач взял со всех присутствовавших клятву: никому не рассказывать о том, что они видели. Все, разумеется, согласились.
Но есть языки, которые ничто не в силах остановить. Одна из служанок рассказала о произошедшем своему мужу, а тот рассказал своему брату, который, в свою очередь, рассказал своей жене. Короче говоря, вскоре тайна стала известна решительно всем. Люди снова стали обсуждать причину рождения столь ужасного создания. Некоторые поговаривали, что виной тому – некий нищий, который на самом деле был колдуном. Мол, на свадьбе, прежде чем подать нищему милостыню, Санчия брезгливо отстранилась от него, за что он ее проклял.
Те, кто так считал, были, в общем-то, вполне добрыми и славными людьми. Но подавляющее большинство придерживалось иной версии. То были сумасброды, охочие до свежих сплетен и всякой чертовщины. Они утверждали, что молодая графиня изменила своему супругу с самим дьяволом, а после пыталась спровоцировать выкидыш. Некоторые даже считали, что она убила младенца собственными же руками. Слухи росли, обрастали все новыми нелепыми подробностями и вскоре распространились по всей стране, вплоть до пика горы Балайту и до Наварры.
С каждым днем под стенами замка собиралось все больше разгневанных людей, так что стражникам приходилось круглосуточно бдеть на своих постах. Охрану решено было удвоить, когда обезумевший люд принялся осаждать крепость, выкрикивая угрозы и призывая сжечь неверную жену.
Опасность стала настолько велика, что сенешаль Совтерра отправил гонца к королю Наварры. Он был не только сюзереном, но и братом Санчии, так что решение принимать должен был он, и никто иной. Приехав на место, он понял, что гонец не преувеличивал, дело и впрямь оборачивалось настоящей катастрофой. Избежать кровопролития с простолюдинами можно было лишь двумя способами: либо выдать Санчию на суд людской, либо очистить ее имя ото всех наговоров. И тогда король решил обратиться к Богу!
По всей стране он разослал своих людей, чтобы те трубили весть: графиня Санчия согласилась публично предстать перед Божьим судом. Ей предстояло выдержать испытание водой. Если Небеса оправдают ее, графиня будет тотчас же восстановлена во всех своих правах, а порочащие ее честь будут немедленно наказаны, как клеветники.
Как по волшебству, город мгновенно успокоился, однако страх в сердцах людей лишь усилился. У короля была сильная армия, а его безжалостность уже давно стала притчей во языцех. Все с нетерпением ожидали следующего дня.
Когда взошло солце, Санчию, окруженную стенающими служанками и стражниками, повели к реке. Там, рядом с мостом, уже разбили шатер из красного шелка. Внутри, на троне, сидел Санчо IV с короной на голове и скипетром в руке. Заметив приближение своей младшей сестры, он и бровью не повел.
Санчия приблизилась к нему, встала на колени, поцеловала землю возле ног брата, затем поднялась и подошла к небольшому молитвеннику, который поставили специально для нее. Вокруг яблоку негде было упасть: с одной стороны моста расположился король со своим войском, а с другой наплывала толпа простолюдинов.
Закончив молиться, Санчия сняла с себя драгоценности, меховую накидку, платье, льняной нагрудник, вуалетку и, наконец, туфельки. Так она осталась в одной льняной рубахе, и все заметили, как она дрожит от холода, пронизываемая ледяными порывами ветра. Однако ни единого возгласа жалости не донеслось из толпы, все ждали суровой Божьей кары.
После этого Санчия поклялась на святых мощах, что безгрешна и невиновна в преступлениях, которые ей приписывали. Затем ее передали священникам, и те подвели ее к мосту, на середине которого девушку уже ждали палачи с веревками. По ледяным булыжникам моста она прошла босая, с огромной тяжелой свечой из наплавленного воска в руках, а люди на обоих берегах затянули похоронную песню.
Когда палачи принялись туго стягивать ей руки и ноги, все, кроме короля, опустились на колени. Руки и ноги девушки были спутаны так крепко, что она не могла даже пошевелиться. Затем палачи приподняли ее, и белая хрупкая фигурка Санчии на краткий миг задержалась на сером каменном парапете. На один только краткий миг – потом ее бросили в пустоту.
