Театр тающих теней. Словами гения - Афанасьева Елена

Выехали в сторону Эворы. Шеф велел не ехать хвостом, чуть отстать. Бухгалтер на заднем сиденье сопит в спину, но не напрягает. Если он хочет быть спецагентом, должен наблюдать и сделать выводы — кто эти двое, зачем к шефу приставлены. И сам придумать, как с испанским паспортом пройти испанскую границу. Это точно часть проверки перед повышением.

После такого повышения можно жениться. Эстелла не откажет, и отец Эстеллы свою дочь за человека с таким положением отдаст. Конечно, рассказать будущему тестю, кем именно он работает, будет невозможно, но сумма его оклада, хороший костюм и лаковые ботинки во время сватовства должны будут убедить в платежеспособности и надежности жениха.

Спецагентам хорошо платят. Наверное. Никто не знает точно сколько. Но у Роза Казаку плащ болонья, швейцарские часы и — предел мечтаний — свой автомобиль! Ездит он на нем крайне редко — все больше его Тиензу возит на служебной машине, а его личную только моет и заправляет, но против факта не попрешь! У спецагента Казаку есть личный автомобиль!

И у него, Тиензу, такой тоже будет! И натирать по утрам до блеска он будет уже не служебный «Форд» или казаковский «Вольво», а свой «Ягуар» или «Мерседес», в крайнем случае можно согласиться и на «Альфа Ромео», но ни в коем случае не на «Ситроен» и не на «Фиат» с их низким клиренсом и медленным разгоном. Ни Джеймс Бонд, ни Шон Коннери в такую ни в жизнь не сядут!

Бонд спецагент. И Роза Казаку спецагент. На Джеймса Бонда начальник, конечно, не похож. По утрам в машине стойкий запах перегара, который в жаркое время сливается с острым запахом пота. Но спецагенты и не должны быть как в кино. Он же профессионал, понимает, если будешь как Шон Коннери, расшифруют сразу. Они должны быть обычны до незаметности — этому их учат. Хотя такие подружки, как у 007, и ему бы не помешали.

В последнем «Голдфингере» девушка Бонда была хуже двух предыдущих. В первом фильме Урсула Андерс не совсем в его вкусе, но ничего. А Даниелла Бьянки в роли это странной русской в «Из России с любовью» просто чума. В кинотеатре пришлось снять куртку и положить на колени, чтобы никто ничего не заметил. Потом дома долго работал руками, представляя то русскую подружку Бонда, то свою Эстеллу. У Эсти груди наливные. Он их полностью еще не видел. Но трогал, ласкал через кофту, насколько Эсти позволяет. Ложбинка ее декольте его просто затягивает. Как видит этот разрез между двух грудей, ни о чем другом думать уже не может. Одно желание — впиться в эти сиськи губами и сосать, ласкать, и одновременно, ну это… ну… в общем, и все остальное тоже…

Плохо для спецагента, что женские груди так его дурманят. Бонда на сиськи не поймать, а его? Что, если враги ему подложат такую красотку, — попадется ли он?

Не попадется! Разум не потеряет. Сейчас женится на Эстелле, от души наебется и будет сдержанность тренировать. Чтобы красоток, которых враги подсылают, самому в постель укладывать, но голову не терять. Ему бы только наебаться вслать, а то все руками да руками, к шлюхам ходить неудобно — донесут и на работу, и будущему тестю.

Ах, что за работа!!! Ох, неужто и вправду такая работа, что тебе красотки сами в койку прыгают и все, что только в голову взбредет, с собой делать дают?! Все, что только взбредет?! И сами делают! И ртом?! И…

— Держи руль! Не видишь, что ли!

Бухгалтер проснулся сзади.

Размечтался… Чуть было в «Рено» шефа сзади не въехал, а должен был отстать, чтобы не светиться! Даже в жар бросило. Все, он будет внимательнее. В таком тумане, конечно, только внимание. Не хватает еще вместо ареста генерала Делгаду в аварию на пустом месте попасть, тогда повышение пиши пропало. А оно уже так близко! Мечта, а не работа!!!

Интересно, Роза Казаку с его перегаром женщины врага соблазняли? А его соблазнять будут? Хоть бы такие задания поручали! Уж он-то будет готов! И еще интересно, вот спецагентов тренируют стрелять, на машинах гонять, шифровки передавать. А… это… с женщинами… тоже тренируют? Как? И где? Прямо там, в здании ПИДЕ на Антонию Мария Кардозу, 22? И как тренировочные залы выглядят? С огромной кроватью и зеркалами повсюду? Или как? И кто тренирует? Женщин в этих коридорах почти не видно, а если мелькают, то уже в возрасте или сушеные рыбы, а не женщины, такими противник не соблазнит. Но есть же где-то и другие. Которые наших противников соблазняют. Может, они тренируют не поддаваться. Ох! Неужели и такие тренировки будут?! Это же не измена! Это работа. Секретная. Эсти про нее ничего не будет знать… Эх, скорее бы!

— Не гони в тумане! — выдергивает из запретных мыслей бухгалтер. — Времени достаточно. Переход только в восемь.

Переход в восемь? Приставленный к ним агент знает больше, чем он. Значит, бухгалтер выше по статусу? Или его начальство ему больше информации сообщило? Конкуренция между отделами, шеф про такое рассказывал. Кто-то хочет выполнить задание лучше них, доставить Делгаду и первым отчитаться? Точно, шеф рассадил их по разным машинам, чтобы за конкурентами следить.

Ехать недолго, но дорога после Эворы плохая. Разбитая. Петляет. Туман почти лег на землю. Идут на второй скорости, переключая на третью, он чувствует себя уже Джонном Сертиссом на его «Феррари» на Гран-при «Формулы 1» в Монако.

До границы по такой дороге ехали часа четыре. Бухгалтер ни разу не просил остановиться. Просто поссать. Спецагенты так выражаться не должны. Не просил остановиться по естественным нуждам. Сам он утром выпил три чашки кофе, чтобы не клевать носом в дороге, и теперь это дает о себе знать. Но самому останавливаться не с руки. Он должен следить, не отвлекаться. Пока в кусты свернешь, мало ли что может быть. И курит этот «бухгалтер» прямо в окно, не просит на перекур остановить. Придется до погранпоста терпеть, там туалет должен быть. Но на границе особенно нужно бдить. И про туалет спрашивать по-испански, раз у него испанский паспорт, а на этом от точно спалится.

— Поторапливайся! — с заднего сиденья снова подает голос «бухгалтер». — Совсем заснул! До перехода двадцать пять минут.

— Сказали же, переход в восемь, мы и едем в расчете на восемь.

— Восемь испанского.

И он опять чуть не врезается — как он мог простую разницу во времени не учесть! Так в спецагенты могут и не взять.

И неужели в этой четверке он самый младший?!

— Опять к вам этот с перхотью! И еще один, смурной, — недовольно бурчит Мария, ставя на край письменного стола поднос с кофе. — Роза Казаку, когда с вашей охраны уходил, велел всегда смурного пускать.

— Что же ты не пускаешь?

Диктатор под столом шевелит пальцами ног в тазике с теплой водой с шалфеем. Опять придется вынимать ступни из ванночки, вытирать, обуваться. Ноги снова будут потеть, ступня снова станет нестерпимо чесаться.

Или к черту эти ботинки? Может он дома работать в мягких домашних туфлях? Или не может? Диктатор в тапочках? Авторитет пострадает?

— Он мне не указ, охранник! Господин должен быть один, меня еще мама учила! Скажете — пущу.

— Говорю. Пусти. — Нащупывает под столом ногами ботинки и отодвигает их в сторону, чтобы от двери под рабочим столом в глаза не бросались. Велика честь этим посетителям приветствовать их стоя.

— Кофею попейте, тогда пущу. А то все пишете, пишете, голова опять болеть будет. В глаза сегодня не капали. Допивайте. Пока допьете и закапаем, никуда ваш этот с перхотью не денется. С тазиком щас вам помогу…

— Решающий этап операции «Осень» начался сегодня в три часа дня строго по утвержденному вами плану.

Первого заместителя главы ПИДЕ Кардозу Мария запомнила по перхоти, а для самого директора Фернанду Силва Паиша Мария приметы не нашла. «Смурной», но мало ли смурных к нему ходит, всех не упомнишь.

— Разрешите Кардозу доложит по всем пунктам?

Силва Паиш явно темнит. С чего бы ему давать слово для доклада своему заместителю? Рапортовать начальник тайной полиции любит лично. Что-то здесь не так.