Горничная Карнеги - Мари Бенедикт
Карнеги, Уилкинсы, Питкерны, Далласы и мисс Аткинсон с отцом, доктором Аткинсоном, прошли мимо меня в столовую. Сердце мое заколотилось при виде мисс Аткинсон, которую я не ожидала встретить на сегодняшнем вечере. Как и миссис Питкерн, она с отцом первоначально отказались от приглашения.
Я стояла, скромно потупив глаза, и не смотрела на проходивших мимо гостей, но все равно почувствовала на себе пристальный взгляд мисс Аткинсон. Впрочем, мне могло показаться. Щекам стало жарко от прилившей крови, и я мысленно взмолилась Деве Марии: пусть мне действительно лишь показалось, пусть я просто выдумываю проблемы там, где их нет.
Дождавшись, когда гости рассядутся за столом и скрип отодвигаемых стульев затихнет, я поспешила занять свое место в коридоре для слуг — не прямо у двери в столовую, но все же в пределах слышимости. В столовой царила тишина, пока мистер Холируд и подчиненные ему лакеи подавали первое блюдо — пряный суп с кресс-салатом. Затем серебряные ложки мелодично застучали по тонкому фарфору, гости отведали творение мистера Форда, и неловкое молчание сменилось дружными похвалами отменному первому блюду. Миссис Карнеги не без гордости сообщила, что у нее служит прекрасный повар.
При упоминании о мистере Форде разговор за столом перешел на тему прислуги — тему, поистине неисчерпаемую и весьма подходящую, чтобы заполнить любые пустоты в беседе. Теперь говорили в основном дамы. Они обсуждали своих экономок, дворецких, лакеев и горничных — и непрестанно хвалили друг друга за умение выбирать хороших слуг. Миссис Уилкинс принялась рассказывать о своей личной горничной, и я сразу навострила уши. Наверняка речь зайдет и обо мне, это лишь вопрос времени.
— Кажется, вы не ошиблись с выбором Клары, миссис Карнеги, — заметила миссис Питкерн.
Я затаила дыхание, ожидая, что скажет обо мне хозяйка.
— Она, безусловно, справляется гораздо лучше своей предшественницы, которую мне предоставила миссис Сили. Прежняя служба в лучших домах Дублина стала для Клары хорошей школой, хотя мне все равно пришлось переучивать ее согласно нашим американским стандартам.
— Вы проделали замечательную работу, — сказала миссис Питкерн, и миссис Уилкинс с ней согласилась.
Я невольно улыбнулась этому комплименту от миссис Карнеги и согласию дам. Похоже, как минимум одно затруднение в моей странной новой жизни — где я притворялась другой Кларой Келли, опытной горничной при требовательной хозяйке, — я преодолела успешно.
Мисс Аткинсон, всегда скорая на язык, была на удивление молчалива во время этой застольной беседы. Но когда дамы закончили хвалить друг друга за успешное формирование штата прислуги и в разговоре снова возникла пауза, мисс Аткинсон взяла слово:
— Ваша Клара действительно образцовая горничная, хотя, клянусь, пару недель назад я видела ее в парке в разгаре дня, сразу после обеда. Я это запомнила, так как мне показалось весьма необычным, что служанка пошла на прогулку одна, без хозяйки, в такое время.
Смутные страхи, столько дней не дававшие мне покоя, наконец обрели четкую, конкретную форму. Мисс Аткинсон все-таки видела меня в парке. Она просто ждала подходящего случая, чтобы упомянуть об этом. Сообщит ли она всем присутствующим о том, что я была не одна, а в компании мистера Карнеги?
— В парке? — удивилась миссис Карнеги. — Не может быть, мисс Аткинсон. Я строго слежу за расписанием Клары, и после обеда она либо проводит время со мной, либо занимается рукоделием в комнате экономки.
— Я уверена, миссис Карнеги, что это была она. — В голосе мисс Аткинсон явственно слышалось довольство. — Я не могла ошибиться. Я часто вижу ее рядом с вами и успела запомнить в лицо. Да и ее жуткое пальто трудно спутать с чьим-то другим. Вы же не думаете, что я вас обманываю?
Я знала, что моя хозяйка не осмелится возразить, тем самым пойдя на открытую конфронтацию. Ее положение в высшем питсбургском свете было еще довольно шатким, и она не могла позволить себе прилюдно спорить с такой уважаемой в обществе дамой, как мисс Аткинсон. Свой властный характер и вспыльчивый нрав миссис Карнеги проявляла лишь при общении с сыновьями и домашней прислугой. Я догадывалась, что произойдет дальше: миссис Карнеги сочтет своим долгом обсудить со мной наедине обвинения мисс Аткинсон, а затем доложит этой юной леди о назначенном мне наказании. Причем не исключалось и увольнение, поскольку мисс Аткинсон высказала нарекания в мой адрес в присутствии общих знакомых.
Я услышала, как миссис Карнеги резко втянула в себя воздух, готовясь ответить, но ее прервал стук распахнувшейся двери, разнесшийся эхом по всей столовой.
— Эндра, ты вернулся! — с явным облегчением воскликнула моя хозяйка.
Мне живо представилось, как она улыбалась старшему сыну первой за вечер по-настоящему теплой улыбкой, тем более радостной, что он появился исключительно вовремя и спас ее от неприятного разговора. Несмотря на смятение, вновь охватившее меня при неожиданном возвращении мистера Карнеги, я мысленно возблагодарила его за то, что хозяйка отвлеклась от мисс Аткинсон и пагубных новостей, которые та, без сомнения, готовилась сообщить.
Как только словоохотливый и компанейский мистер Карнеги сменил своего молчаливого младшего брата во главе стола, гости сразу же оживились. Разговор плавно перетекал от политики к бизнесу, от войны к светским сплетням — без единой неловкой задержки. Я хорошо представляла себе, как горящие глаза старшего мистера Карнеги и его неизменно оптимистичный настрой заряжают всю компанию, собравшуюся за столом, и, несмотря на все мои страхи, радовалась его возвращению.
Мистер Холируд и двое лакеев ненавязчиво меняли приборы и блюда. Следом за супом подали запеченных устриц, а затем — тушеного барашка с розмарином и картофельным пюре. Восхитительные, аппетитные ароматы растекались по всему дому. У меня заурчало в животе. Сегодняшний ужин для слуг состоял всего-навсего из ветчины, квашеной капусты и нарезанных кусочками свежих яблок. Однако о том, чтобы сбегать сейчас на кухню за нетронутыми остатками хозяйской трапезы, не могло быть и речи. Мне придется дождаться позднего вечера, когда хозяева и хозяйка уже лягут спать, и только потом я смогу спуститься на кухню за чем-нибудь вкусным, уповая на щедрость мистера Форда.
Мистер Холируд и Джеймс уже готовились внести в столовую огромное блюдо
