Саратовские игрушечники с 18 века по наши дни - Пётр Петрович Африкантов
– При-е-ха-ли… – тихо проговорил растягивая слово Лёха и вопросительно посмотрел на Игрушечника. Тот в ответ молчал и только в том месте, где хотел пощекотать былинкой Лёха, вздулась от напряжения жилка.
Игрушечник свистнул в ответ, но приказал всем лежать и не высовываться. Это их спасло. Немцы навалились с двух сторон, и только густой ельник в отрожке укрыл их от преследования, да подоспевшая группа Мигулина спасла от полного уничтожения.
Что Игрушечник, обошли нас фрицы? – спросил командир отряда. – Двое ранены. Один – тяжело. Я уже поговорил с бойцами. Скажи мне только одно: почему после того, как ты дал ответный свист, приказал партизанам не высовываться, то есть, по сути, приказал быть начеку?
– Я виноват, – проговорил, понуря голову Игрушечник. – Высота звучания была такая же, что и у наших свистков, а вот… – игрушечник запнулся.
– Чего «вот»? Чего «вот». Ты договаривай…– строго сказал командир, – жизнями рискуем…
– Не понравился мне этот свист… Всё правильно. Свист правильный, а вот привкус… Я подумал, что это от того, что свисток в воде побывал, или от того, что мы на новом месте в засаде. Склоны оврага такой оттенок свисту дают. А с высотой всё правильно. Я думаю, что надо всегда в одном месте в засаде сидеть, чтоб таких эффектов не было.
– Я вам, что запрещаю в одном месте сидеть?
– Просто раньше, товарищ полковник, такая мысль в голову не приходила…
– Что ещё пришло тебе в голову? Ведь вижу по глазам, что что-то пришло?
– Правильно, товарищ полковник…, пришло. Думаю, надо сделать свисток с двойным звуком. По сути, это аккорд. Такой свисток сложнее в изготовлении, зато и подделать его труднее. Нам, в этом случае легче, это мы заказываем музыку, то есть её создаём. Немецкий мастер-слухач должен разделить услышанный свист на составляющие. Тоесть, надо услышать в свисте два звука, иначе такого свистка не сделать.
– Ну, так делай! Чёрт возьми, эти свои свистки… Я, что ли делать буду? – нервно ответил полковник.
– Есть, делать свистки с двойным звуком, – сказал Игрушечник и, круто повернувшись, вышел из землянки.
–Что, здорово досталось, спросил Лёха, поджидая товарища недалеко от землянки командира.
– Хорошо, что в расход не пустил… – буркнул Игрушечник и направился под навес делать свистки двойчатки.
Как ни приняты были все меры по предупреждению подрывников и разведчиков, всё равно полностью потерь избежать не удалось. Командир отряда приказал никого не выпускать за пределы лагеря, пока им не будут вручены новые свистки. Двойчатки были готовы только через неделю. Командир бригады сам взял двойчатку в руки и, поднеся к губам, подул в дульце. Раздался густой с гнусавинкой звук.
– Такой свисток точно не подделают? – спросил он.
– Подделать можно, но трудно…– ответил Игрушечник.
– А ты бы, услышав, такой свист, подделал?
– Я бы подделал, товарищ командир.
– А немцы что, глупее тебя?
– Не глупее, товарищ командир.
– Значит, и они подделать могут?
– Могут, но трудно это. Если у них специалист найдётся, то смогут.
– Они уже смогли, Игрушечник! – проговорил на повышенных интонациях полковник. – Мы думали, что не смогут, а они смогли и нам это боком вышло.
Он немного помолчал и уже спокойно добавил:
– М-м…да… Могут, но трудно… Однако, делать нам нечего. Придётся играть в ту игру, которую навязывают… – Хорошо, Игрушечник, иди… иди и слушай. Крепко слушай! И чтоб там без всяких диссонансов! Прослушаешь…, пеняй на себя.
Игрушечник, круто повернувшись, вышел.
– Давайте пробовать, командир, – проговорил присутствующий при этом начальник контрразведки, – другого не остаётся.
– Если мы будем всё время пробовать, то без людей останемся. – Бросил полковник.
– Я делал запрос по рации. – Добавил начальник контрразведки. – С центра ответили…
– Что?… что ответили!? – нервно и недовольно спросил полковник.
– Ответили, что в условиях фронта и тем более партизанского соединения, такое просто невозможно. Там очень удивлены, что у нас есть такой специалист. Это им сказал какой-то музыкальный светила.
– Что он понимает этот светила, что здесь возможно, а что нет…? Здесь может быть всё. Понимаешь…? Всё. Ладно…, действуйте.
На этот раз партизаны поступили хитрее. Они не стали дожидаться, когда оперативная группа будет возвращаться с задания и подаст знак двойчаткой., а выслали на опушку леса двух партизан и они несколько дней подавали такие сигналы. А вот ответа на такие действия им пришлось ждать не менее двух недель. Эти две недели немцы на связь не выходили и партизан не тревожили.
– Инструмент готовят, – хмуро говорил Игрушечник и уходил в засаду.
По истечении двух недель, когда на опушке снова раздался свист, все в засаде даже переглянулись от неожиданности. Свист был сиплый и отличить его от партизанской двойчатки было невозможно.
– Наши. – Прошептал Лёха. – Наверное, Терехов с сотки вернулся.
Отделение подрывников под командованием Терехова ушли на подрыв железной дороги за сто километров. И только эта группа могла вернуться с задания. Другие на подрыв не уходили.
– Может быть наши, а может быть и нет, – проговорил Игрушечник.
– Почему «может быть нет»?– спросил Лёха.– Это они…, по времени подходит.
– Почему… почему – потому… – буркнул Игрушечник. – Немцы это.
– Что так? – удивился Лёха.
– Звук двойчатки нашей и этой… одной высоты, а привкус тот же, что и прошлый раз… Немцы это, Лёша…, немцы. Я своим ушам, Лёша, больше, чем чему – либо доверяю… – И тут же тихо скомандовал: – Приготовиться… Маричев!… Дуй к разведчикам. Пусть отсекут их от деревни.
– Ты что, Игрушечник! С ума сошёл! – вскипел Лёха. – Ты же себя под расстрел подводишь, да и нам…
– Делай, что говорят… – вполголоса сказал игрушечник.
Чувствовалось, что решение это ему далось не просто. Глаза его были напряжены, скулы обострились, на носу повисла капля пота. Он вынул из кармана двойчатку и дунул в дульце. Над лесом прокатился, взметнувшись над деревьями призывной звук. Минут через десять на тропинке показались вооружённые люди. «Огонь!» скомандовал Игрушечник и сам дал длинную очередь из ручного пулемёта по впереди идущим. В ответ раздались проклятья, выстрелы и команды на немецком языке.
