Фарман Керимзаде - Снежный перевал
Шихалиоглу слушал Шабанзаде, потягивая трубку. Тот продолжал:
— Лучше разбиться на группы. И пулемет мы еще не вводили в дело. Надо поднять его туда, где укрепился Дедебала. Тогда мы будем держать под огнем дорогу в село.
Предложение было дельным, оно понравилось Шихалиоглу.
— Мешади Паша! — позвал он.
Неловко переваливаясь с ноги на ногу, подошел Мешади Паша. Лицо его напоминало здоровенную лепешку, выпеченную в тендире.
— Слушаю, Шихалиоглу.
— Здесь нет никого здоровей тебя. Надо отнести пулемет к тому завалу. Дедебале скажи, пусть стоит крепко. Да не забудь патроны.
***
...Большой дом в центре села Котуз в течение долгого времени был предметом шуток и пересудов сельчан и приезжих. Внешне дом ничем не отличался от других, точно так же лепившихся к склону горы. Оригинальность же этого строения заключалась в его месторасположении: прямо над ним проходила дорога, и, заглянув в отверстие для дымохода, можно было увидеть, что делается в доме. Часто ослы, в поисках травы, забредали на крышу и даже заглядывали внутрь, и тогда хозяин дома выходил во двор и ругал замешкавшегося владельца осла на чем свет стоит. Естественно, тот не оставался в долгу.
— А ты, голубчик, — отвечал он, посмеиваясь, — не строил бы дом у дороги. Тогда не только ослы, но и люди не заглядывали бы к тебе.
По ночам разбитная сельская молодежь собиралась у этого дымохода, а наутро обо всех ночных разговорах супругов становилось известно всему селу. Хозяин не вынес этого, построил в верхней части села небольшой домик, переехал туда, но прежнего дома не разрушил:
— Пусть приходят и слушают по ночам чертей. Погляжу, о чем они теперь станут говорить.
На днях приходил к нему Гамло и взял у него ключ, от этого дома.
...По селу вели группу пленных. Гамло сам сопровождал их. Он раскручивал над головой черный длинный кнут и изо всей силы опускал его на кого-нибудь из пленников.
—А... вашу мать... Вы пришли схватить меня? Да я раздавлю вас, как муравьев! Недосуг мне было, а то взял бы пяток ребят, спустился в Веди и свалил вашу власть!
Пленные не отвечали, шли опустив головы. Замыкал отряд один из людей Гамло, несущий на каждом плече по четыре винтовки. А Гамло все размахивал кнутом и кричал людям, робко выглядывавшим из своих домов:
— Что вы прячетесь, болваны? Выходите, глядите на них! И это еще не все. Доведу их, куда надо, а потом направлюсь в Веди. Тогда они узнают, кто я такой!
Люди стали выходить на улицу. Многие хорошо знали пленных, некоторых даже связывало родство.
Один из местных жителей бросился на середину улицы, обнял идущего впереди пленного.
— Кум, лучше бы я ослеп, чем видеть тебя в таком положении!..
На глазах пленного, мужчины средних лет, появились слезы. Связанные руки не позволили ответить на объятие.
Гамло двинул коня вперед и, выпростав ногу из стремени, что было силы ударил ею сельчанина, бросившегося к своему родственнику. Тот упал на обочину.
— Шагайте, сволочи! Можно подумать, в гости пришли! Я вам покажу, родственнички!..
Группа пленных подошла к центру села. У обочины стоял Вели в белой чохе с газырями. Он был недвижим, словно принимал парад. И Гамло был вынужден пройти мимо него, поднять руку в приветствии.
— Привет, Вели! Неужто пришел на помощь?
— Нет, — покачав головой, скорбно ответил Вели.
— Какими же судьбами? Может, Кербалай что поручил?
— Нет, — с той же интонацией ответил Вели.
— Тогда что случилось?
— Ничего особенного. — Он пожал плечами. — Гляжу на твою удаль, не сглазить бы, снова везет тебе.
— А что ты думаешь, — этот конь, папаха...
— Молодец...
Это было сказано настолько презрительно, что и глухой понял бы. Но Гамло не воспринимал тонкостей, он и представить не мог, что кто-то может презирать его. Значит, его хвалит и Вели, брат Кербалая! А почему бы и нет? Не он ли, Гамло, захватил целый отряд? Кто еще способен на такое? В такой момент Кербалай Исмаил не высунул бы и носа из дому. Только и умеет, что читать заупокойные и болтать о потустороннем мире.
Пленных уже увели, на дороге стояли лишь они вдвоем.
— Вели, ты не берешься за оружие? Большевики уже рядом. Главный их отряд внизу, в ущелье Сусени. Знаешь, кто идет на нас?..
— Нет, — рассеянно ответил Вели: все его мысли были заняты Магеррамом.
...Мираса и он нашли Магеррама здесь, в Котузе, в доме их дальней родственницы. Магеррам лежал, уткнувшись лицом в подушку. Даже на вопросы не хотел отвечать. Вели присел рядом с ним, положил руку на его широкую спину и, будто успокаивая ребенка, сказал:
— Ты не маленький, все понимаешь не хуже меня. Поступай, как велит сердце. Ведь ты ни в чем не виноват! Никто не посмеет притянуть тебя к ответу. И не стоит убегать из дома... Лучше пошел бы к дяде, поговорил с ним, растолковал, что к чему. Ведь он необразованный человек, многого просто не знает. Думает, раз наши горы высокие — никто сюда не доберется.
Мираса сидела, сложив руки на груди, затуманенными от слез глазами глядела на сына. Дрожащим голосом сказала:
— Сынок, у твоей жены сердце кровью обливается. Детишки то и дело спрашивают: где отец? Что ей ответить? Ты и объяснить ничего не хочешь. Скажи, что случилось?
Магеррам медленно приподнялся, сел:
— Что случилось! Я думал, что даже под дулом пистолета не поступлюсь своей честью. А дядя опозорил нас. Я никогда не смогу ходить по земле с высоко поднятой головой, не посмею глянуть людям в глаза. Абасгулубек не жалел своей жизни ради людей. Наш род вечно будет носить на себе проклятье.
Вели, чтобы успокоить его, проговорил:
— Ты прав, Магеррам. Но ведь не ты стрелял в него. Это сделал Гамло, и ему отвечать.
Магеррам горестно покачал головой:
— Это произошло почти на моих глазах...
...Однажды мы остановились в Довлетабаде, это в Иране. Пришли в лагерь женщина и несколько мужчин. Женщина так рыдала, будто потеряла сына. Вдруг она бросилась к стаду и стала ловить какую-то тощую овцу. Поднялся шум. Абасгулубек отдыхал в шатре. Он вышел, спросил, что случилось. Ему объяснили, что кто-то из наших украл ее овцу. Он собрал всех, спросил, кто сделал. Вышел из строя один из ребят, совсем молоденький парень. Ведь от командира никто не мог ничего утаить. К тому же этот парень был дальним родственником Абасгулубека. Так вот, Абасгулубек отнял у него оружие и прогнал из отряда. Поступи он иначе, нас считали бы грабителями и разбойниками... Ну скажите, разве можно было убивать такого человека?! Он всем желал добра. А почему приезжал сюда? Хотел, чтобы мы положили перед собой папахи и подумали, что творим, куда идем. А мы... мы и надумали...
— Возьми себя в руки, Магеррам, — сказал Вели, положив ему руку на плечо.
Мираса отвела его в сторону, сказала:
— Эх, не будь дороги закрыты, повезли бы мы его в Чиремли.
— А что там?
— Святой храм. Стоит ступить туда ногой, все болезни как рукой снимает.
— Ты думаешь, он не в себе?
— А ты когда-нибудь видел Магеррама таким?
— Нет. Гибель Абасгулубека потрясла его.
— Кербалай Исмаил решил на старости лет стать падишахом. Связался с бандитами и ворами. И сына моего погубил, — зло проговорила Мираса...
***
— ...Помнишь вдову по имени Яхши? — продолжал Гамло, глядя на Вели. — Ее сын, Шихалиоглу, идет на нас. И не думает бедняга, что скоро с него слетит вся спесь. Даже имени своего не вспомнит. Эй, Вели, что с тобой? О чем задумался?
Вели попытался собраться с мыслями: .
— Где ты захватил этих людей, Гамло?
— Тут, совсем рядом, — показал он в сторону ущелья. — Я наговорил тебе с целый коран, а ты, оказывается, даже не слушал меня.
— Значит, началось?
— Да... пусть идут, посмотрим, кто кого!
Вели не сказал ни слова, повернулся и пошел к развилке дороги, к тому дому, где остановился Магеррам. А Гамло тронул коня и ускакал прочь.
Мираса вышла к воротам. Напротив один из людей Гамло привязывал к дереву коня. Он поздоровался с Мирасой, затем вытащил из кармана ключ и открыл ворота заброшенного дома, хозяин которого, устав от насмешек односельчан, счел за лучшее построить себе новое жилище вдали от дороги. Здесь решили запереть взятых в плен людей. В нос ударил застоялый запах плесени и мышей. В давно не топленном помещении было холодней, чем во дворе.
— Сукины дети, за ночь превратитесь здесь в сосульки, а утром мы уж вздернем вас на виселице, — говорил сопровождавший пленных человек, вталкивая их в дом.
Мираса с состраданием глядела на них.
«Как вы, бедняжки, попались в руки этим бандитам? Убьют они вас».
В этот момент она услышала голос Вели.
— Магеррам, ты куда? — встревоженно спрашивал он.
— Так просто, решил прогуляться.
— Подожди, я с тобой.
— Не надо.
Мираса увидела сына уже на коне. Неизвестно, когда он успел оседлать его. Магеррам погнал коня по узким улицам села и исчез за холмом.
