Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 2

Глава двадцать шестая

ОБМАНУТЫЙ РАСЧЕТ

Оставив старого Ламберта, Пельдрам зашагал к Ланкастерской башне. Придя туда, он дернул за висевший около узенькой дверцы звонок и через несколько минут уже входил в камеру, где долгое время томился в заключении Брай.

Благодаря строгому посту в сыром погребе он стал много мягче в обращении и уже не впадал в такие приступы бешенства, как это бывало в первое время его заключения.

Брай был прикован цепями за руки и за ноги, его ложе состояло из гнилой соломы, а пища — из хлеба и воды. Но условия значительно изменились к лучшему с тех пор, как Пельдрам стал навещать его.

— А, сэр! — сказал Пельдрам. — Вы бодрствуете? Тем лучше! Быть может, сегодня суждено сбыться вашим желаниям, если только мы с вами столкуемся.

Брай испытующе поглядел на Пельдрама.

— Все зависит от того, чего вы потребуете, — ответил он.

— Вы, главным образом, желали убедиться, что молодая женщина, судьба которой вас так озабочивает, состоит в законном браке с графом Лейстером?

— Это — почти все, чего я желаю. Если я буду уверен в этом, то все остальное, даже моя собственная судьба, в значительной степени безразличны мне.

— Ну, так я могу показать вам это доказательство! Мне удалось овладеть выкраденным из книги метрик листком — вот он!

Пельдрам протянул Браю запись о бракосочетании графа Лейстера и поднял фонарь, чтобы тот мог прочесть его содержание.

Брай схватил листок дрожащими руками. Там были поименованы все свидетели церемонии, действительно, венчание было совершено по всей форме и вполне законным образом.

— Да будет благословен Бог! — сказал он с тяжелым вздохом. — Но, значит, и я и Сэррей очень несправедливы к графу, он был совершенно прав, когда старался отделаться от нас. Но как попал к вам этот листок?

— Я вытащил его у этого негодяя Кингтона!

— А что могло заставить его выкрасть листок?

— Ну, это нетрудно отгадать! Очевидно, он хотел воспользоваться им в качестве орудия вымогательства против графа!

— Черт возьми! Но ведь граф принимал участие в этой подлости!

— Неужели вы думаете, что граф оставил бы такой важный документ в руках слуги, если бы ему было желательно уничтожить всякие следы венчания? Нет, нет! Кингтон хотел воспользоваться документом в своих интересах и провести графа. Но настала пора, когда нужно открыть графу глаза на подлые проделки его слуги!

— Но что вы собираетесь теперь предпринять?

— Я хочу отправиться прямо к графу, передать ему документ и обвинить Кингтона. Мне кажется, что в награду за это я могу потребовать, чтобы меня назначили вместо Кингтона. Если хотите, то можете отправиться вместе со мной.

В глазах Брая сверкнул огонь недоверия.

— Ну а Ламберт? — спросил он. — Что стало с ним, или что должно стать с ним?

— Он тоже будет сопровождать вас.

Брай помолчал некоторое время и, казалось, раздумывал.

— Нет! — пробормотал он наконец. — Я не могу идти с вами! Если граф поступал вполне честно и не таил против Филли никаких преступных планов, то я слишком глубоко обидел его, чтобы простое объяснение могло бы все искупить. Но я не имею права и встретиться с ним с мечом в руках и лучше соглашусь безропотно принять его упрек в трусости, чем дать удовлетворение таким путем. Я не могу идти с вами, Пельдрам, да и после того, что случилось, и Филли тоже едва ли захочет меня видеть, быть может, она ненавидит меня…

— Я не собираюсь заставлять вас отправляться со мною. Но если граф действительно имеет желание порвать всякие отношения с Филли, то, сделав все это, я сыграл в его глазах очень дурную шутку и поэтому может статься, что вместо награды меня ждет нечто совсем другое. Вот на этот случай мне и могли бы понадобиться ваша помощь и поддержка!

— И, клянусь Богом, это так и будет, — вскочил Брай, — если только мне удастся выбраться из этой клетки!

— Я выпущу вас на свободу, если вы обещаете ожидать в условленном месте — может быть, в Лондоне — вестей от меня!

— Согласен, даю слово!

— Ну и ладно! — ответил Пельдрам.

Отыскав нужные ключи, Пельдрам сначала отомкнул железное кольцо, которым было схвачено тело Брая и которое было связано цепью со стеной, затем освободил пленника от ножных оков и в заключение снял наручники. Цепи со звоном упали на пол.

Брай молча следил за работой Пельдрама, только его грудь тяжело дышала. Когда же он почувствовал, что наконец свободен, то издал такой крик радости, который сначала оглушил Пельдрама, а потом заставил его рассмеяться.

Брай потянулся всем телом и принялся разминать руки и ноги, сгибая и разгибая их и прохаживаясь крупными шагами по камере. Как будто случайно, он подошел к двери камеры, заглянул в коридор и потом повернулся к Пельдраму. Тот не заподозрил ничего дурного, когда Брай вплотную подошел к нему.

— Клянусь Богом, — сказал Брай, — ведь это ж подлость — загонять человека в такие железные тиски. Но, слава Богу, теперь я свободен, а это самое главное. Сэр Пельдрам! Я отплачу за это, чем могу, но только в свое время!

При этих словах Брай вытянул вперед обе руки к Пельдраму, который, сочтя это за желание освобожденного узника обнять его в знак признательности, даже не отшатнулся. Но в тот же момент левая рука Брая охватила его затылок, а правая схватила за горло. Под этим двойным захватом Пельдрам закачался.

— Черт!… Брай! — простонал он. — Да вы с ума сошли, что ли?

Брай же продолжал душить его и совсем притиснул к полу. Лицо Пельдрама почернело, глаза выкатились из орбит, жилы на лбу вздулись, и язык высунулся изо рта. Когда Брай увидел эти признаки и мог быть уверен, что побежденный не будет больше в состоянии кричать, он несколько ослабил тиски своих рук, но постарался при помощи колен подтолкнуть Пельдрама поближе к стене, в то место, где находились только что упавшие с него самого узы.

— Мне очень прискорбно, что пришлось сыграть с вами такую штуку, сэр Пельдрам, — сказал он, — но иначе ничего нельзя было поделать. Слышите ли вы меня и понимаете ли, что я говорю?

Пельдрам утвердительно прохрипел.

— Я принужден посадить вас вместо себя, — сказал Брай, надевая на него наручники и цепи, — и вполне уверен, что вы долго не останетесь моим заместителем. Когда вы освободитесь, то можете думать обо мне что угодно, и предпринимать против меня все что сочтете нужным, но мне кажется, что этот листочек будет у меня в большей сохранности, чем у вас. Поэтому я возьму его, а для того, чтобы иметь возможность выйти отсюда и в случае нужды защищаться, я прихвачу также и ваше оружие. Поэтому лучше не противьтесь моему желанию, иначе вы только заставите меня обойтись с вами более сурово, чем, быть может, я хотел бы, так как я уже сказал вам, что совершенно не желал бы покушаться на вашу жизнь.

Пельдрам попытался сказать что-то, но это совершенно не удалось ему.

— Не теряйте понапрасну слов, сэр! — сказал Брай, заметив намерение побежденного. — Вы только не сопротивляйтесь, пока я навешу на вас все эти украшения, это — все, что я хочу от вас.

Пельдрам бы совершенно беззащитен, он только и мог, что набрать немного воздуха, достаточного, чтобы кое-как поддержать замирающее пламя его жизни. Поэтому Брай не встретил с его стороны никакого сопротивления, когда опоясал его железным кольцом. Сделав это, он выпустил Пельдрама из рук, и тот тяжело, словно мешок, рухнул на пол.

— Да, да, мне и в самом деле очень жалко, — повторил Брай, — что я вынужден обойтись с вами таким образом, но этот документ слишком важен, чтобы ему оставаться в руках негодяя, а если вы и не являетесь таким злодеем, как Кингтон, то нет ни малейшего основания ценить вас много выше его.

Пельдрам разными движениями выказывал желание что- то сказать своему противнику. Но Брай ударил его рукой по губам.

— Кто не хочет слушать, должен почувствовать! — сказал он, оглядываясь на дверь. — Я вам уже раньше говорил это. Только не хватало, чтобы вы кого-то позвали на помощь!

Если бы Брай только мог себе представить, что хотел сообщить ему побежденный Пельдрам, то он не стал бы так заботиться о безопасности и был бы избавлен от многих мытарств. Но после всех этих неудачных попыток Пельдрам опустил голову и не возобновлял больше стараний объясниться. Брай надел на него ножные кандалы. Теперь Пельдрам почти не был в состоянии сдвинуться с места.

Подняв упавший на пол документ и даже не посмотрев на остальные бумаги, Брай взял меч, кинжал и пистолеты побежденного. Торопливо схватив фонарь и ключи, Брай поспешил выйти из камеры, приняв все необходимые меры предосторожности, запер дверь и поставил фонарь вместе со связкой ключей перед входом в помещение сторожа Ральфа, затем скользнул в башенную дверь и выбрался на Божий свет.