Юлия Галанина - Бретонская колдунья
– Так!.. – зловеще процедила она, стоя на пороге, – А я-то все думаю, почему это, как к нашему отелю подъезжаешь, чесноком аж на улице разит! Впредь, чтобы ни от кого… Слышите?!! Ни от кого даже намека на вонь чеснока не было!!! А не то я вам всем покажу!!! Жаккетта, Аньес! Быстро наверх! И рты, сначала, прополощите!!!
Наградив напоследок всех убийственным взглядом, Жанна, подобрав подол, круто развернулась и исчезла.
Аньес с Жаккеттой недоуменно переглянулись и пожали плечами.
– Ну все, теперь всю жизнь преснятиной питаться будем… – вздохнула Жаккетта. – Ты уж извини, Филлиппа, просто мы в Гиени по-другому готовим.
Она отчаянно боролась с искушением насухо вылизать миску, зная, что с таким грозным приказом это последнее в ближайшее время гасконское масло.
Не в силах удержаться от соблазна, Жаккетта нашла компромисс, показавшийся ей более благородным, чем облизывание посуды. Она принялась водить пальцем по стенкам миски, собирая остатки соуса и слизывать соус уже с пальца.
Над столом нависло похоронное молчание.
Кто растягивал последние ложки бобов, кто, отставив пустую посуду, просто смотрел в столешницу, вспоминая гостеприимную кухню замка Монпеза¢, где тетушка Франсуаза так щедро добавляла всем желающим дивные чесночные соусы и подливки…
– Последнюю радость в жизни отняли! – сплюнул Большой Пьер. – Пойти, что ли, вечерком в «Жирную хавронью» сидру дернуть!
* * *– Вы обленились вконец! С сегодняшнего дня будете сопровождать меня в герцогский замок, а то я больше похожа на бедную бюргерскую дочку, чем на девицу знатной фамилии! – объявила камеристкам Жанна.
Она пристально изучало свое лицо в ручное зеркальце, словно видела его в первый раз.
– Сегодня вечером бал и я должна быть на нем самой привлекательной!
– А что случилось, госпожа Жанна? – робко спросила Аньес.
Такой близкой подруги, как Рене, в Бретани у Жанны пока не появилось, поэтому она поделилась захватывающей новостью с камеристками.
– Кажется, я нашла мужчину, достойного быть моим супругом!
– Он молодой, знатный и красивый? – Аньес перенесла достоинства Жанны на неведомого жениха.
– Конечно нет, глупая! – рассмеялась Жанна. – Он очень знатный, старый и богатый. Второе качество в нем особенно ценно. Это герцог де Барруа, сегодня он приехал с послом Максимилиана Австрийского. Максимилиан тоже, в числе прочих, сватается к Анне Бретонской. А его дочь должна стать женой Карла VIII. Герцогство же Барруа находится в Лотарингии. Кстати, деревушка, в которой провела детство Орлеанская Дева, как раз находится на землях герцогства. Интересно, зачем я все это вам рассказываю? В общем, я должна быть настолько привлекательной, чтобы у герцога сердце в груди заскакало галопом. Аньес, приготовь темно-синее платье! Ну то, шитое золотом… Подбери к нему пояс и украшения! Жаккетта, завьешь меня волнами! и шевелитесь, времени мало!
Аньес кинулась в гардеробную, Жаккетта – к сундуку с куаферскими принадлежностями. Вынув оттуда кожаный футляр, Жаккетта достала из него U-образные загогулины, напоминающие громадные, толстые шпильки. Эти устрашающие предметы, навевающие мысль о пыточном подвале, были всего лишь приспособлениями для создания волнистых локонов.
Пока Жаккетта накручивала на загогулины влажные пряди волос госпожи, Жанна (продолжая рассматривать свое лицо) рассуждала вслух:
– Сегодня я буду с ним танцевать… Жаккетта! Сделаешь мне брови потоньше – опять как беличьи хвосты стали! Завтра, после официального приема, будет большая охота… С лошади, что ли, упасть… Да нет, не пойдет. Сразу набежит такая толпа спасителей, что герцог, бедняжка, и не пробьется сквозь этот заслон! Жаккетта! Будешь сидеть наготове в охотничьем домике – вдруг охота затянется и придется там ночевать! Говорят, сегодня должен подъехать сам принц Орлеанский… И цвет лица какой-то серый… Принц, утверждают некоторые дамы, такой любвеобильный кавалер, мимо новенькой юбки нипочем не пройдет… Черт! Если бы не замужество… Ай! Жаккетта!!! Поосторожней, корова ты этакая! Кстати… (Жаккетта насторожилась). Что за имя у тебя дурацкое?
– В честь святого Жака из Компостеллы! – невнятно пробормотала Жаккетта, держа в зубах зажимы.
– О, Господи! Ну и челядь у меня! Чесночным перегаром от них за лье несет, имена какие-то придурошные! Любого герцога отпугнут! Жак на немецкий манер это Якоб… Значит так. Будешь теперь Якобиной!
– Никакая я не Жакобина, я – Жаккетта! – пробовала протестовать новоиспеченная Якобина, но Жанна ледяным взглядом заставила ее замолчать.
ГЛАВА VI
Принаряженная Жанна и камеристки, одетые в новые, еще ни разу не ношеные платья, отправились на бал покорять герцога де Барруа.
– По замку не шнырять! Сидите там, где велено! – отдавала последние распоряжения натянутая, как струна, Жанна. – Господи, помоги мне, грешной!
* * *Появление юной красавицы аквитанки в бальном зале не прошло незамеченным. От такого массированного натиска расчетливой красоты половина мужских сердец, как перезрелые абрикосы, упала к ногам божественной Жанны.
Жаккетта, сидя в комнате для камеристок, растерянно держала в руках омоньер Жанны, похожий сейчас на раздувшуюся вареную колбасу – так плотно он стал набит нежными посланиями, которые вручали камеристкам для передачи госпоже.
Аньес приносила все новые и новые порции заарканенных сердец, которые уже не влезали в распухший от бумаг парчовый мешочек. И Жаккетте приходилось складывать их в подол, так как времени пристроить послания не было. Жаккетта сидела как на иголках и, по своему обыкновению мрачно, стреляла глазами по сторонам.
– Закрывай лавочку, не могу больше! – сказала она Аньес. – Беги к нашему возку и бери у Жерара мешок из-под овса. В него бумажки кидать будем! А самого герцога ты видела?
– Ага! – несмотря на грозный запрет, Аньес уже побывала во многих местах и видела почти всех гостей. – Он, кстати, очень приятный – такой задумчивый весь и галантный! А одет как красиво! Неужто он не женат?
Жаккетта, хоть и сидела, как приклееная, тоже кое-что разузнала:
– Вдовый два раза! – сказал она. – Госпоже Жанне как раз в отцы годится, а то и в деды.
* * *В танцевальном зале победное шествие Жанны по поверженным мужским сердцам продолжалось.
Герцог отнюдь не был исключением среди сильной половины и пригласил ее на танец. Танцуя, он не уставал делать изысканные комплименты на старинный манер ее красоте (чуть-чуть, правда, отдававшие охотничьими терминами) и после танцев даже проводил к накрытым столам, развлекая по пути небольшим анекдотом:
– Это было давно, очень давно, милое создание! Больше ста лет назад… Как-то раз, в Париже герцогиня Беррийская давала в своем отеле бал. Четверо ветреных молодых людей захотели поэпатировать публику, переоделись в какие-то шкуры и устроили танец дикарей, совершенно неприлично прыгая и кривляясь… Герцог Орлеанский захотел узнать, кто это, снял со стены факел и подошел к танцорам поближе. Но случайно, пламя факела лизнуло шкуру одного молодого человека, перекинулось на другого, запылал третий – и все четыре юноши сгорели живьем… От огня пострадало и много гостей. Эту грустную историю назвали «маскарадом пламенных»…
Но тут герцога нечестно, просто из под носа у Жанны, увела вдовая баронесса де Круа (тоже имевшая на него свои виды).
* * *На следующий день официальный прием послов от Максимилиана Австрийского плавно перешел в чествование побед коалиционеров во главе с очаровательным Луи Орлеанским (весьма, кстати сказать, скромных). И закончился довольно поздно.
Вечером в замок явился лучший пикер Франсуа Бретонского и сообщил своему герцогу, что его любимая нормандская гончая Красотка взяла след матерого самца оленя. Место его жировки определено, и с утра можно начинать гон.
* * *… Несмотря на то, что на охотах Жанна бывала довольно редко: после смерти графа мадам Изабелла совсем не поощряла это благородное занятие, а про монастырь и говорить нечего, – она уверенно сидела в новом седле из оленей кожи на отцовском боевом жеребце Громобое. С возрастом Громобой подрастерял былую прыть и вполне годился на роль верховой лошади для молодой охотницы.
Помимо рыжих бретонских гриффонов герцога Франсуа, в охоте участвовала стая сан-гуверов герцога Барруа (которых он привез с собой) и несколько стай других рыцарей. Среди них выделялись красивые белые гончие маркиза де Портелу – та самая новая порода, которую вели от Сульяра Людовика XI – и маркиз хвастался, что его собаки лучше королевских.
Впрочем, так утверждал каждый владелец стаи, твердо уверенный, что только его собаки настоящие гончие, а все остальные – безносые пустолайки!
Наконец, по сигналу, кавалькада всадников углубилась в лес. Большинство охотников, забыв про все на свете, кинулось по следу оленя.
