Галина Романова - Иван Берладник. Изгой

    - А как на Дунае строят… Мошка, помнишь, как коломыйских купцов брали?

    - Я помню! - вылез вперёд Бессон, хотя в пору, когда бились берладники с купцами, сидел он в трюме на цепи.

    - Тогда чего стоите? Вяжи плоты да мастери насады! Живо!

    Нескольких суздальцев поостроглазее Иван послал к берегу - следить, чтоб под покровом сумерек новгородцы не вздумали стронуться с места. А остальные рассыпались по лесу, стуча топориками и ломая ветки. Десяток вершников отрядили в погост - забрать лодки-однодревки, будя сыщутся. Остальные пока готовили плоты. Их вязали лёгкие - два-три бревна скрутить верёвкой иль вожжами и готово! На носу набрасывали настилы из хворо ста, укрепляли щиты.

    Лодок пригнали всего три - одна ветхая, две поновее. На них тоже укрепили насады. Иван, как когда-то на Дунае, занял место в одной из лодок. Всё было, как тогда - ночная река, окопавшиеся купцы на острове, а рядом - берладники. Только на сей раз служит он князю, а не сам по себе вышел на промысел. Но, видно, такая уж у него судьба - промышлять ради других.

    Новгородцы заметили суету. В насады и установленные щиты застучали стрелы. Но, укрытые хворостом и ветками, в которых стрелы застревали, ватажники гребли споро, и вскоре передняя лодка заскребла носом по песку. Иван снова, как в тот далёкий день, первым выпрямился и шагнул на остров.

    Ночной, бой был короток - новгородцев было мало. Кроме того, Мироновы люди, хоть и не успели наделать насад, заслышав шум, вплавь одолели протоку со своей стороны и напали на стан. Воевать - так воевать. Новгородцев перебили всех, шесть ладей, наполовину заполненных мехами, воском и кругами сырого железа, достались берладникам.

    Город Суздаль стоит на реке Каменке недалече от того места, где она впадает в Нерль. Земляные валы и крепостные стены видны издалека. С берегов реки везут в Суздаль камень для постройки храмов, с окрестных боров - дубы и сосны для теремов и изоб. Издалека летним ясным днём блестят купола подворья Киево-Печерского монастыря с церковью Святого Дмитрия. Не так давно, каких-то полсотни с малым лет назад спалил Суздаль Олег Святославич, уходя из города, чтоб не достался он Мстиславу Владимиричу. Тогда здесь были лишь гарь и пепел, даже соборы пострадали. А ныне - снова стоит красавец Суздаль, старейший город Залесской Руси. Даже Владимир, заложенный Мономахом, не сравнится с ним. И Ростов велик лишь прежней доблестью, а будущее - за Суздалем. Не зря Юрий Владимирич, посидев немного в этих городах, в конце концов осел на берегах Каменки.

    В тёплую летнюю пору подъезжал Иван Берладник к стольному граду Залесья. Позади трудные дороги Подвинья, схватки с упрямыми новгородцами и стычки с дружинами настоящего князя Ярослава Изяславича. Те настигли берладников уже на обратном пути. Была сеча, но Ярославовы люди отступили, хотя и нанесли большой урон. С досады берладники пограбили деревушки в верховьях реки Сити - мол, здесь недалече граница, а где она - мы сами решаем.

    Никогда не бывавшие в Суздале, берладники крутили головами, ахали, глядя на высокие крепкие городские стены, на тесовые ворота, окованные медью и железом, на мощённые плашками улицы, на боярские усадьбы и белокаменные соборы. Дивились, толкая друг друга локтями.

    - В Берлади, чай, такого нету!

    - Да что Берлад! В Галиче - и то не встретишь эдакой красы!

    - Да и Смоленск победнее будет…

    - А про Новгород-Северский и говорить неохота. Чисто деревня за забором…

    - Вот разве что в Киеве…

    - Что в Киеве? - ревниво встрепенулся Юриев сотник, Данила. - Кто тут, дурья твоя голова, Киев с Суздалем сравнивает? Наш Суздаль побогаче будет! Он древний город!

    - А Киев - мать городов русских! - отбрехался Бессон, который, будучи когда-то купцом, за словом при случае в карман не лез. - Нешто сыну быть краше матери?

    - Ты бы ещё Новгород вспомнил, - проворчал Данила. - Суздаль - краше! Не зря наш князь Юрий его ежегодно украшает!

    - Иная девка тоже красится-румянится, а пройдёт мимо её подружка, с лица бела да румяна и затмит красой, - упёрся Бессон. - На что Суздалю краса, ежели он и так красив? Нешто с Киевом тягаться вздумал?

    - Да нужен князю твой Киев! - рассердился Данила.

    - А чего ж он тогда в усобицу со Мстиславичами влез?

    Иван с интересом прислушивался к разговору. Последние слова были его - он мало знал князя Долгорукого и хотел услышать хоть что-нибудь о своём новом господине.

    - Как - чего? За-ради справедливости! - с видом знатного думца пояснил Данила. - Мстиславичи древнее право нарушили - негоже младшему на великом столе сидеть вперёд старшего. Вот за то и карает их Юрий Владимирич…

    - Не больно-то он их карает! - негромко, осторожно молвил Степан. Как боярский сын, он кое-что успел наслушаться в доме отца. - По осени да зимой тревожили Мстиславичи Суздальскую волость, а он и пальцем не шевельнул.

    - Ты мне князя позорить не смей! - вскинулся на эти слова Данила. - Не нашего ума дело, чего он задумал! Иль ты крамолу куёшь?

    - Тихо! - повысил голос Иван, останавливая сердито засопевшего носом Степана. - Крамольников тут нету! Все мы князевы слуги. А что лишнее сболтнули - так мало ли что без умысла молвится. Придёт время - всё станет ясно… Однако же, ежели князю Юрию не надобен Киев, отдал бы он его Мстиславичам - пущай вершат, что хотят.

    - Экой ты скорый, - смягчаясь, но ещё недовольно морщась, ответил Данила. - Слыхал я, что в Турове сидит старший брат Юрия Владимирича - Вячеслав. Ему бы, а не Мстиславичам сидеть на золотом столе. Вот ради него наш князь и трудится.

    Иван не стал спрашивать, почему Вячеслав Туровский сам не трудится ради своего княжения - живя в Смоленске, он слыхал, что Вячеслав стар, хвор и духом слаб, да и наследников у него нету. Сядет на великий стол - и тут же сгонят сыновцы. Нет, не ради брата старается Суздальский князь, а ради себя самого. Знать, не так уж и нужен ему Суздаль.

    Проще было спросить у самого Юрия, но князя в стольном городе не случилось. На подворье сказали: Юрий Владимирич ускакал в Кидекшу, что стояла при впадении Каменки в Нерль. Там рубили новую крепость, запирая вражьим ладьям дорогу к Суздалю. Строили и пристань для торговых кораблей, князь хотел проследить за всем хозяйским взглядом. Он вообще мало бывал в своём городе - приехав с севера, пробыл тут только седмицу и умчался снова. В Кидекше он живал дольше и бывал чаще, чем в Суздале. Большой княжий терем стоял часто пустым.

    Приехав с обозом новгородской пушнины в княжий терем, Иван был немного обескуражен отсутствием Юрия. Получалось, что, не отдохнув с дороги, ему и его людям опять придётся скакать - теперь уже в Кидекшу. А вдруг князя нет и там? Вдруг умчался он вниз по Нерли к другим городкам и крепостям Суздальской земли?

    Сотнику Даниле такие помыслы были чужды. Он сразу отправился к себе в дом, а его дружина разбрелась - жили кто где. Не имевшие своего жилья обитали в молодечных избах, остальные - в Суздале. Одноглазый бойкий княжий тиун принял у берладников возы с пушниной и повелел везти к кладовым, где меха надлежало счесть и устроить на хранение.

    Сам Иван остался на красном крыльце белокаменных княжьих палат. Отсюда был хорошо виден просторный богатый двор - его обнимали жилое крыло княжьего терема, домашняя церковка и молодечные избы. Чуть позади виднелись клети и повалуши для добра. Конюшни и службы были позади терема, отсюда не видать. Где-то там был и сад. С высоты глядя, впрямь подумаешь, что Суздаль краше Киева. Но Иван успел побывать во многих городах Руси - разве что в Полоцк, Рязань и Чернигов с Новгородом не заносила его судьба. И он знал, что всяк град красен по-своему. И есть города великие и малые - так вот, Киев и Суздаль были бы равны, если бы Киев не был старшим городом на Руси. А Суздаль ещё молод. Придёт и его время - но пока в нём сидеть не старшему, а младшему князю. И, стало быть, не зря Юрий так тянет свои долгие руки из далёкого Залесья к золотому Киевскому столу…

    Скрипнула дверь, зашуршали лёгкие шаги.

    - Ты кто таков? - послышался девичий голос. Иван обернулся. Он задумался и не заметил, как рядом появилась девушка. Нарядно одетая, на тёмно-русых волосах кокошник, из-под которого виднеется длинная коса с ярким накосником. Тёмно-вишнёвые глаза глядят смело и по-доброму. Что-то было в ней и чужое - и в то же время близкое, родное.

    - Иван я. Ростиславич. С Берлада. Служу князю Юрию Владимиричу.

    - Что-то прежде не видала я тебя при дворе, - заметила девушка.

    - Так я с весны только и служу. Посылал меня князь в Подвинье, с тамошними новгородцами воевать. Я только что воротился, службу справил, а самого князя в городе нет. Вот и думаю, куда подаваться.