Эйдзи Ёсикава - Честь самурая
— Понятно.
Нобунага прислушивался к дельным советам Токитиро. Приближенные князя, понятно, злились. Редко случалось, чтобы человек в возрасте Токитиро за короткий срок проходил путь от низкого слуги до советчика князя. Все недоумевали, что Токитиро свободно разговаривал с князем, а тот следовал его советам. К середине зимы расход угля и дров значительно уменьшился.
Ни у кого в крепости теперь не было свободного времени, чтобы праздно греться у очагов. Тела, уставшие от физических усилий, но и согретые ими, не требовали дополнительного обогрева, так что теперь дрова и уголь расходовали в крепости лишь на приготовление горячей пищи. Прежнего месячного запаса угля хватало теперь на три месяца.
Токитиро, однако, не считал, что целиком выполнил поручение князя. Подряды на годовую поставку угля и дров были заключены летом. Токитиро решил подготовить годовой отчет, который прежде делался весьма небрежно. До сих пор его составитель узнавал у поставщиков, много ли дубов осталось на окрестных горах. Токитиро решил осмотреть все собственными глазами. И не только осматривал, но и подмечал и запоминал многое. Он считал, что превосходно изучил и городскую жизнь, и деревенскую. Теперь он понял, что не в состоянии определить, сколько дров и древесного угля можно заготовить в том или ином лесу.
Не зная тонкостей дела, Токитиро вынужден был время от времени изрекать что-нибудь в ответ на замечания сопровождавших его поставщиков.
По неписаному закону день завершился пиром, который устроили поставщики княжескому чиновнику в доме у богатого купца. За столом говорили о пустяках.
— Извините, что утомили вас тяжелой работой.
— Мы не богаты, так что не обессудьте за скромное угощение.
— Надеемся на вашу милость и в будущем.
Купцы наперебой льстили Токитиро. Сакэ, как принято, подавали молодые красавицы. Они ухаживали за Токитиро, споласкивали чашечку и вновь наполняли ее сакэ, предлагали яства одно изысканнее другого. Любое его желание мгновенно выполнялось.
— Вкусное сакэ, — сказал Токитиро.
Он был в веселом настроении. Присутствие прелестных девушек волновало его.
— Какие красавицы! — заметил он. — Глаза разбегаются!
— Вы неравнодушны к прекрасному полу, — сказал один из купцов, словно бы поддев важного гостя.
— Я люблю и женщин, и сакэ. Все сущее на земле прекрасно. Правда, и красота может быть опасной, — совершенно серьезно ответил Токитиро.
— Наслаждайтесь добрым сакэ да и прелестными цветами не пренебрегайте!
— С удовольствием. Вам неловко сейчас говорить о делах, так что позвольте мне приступить к главному. Не покажете ли вы мне план лесов на той горе, где мы побывали сегодня?
План незамедлительно принесли.
— Замечательно сделан! — сказал Токитиро, взглянув на план. — И все деревья точно сосчитаны?
— По нашему разумению ошибок нет.
— Здесь указано, что в крепость поставлено восемьсот коку. Можно ли заготовить столько дров и угля на небольшой горе?
— Расход меньше прошлогоднего, но все количество поставлено с той горы, которую вы сегодня осматривали.
На следующее утро, когда купцы прощались с хозяином дома, им сообщили, что Токитиро еще до рассвета выехал в горы. Они помчались следом. Застали они его за странным занятием — Токитиро стоял в кругу пеших воинов, крестьян и лесников, каждый из которых держал в руках связку коротких веревок. Веревки нужно было привязать к каждому дереву и таким образом подсчитать их количество в лесу. Сравнив результат с показаниями на плане, Токитиро обнаружил существенную приписку.
— Позовите поставщиков! — распорядился он, сев на пень.
Торговцы пали ниц перед ним. Сердца их отчаянно бились в предчувствии наказания. Никто из смотрителей складов топлива в крепости не подсчитывал количество деревьев в лесу, поэтому торговцы смело подсовывали чиновникам любые планы. Впервые они столкнулись с человеком, которого не удалось обмануть.
— Видите разницу между количеством деревьев и вашими данными?
— Да… — неопределенно отозвались торговцы.
— Что «да»? Вы, верно, забыли, сколько лет пользуетесь благосклонностью князя. Теперь изобличены ваши неблагодарность, нечестность, лживость и безмерная алчность. Похоже, у вас и в конторских книгах полно приписок. Жадность обуяла вас.
— Не слишком ли вы суровы, господин Киносита.
— Но цифры не сходятся! Почему? Не более семидесяти коку из каждой сотни в действительности поставлены в крепость. Следовательно, вы обманули князя на треть количества.
— Ну, если так считать…
— Молчать! Нет прощения людям, занимающимся бессовестным обманом. Если мои подозрения подтвердятся, значит, вы виновны в хищении и в нанесении ущерба казне нашей провинции.
— Уж не знаем, что и ответить…
— За подлог вас можно осудить и конфисковать в казну все ваше имущество. Вина лежит и на моих предшественниках, которые недобросовестно выполняли свои обязанности. На этот раз я вас прощу, но только при условии, что вы честно сосчитаете все деревья. Конторские книги должны отражать правду. Ясно?
— Да, господин Киносита.
— И еще одно условие.
— Слушаем, господин Киносита.
— Старинная пословица гласит: «Срубишь одно дерево — посади десять». Я вижу, что вы много лет вырубаете лес в здешних горах, а новые деревья не сажаете. Недалек тот день, когда с гор пойдут оползни и лавины, которые погубят поля в предгорьях. Наша провинция ослабеет, и вам худо придется. Если хотите хороших барышей, благополучия своим семьям и счастья потомкам, вы в первую очередь должны позаботиться о процветании провинции.
— Верно, — согласились поставщики.
— Вашу жадность и нечестность искупите тем, что, начиная с сегодняшнего дня, вы, вырубив тысячу деревьев, обязаны посадить пять тысяч. Я буду следить за выполнением приказа. Согласны?
— Чрезвычайно признательны за вашу милость. Торжественно клянемся сажать деревья.
— В таком случае я могу повысить вам плату на пять процентов.
В тот же день Токитиро сообщил крестьянам, помогавшим ему в подсчете деревьев, о новых насаждениях. Плату за каждую сотню посаженных саженцев он обещал установить позднее, но заверил крестьян в том, что расходы возьмет на себя крепость.
— Пора возвращаться! — сказал Токитиро.
Поставщики радовались, что беда миновала, Токитиро внушал им ужас.
— С таким начальником держи ухо востро!
— Умен не по летам.
— Денег из воздуха больше не сделаешь. В проигрыше мы все равно не останемся, барыш обеспечен, небольшой, но верный, — переговаривались торговцы, спускаясь с горы.
У подножия горы они собрались было разойтись по домам, но Токитиро решил отблагодарить торговцев за вчерашнее угощение.
— С делами мы разобрались, так что давайте вволю повеселимся.
Он на славу угостил их на постоялом дворе.
Токитиро был счастлив, несмотря на одиночество.
— Обезьяна! — порой Нобунага еще называл его так. — С кухней ты сотворил чудеса, с дровами тоже. Тебя ждут другие дела. Назначаю тебя конюшим.
Эта должность означала, кроме всего прочего, жалованье в тридцать канов и собственный дом в городе, в квартале, где жили самураи. Токитиро не сдержал ликующей улыбки. Первым делом он навестил Гаммаку.
— Ты сейчас не занят? — осведомился Токитиро у приятеля.
— А что?
— Я хочу угостить тебя чашечкой сакэ в городе.
— Не знаю, право…
— Почему?
— Ты ведь теперь чиновник, а я по-прежнему простой слуга. Тебе не следует пить со мной на людях.
— Глупости! Конечно, даже работа на кухне — честь для меня, но сегодня меня назначили конюшим с жалованьем в тридцать канов.
— Ну и дела!
— Я пришел к тебе, потому что ты честный и преданный слуга князя. Хочу, чтобы ты порадовался вместе со мной.
— Поздравляю от всей души! Токитиро, мне стыдно перед тобой. Ты очень честный, а я…
— О чем ты?
— Ты ничего от меня не скрываешь, а я постоянно кое-что от тебя утаиваю. Честно говоря, я выполняю особые задания, помнишь, ты меня однажды приметил. Я получаю отдельное вознаграждение из рук князя. Я отсылаю эти деньги домой.
— У тебя есть семья?
— В Цугэмуре, в провинции Оми, у меня есть дом, семья и человек двадцать прислуги.
— Правда?
— Мне неудобно угощаться за твой счет. Если нам суждено чего-то добиться в этой жизни, мы оба сможем и угощать, и принимать угощение. Все в наших руках.
— Ты прав.
— Нас с тобой ждет счастливое будущее.
Токитиро ощутил прилив сил. Мир казался ему необыкновенно ярким и радостным.
Токитиро был счастлив не из-за того, что получал теперь тридцать канов. Новый пост означал и награду за два года безупречной службы. Расход дров и угля снизился более чем наполовину. Но больше всего Токитиро радовала похвала князя. «Тебя ждут другие дела. Назначаю тебя конюшим», — звучали у него в ушах слова Нобунаги. Прирожденный военачальник, Нобунага знал, как разговаривать со своими воинами. Неожиданный взлет вскружил голову Токитиро. Он походил на дурачка, когда в полном одиночестве с блуждающей улыбкой на лице бродил по улицам Киёсу. Впрочем, он всегда любил гулять по городу.
