Анатолий Афанасьев - Одиссея генерала Яхонтова
Виктор Александрович вспоминал, что «в результате лицо, ответственное за эту программу, было отставлено за допущение «просоветской пропаганды», и приглашения неисправимому оптимисту на радиобеседы постепенно сошли на нет».
Сведения о радиобеседе, в которой «красный генерал» косвенно говорил о том, что население России поддерживает режим Сталина, были добавлены к досье на Яхонтова в ФБР. В обзорном докладе начальнику мистер Ярроу (бывший Жаров) указал на неоднократно высказывавшуюся «объектом» лояльность к Советам. Более того, Ярроу приобщил к делу нм самим выявленный примечательный факт: поехав с «объектом» в СССР, подпала под его влияние белоэмигрантка госпожа де Скарятина. Вскоре после поездки она опубликовала в Индианаполисе небольшую книжку «Впервые по старым следам». В ней она вполне лояльно отзывалась о Советах. Вдохновленная успехом книги в кругах подобных ей русских эмигрантов из высших слоев, де Скарятина опубликовала еще несколько путевых очерков, которые ясно показывают, что она считает изменения на своей Родине закономерными и к большевикам, реквизировавшим ее недвижимую собственность, зла не питает.
И это, конечно, выглядело странным. Антисоветчины в Америке хватало. Огромное большинство журналов и газет при Новом курсе ФДР, так же как и при предыдущих президентах, проявляло открытую враждебность к Советскому Союзу, ко всем происходящим в нем событиям. Особенно изощрялась, конечно, эмигрантская печать.
В 1937 году на весь мир прогремел успех советских скрипачей на Международном конкурсе в Брюсселе. Призовых мест было шесть. Из СССР приехали пятеро. И все пятеро вошли в шестерку лучших. Первым был 28-летний Давид Ойстрах. «Правда» посвятила этому событию передовую, в которой говорилось о том, что музыкальная культура — предмет постоянной заботы Советского государства и Коммунистической партии. На Западе писали иное. Один венгерский «эксперт» написал: «Советы приказали своим скрипачам выиграть на конкурсе». Приказали — и все тут! Сославшись на эту «информацию» из Будапешта, белоэмигрантские газетенки сочиняли страшные подробности, какими карами в случае проигрыша стращали в НКВД Давида Ойстраха и Марину Козолупову…
А какой вой поднялся, когда в том же 1937 году начальником Генерального штаба РККА стал Б. М. Шапошников. Царскому полковнику-генштабисту не могли простить «измены». Впрочем, нетрудно было понять чувства того генерала генштаба, который ныне сапожничал в Нью-Йорке. Наверное, генерал начинает осознавать, размышлял Яхонтов, что он сам выбрал себе «карьеру» сапожника и, отгоняя эту мысль, старается верить самым дурацким версиям послеоктябрьской судьбы Бориса Михайловича.
Наивные вопросы многих леди и джентльменов в фешенебельных клубах привели Яхонтова к мысли о том, что он должен написать еще одну книгу. Но взяться за нее все не удавалось. Стремительно изменявшаяся международная ситуация требовала его выступлений на самые актуальные темы.
Когда начинаются войны
И много лет спустя Виктор Александрович не соглашался с официально принятой датой начала второй мировой войны — 1 сентября 1939 года, когда Гитлер напал на Польшу и Англия с Францией объявили себя в состоянии войны с Германией. К тому времени война шла уже давно, и началась она, считал Яхонтов, в 1931 году, когда японцы отторгли от Китая Маньчжурию. Но то было на Дальнем Востоке. В самом этом термине, говаривал Виктор Александрович, заключена система отсчета, которая принимает за начало Западную Европу. Отсюда названия Ближний Восток, Средний Восток, Дальний Восток. То же и в США — Средний Запад, Дальний Запад. Центром «мировое» общественное мнение считает Запад Европы и Восток США. Одним словом, политический Гринвичский меридиан.
Разумеется, суть дела не в «престиже» той или иной страны, и менять сложившиеся географические названия было бы нелепо. Старые представления о центре и периферии мира приводили к сегодняшним ошибкам в политической практике, чреватым общей опасностью завтра. Пока вблизи Лондона, Парижа и Вашингтона не было военных действий, считалось, что на земле — мир, с сарказмом говорил Виктор Александрович. В 1935 году Италия захватила Абиссинию, но не считалось, что мир нарушен. В 1936-м началась война в Испании — «внутренние беспорядки» (хотя Германия и Италия вмешались), «некоторое исключение», «эпизод, который скоро кончится».
Что уж говорить о «Востоке», к которому «Запад» испокон веков подходил с другими мерками. «В колониях», мол, всегда убивают. Кто их там считал, этих индусов, китайцев, негров… Западный обыватель до сих пор имеет смутное представление о Нанкинской резне, начавшейся в страшный день 13 декабря 1937 года. Японцы убили там более 200 тысяч человек, причем в основном холодным оружием, после зверских пыток и насилий. Гитлер захватил Австрию — был «мир». Гитлер в союзе с бело-поляками и хортистской Венгрией растерзал Чехословакию «в мирное время», получив в Мюнхене санкцию Англии и Франции. И когда, уже в апреле 1939 года, Муссолини вторгся в Албанию, все еще считалось, что война не началась. Веселился Париж, веселилась Варшава, не говоря уж о Нью-Йорке. Летом японцы попробовали крепость советско-монгольского союза. Начались бои на Халхин-Голе…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
По нашу сторону баррикад
Слово сказано
Новая книга Яхонтова вышла из печати в Нью-Йорке летом 1939 года.
Виктор Александрович дал книге название «Преодоление разлада». Тем, кто был хорошо знаком с ним, кто внимательно читал его статьи, начиная с давнего цикла «Вековой разлад», сразу было ясно, о каком разладе идет речь — о разладе между «верхами» и «низами» в старой России. Но книга рассчитана не на таких людей. Книга явно адресуется к среднему американцу, иначе говоря — к буржуазной публике. Очень легко написана книга, такое впечатление, что автор сидит в компании хорошо одетых и хорошо воспитанных, довольно состоятельных леди и джентльменов и с легкой улыбкой, порой иронично, порой забавно рассказывает занимательные истории. (Знакомые говорили, что коренной американец чувствует: книга написана очень хорошо, легко, без ошибок, но — иностранцем, явно в уме переводящим с какого-то языка.)
«Преодоление разлада» сделано по всем канонам американской буржуазной литературы такого жанра. Тщательно продумано деление на главы, особо тщательно — концовки глав (чтобы удержать внимание читателя, заставить его начать следующую главу). Хлесткие заголовки. И там и здесь рассыпаны комплименты Америке, ее отцам-основателям, ее демократии, счастливой участи ее народа. Зная, как падки американцы на титулы и чины, автор не упускает случая подчеркнуть, что тот-то князь, а этот — граф. Естественно, подробно описаны все его встречи с царем Николаем 11. Но все это — упаковка, оформление, прием. Автору нужно, чтобы его книгу прочли. Звучит, конечно, банально, каждому автору нужно, чтобы его книгу прочли. Но здесь тот случай, когда автор пишет для людей, не склонных к чтению, читающих только «легкое», избегающих «серьезного», что в их глазах равнозначно «нудному». Такова буржуазная публика, таков средний американец. До конца книги автору удается выдержать манеру светской беседы, оставаться человеком «этого круга», притом аристократического европейского происхождения. Это льстит читателю, это вынуждает его читать главу за главой. И хотя автор хитрит, он не обманывает.
Вот что он пишет в предисловии:
«Один вопрос особенно часто задают автору во время его лекционных турне. «Почему, — спрашивают его те, кто, слушая лектора, прерывает его критическими замечаниями, — почему вы, принадлежавший по рождению к так называемому «высшему обществу», выросший среди самого изысканного комфорта, имея самые благоприятные возможности для карьеры, почему вы стали на сторону простого народа против элиты, когда столкнулись с необходимостью сделать выбор?» Путаница в том, что мой выбор кажется им совершенно необычным. Я же считаю, что это был естественный выбор: и надеюсь, что, если читатель наберется терпения дочитать эту книгу до конца, он согласится со мной. Во всяком случае мой выбор не был уникальным случаем.
Современная психология считает, что поведение человека определяется не только врожденными инстинктами, но зависит от окружающей среды, включая жизнь общества, в котором он живет. Соответственно, если изменяется среда, если вмешиваются новые факторы, новые теории, их сила содействует на тех, кто не удовлетворяется лишь растительным существованием, но старается жить сознательно, понимать происходящее во внешнем мире события и оказывать влияние на будущее общества, в котором он живет и в котором должны будут жить его дети. Люди с активным складом ума, интересующиеся социальными явлениями, не могут не видеть, что все старые идеи и теории, отжившие свой век, должны постепенно заменяться более современными. В этом, видимо, главная причина того, что люди, принадлежащие к привилегированным группам, так часто выступают не только в роли сторонников реформ, которые кажутся противоречащими интересам их собственного класса, но даже в роли «разрушителей».
