Нид Олов - Королева Жанна. Книги 1-3

Прочтя его, Жанна немного успокоилась. Страшный герцог Фрам, решив, по-видимому, взяться за прерванные политикой научные упражнения, просил переслать ему в Нанси некоторые книги из Дилионского замка — список их прилагался. «Вы уже арестовали и адресата?» — спросила Жанна странным тоном. Оказалось, что нет он так спешил сообщить эту новость Ее Величеству, что не успел… «И очень хорошо, что не успели, — сказала королева с прежней двусмысленностью. — Распорядитесь немедля послать книги в Нанси».

Все же подозрения Жанны ослабли. Герцог Марвы действительно делал все, что мог. К тому же показания мятежников, пытанных в октябре в подвалах Мириона и Таускароры, сходились в одном: начиная с девятнадцатого октября герцог Фрам и принц Кейлембар находились за пределами Толета.

Честь первого министра двора была реабилитирована В восемнадцатый день декабря, в присутствии членов Совета вельмож, Королевского совета и всего двора, в Рыцарском зале Мириона Ее Величество королева пожаловала сиятельного герцога Марвы орденскими знаками Святого Духа.

Лианкар подставил бестрепетную шею для золотого с эмалью креста и бестрепетной рукой принял белый шарф.

Приближалось Рождество. В один из жемчужно-серых дней Жанна сидела в своем интимном кабинете и смотрела в окно на тихо падающие снежинки На душе у нее было тихо, как и в зимнем воздухе, и совесть ее была чиста. Кроме того, она предвкушала удовольствие, которое предстояло ей с Эльвирой: разобрать книги, присланные из Италии милым принцем Вильбуа.

Вдруг в памяти ее всплыли строчки Ланьеля. Она усмехнулась. В августе и сентябре она открещивалась от Ланьеля, как от Сатаны, и потом, когда началось страшное, временами ей казалось, что все это — наказание за ее грехи, некое предостережение свыше: будь королевой не увлекайся стишками и маскарадами… И она молилась, глотая слезы, в своей горячей постели, она давала зарок, что никогда больше не вспомнит о них.

Но строчки, пришедшие ей на ум, вовсе не были греховными или предосудительными Скорее наоборот. Это была Letra, номер 11 «Песен», грустная и холодноватая В ней сквозила какая-то утомленная мудрость.

«Опять словно бы про меня», — подумала Жанна и с улыбкой произнесла вслух первые две строфы:

Вот ласковое лето позади.Имущий власть велел ему: «Пройди,Не может время на своей грудиТебя нести и нежить бесконечно.Твой круг замкнулся, как замкнется впредьПришла пора всем травам умереть,И зелени деревьев облететь,И саваном зимы покрыться речкам»

В бою не жалко ни ума, ни рук,Но, может быть, и мой замкнулся круг,Когда хвосты седых житейских вьюгМне исхлестали душу без пощады.И все же шлю благословенье им —Развеян ими мой кадильный дымСлужу я ныне идолам иным.И у иных богов ищу награды.

II

Цветник

Motto:

Любовь, любить велящая любимым.

Глава XIV

ДИСПУТ

Motto: В то время как он ищет истину, которая открыла бы ему все пути, мы считаем, что ему лучше обманываться.

Басилар Симт, архидиакон и доктор богословия, вывесил в Кесарианской галерее Университета свои тезисы. В декларации, полагающейся при этом, он объявлял, что, будучи смиренным учеником Collegium Murianum, он берется и всецело готов защитить свои воззрения по нижеизложенным предметам, вследствие чего вызывает на честный и открытый диспут всех без изъятия магистров, бакалавров, лиценциатов и кандидатов, лекторов и докторов — всех, какие только сведущи в предлагаемом обсуждению деле. Диспут состоится a. D.[34] 1576, месяца февруария 13 дня, в зале Сферы, вход с угла площади Мрайян, пополудни в два часа, с тем чтобы начать ровно в три.

Итак, это был картель по всей форме. Рыцарь, сильный не мускулами, но разумом, вызывал на духовное ристалище своих коллег, чтобы сражаться до полного изнеможения противников — не до победы. Про такие сражения заранее известно, что в них побеждает Бог.

Автора тезисов мало кто знал, поэтому имя его не могло привлечь к себе внимания. А он хотел именно привлечь к себе внимание. Этого можно было достичь содержанием тезисов. И в самом деле, тезисы заставляли задержаться около них.

Их было три:

Primo: Истинно то, что сказано о Единосущем.

Secundo: Истинно то, что сказано о мироздании.

Tertio[35]: Истинно то, что сказано о человеках.

Такие кардинальные вопросы никогда не ставились рядом Диспутант словно решил швыряться алмазами: чтобы достаточно обосновать хотя бы один из этих тезисов, его надо было разделить на сто частей и оспаривать неделю Знает ли диспутант какой-то магический ключ доказательства или же мнит себя гением, новым Аквинатом[36]? Кроме того, удивляло и количество тезисов. Почему их только три, когда полагалось пять? Всего этого было достаточно для того, чтобы в назначенный день громадный зал Сферы быстро наполнился народом. Таким образом, Басилар Симт достиг цели.

В этот же день кожаная карета с занавешенными окнами остановилась на углу Парадной и Тектонской улиц. Соскочивший с запяток лакей в ливрее принца Каршандарского открыл дверцу и, как будто даме, подал руку монаху в черной рясе с остроконечным капюшоном. Затем он высадил еще четверых, одетых точно так же, как первый. Карета тронулась дальше по Парадной улице, а монахи зашагали к площади Мрайян.

Это были очень кокетливые монахи: их рясы тонкого сукна были препоясаны черными шелковыми шнурами и кистями, а у двоих при бедре были сумки превосходной работы, украшенные серебряными пряжками. Их руки были в черных шелковых перчатках, сверкающих камнями перстней: это были очень богатые монахи. Лица их были спрятаны под масками, в которые переходили капюшоны: это были очень скрытные монахи. Маски плотно облегали лоб и скулы, имея прорези для глаз и ноздрей; ниже они висели свободно Иногда ветер приподнимал висящие края, и тогда на секунду-две чистой белизной сверкали подбородки, явно еще не знакомые с бритвой: это были очень юные монахи.

Когда они подошли ко входу в здание философского факультета, где находился зал Сферы, кожаная карета уже стояла на площади Мрайян, у заднего фасада Дома мушкетеров Лакей и кучер были закутаны в темные плащи — возможно это они сделали, чтобы не мозолить прохожим глаза ливреями принца Каршандарского, а может быть, просто было холодно — на дворе, как-никак, стоял февраль.

Первые короли Маренского дома, бедные, но гордые, запрещали строить дворцы и общественные здания, где были бы залы больше Рыцарского зала Мириона, их тогдашней резиденции. Служители Бога небесного, замыслив строить университетскую коллегию, вынуждены были склониться перед волей Бога земного. Тем не менее зал Сферы был спланирован так хитроумно, что, не превышая размерами Рыцарского зала, на вид все же был гораздо больше его. Он был квадратной, точнее, кубической формы — высота стен равнялась их длине, — и в центре его потолок выгибался вверх, образуя огромный полушар. Эта вогнутость была расписана знаками звезд и планет по густо-синему полю: изображение небесной сферы дало название всему залу. В самом зените сияло Солнце в виде Младенца, которого кормит грудью Непорочная Дева. Картина эта, вполне согласная с теологическими канонами, имела двойной смысл: это было Виргинское Солнце[37], солнце Девы. Ниже его по спирали располагались Меркурий, Марс, Венера, Луна, Сатурн и так далее. Работа была выполнена около ста лет назад отечественными мастерами, проходившими школу в Италии, у несравненного мастера Андреа Мантеньи[38].

Полушар проецировался на пол зала в виде круга, расположенного точно в центре. Круг был разбит на двенадцать частей, по числу знаков Зодиака, которые были выложены мозаикой. Посреди круга, как раз под Солнцем, стояла узкая, подчеркнуто строгая кафедра, место диспутанта или лектора. Отсюда, с этого дважды и трижды святого места, осененного солнцем Девы, просто невозможно было произнести хотя бы слово ереси.

К кафедре вели четыре прохода в толще кресел и скамей, амфитеатром поднимающихся по окружности На зодиакальном круге эти проходы соответствовали знакам Рыб, Девы, Близнецов и Стрельца. По проходу Девы к кафедре выходить было нельзя, и вообще наступать на Деву ногами считалось верхом кощунства. К тому же и кафедра была расположена так, что стоящий на ней был обращен к Деве лицом.

Таково было первое место в славном городе Толете, где невинным отрокам преподавалось слово истины. Слово было у Бога. А отроки, к сожалению, массами подпадали Диаволу, на лекциях читали Коперника или еще кого-нибудь похуже, вследствие чего прекрасные слова с кафедры пропадали втуне. Апологеты Истины большей частью вотще апеллировали к солнцу Святой Девы, окруженному девизом: «Во Отце, и в Сыне, и в Духе Святом». Видя воздетые руки, студенты говорили друг другу: «Дурачок, он помрет с верой в то, что Господь Бог обитает за пределами Сферы, на чердаке этого здания. Проще было бы раз слазить туда и убедиться, что там его нет. О, сколь ничтожна вера в сравнении с опытом!..» Впрочем, студенты во все века были революционерами, еретиками и хулиганами.