Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков
– Почему так думаешь?
– Ты, наверное, не все ее стихи читал. Есть там определенные мотивы, – снова подмигнул Дан. – Ну, и много мистики.
– У Антоныча тоже было много мистики. Ну и что?
– Тогда объясню проще: у меня на такие вещи особый нюх. А еще эта обреченность, – и он продекламировал вполголоса:
Не люблю я ночей осенних,
Когда месяц скалит зубы,
И выплескивают из окон тени,
И ложится металл на губы…
Не люблю я очей осенних,
Когда черное крыло безмолвья
Нависает тяжелой тенью
Над чьим-то безголовьем…
Когда зори в пазуху ночи
Осыпаются стряхнутые,
Будто покорные листья,
Из веток ветром откушены…
Когда друзья в беде оставляют,
Когда лезет между нас подлость,
И когда поэты вкладывают
Револьвер себе в рот…
– Даже так?
– Даже так. Или вот это:
Осень здесь, около меня,
И везде, куда гляну
Осень в своем сердце
Ношу, как вечную рану…
Листья бурлят в воздухе,
В груди моей танцуют…
Мерзнет вода в лужах,
Когда их ветер целует…
Остывает луны сиянье,
И цепенеют зори,
И губы твои остывают,
И руки твои прозрачны…
Осень душит деревья
И распинает цветы…
Нет огня, чтобы согреться,
Но есть огонь, чтобы сгореть…
Олесь покачал головой, что-то в этой девушке действительно пылало. Но его размышления прервал редактор, который уже отобрал две карикатуры: одна изображала Сталина с кровавым серпом в руках, а вторая – энкаведиста, которого народные массы сбрасывали в пропасть.
– Олесь, – сказал шеф, – ты же знаешь, что требуют немцы. Когда рисуешь чекистов, все они должны иметь длинные носы и походить на евреев. Понятно, что это идиотизм, но когда Клаус будет просматривать сигнальный экземпляр, то выест мне дырку в голове. Он страшный зануда. Вчера вставил заголовок: «Жить стало веселее». Я говорю: «Да это же прямая цитата из Сталина». А он: «Впервые слышу» и не уступил. Вот, прочитай новые инструкции. Судя по всему, они готовятся к продвижению на Восток.
Глава 25
Киев, октябрь 2019. Клейнод и его незваные гости
Клейнод открыл дверь не сразу. Сначала попросил подняться до верхнего этажа и убедиться, что там никто не затаился. Потом, когда Олег просьбу выполнил, старик потребовал, чтобы Бисмарк еще раз вышел на улицу и прошелся вдоль дома, внимательно рассматривая всех посторонних, и особенно обратил внимание на двух молодых людей в темных куртках и джинсах, которые настойчиво звонили в дверь и заявляли, что они из налоговой и которым он не открыл.
– При чем здесь я и налоговая? – приговаривал он, сопровождая Олега в комнату.
Уже знакомый Бисмарку запах сырости заставил его пару раз чихнуть.
– Я же бизнесом не занимаюсь! И пенсия у меня – смешнее не бывает! И это при научной степени и тридцати пяти годах стажа! – продолжал старик. – Вы, может, чаю будете?
– Да не против! – кивнул Олег, усевшись в кресло.
– Только у меня дешевый чай, как раньше говорили – из опилок!
– Ну давайте выпьем кофе! – предложил гость.
– Кофе? – переспросил растерянно хозяин сырой квартиры. – Я поищу!
Однако при этом старик не поспешил на кухню, а опустился в кресло напротив.
– Мне чего-то страшновато в последние дни, – перешел он на более проникновенный тон. – Я же на улицу почти не выхожу! Ну разве что мусор вынести, да и то редко!
Олег усмехнулся, оглядываясь по сторонам. Тут можно было бы одной только макулатуры сразу килограмм сто запаковать! Пачки газет – перевязанные и просто стопками, старые журналы, папки на завязочках, все покрыто пылью, сырой пылью, которая хорошо прилипает к поверхностям.
– А память у меня еще ничего! И вот я, когда выходил с мусором, уже их видел! Этих, что в дверь ломились. Один раз они сидели у соседнего парадного, второй раз стояли у арки во двор… Понимаете, к чему я?
– Думаете, что за вами следят? – Олег уставился в серые узкие глаза старика.
Тот кивнул.
– А чем вы такую честь заслужили? Может, у вас просто мания величия? У меня у самого такое бывает!
На мгновение по тонким губам Клейнода проскользнула хитрая улыбка. И сразу сменилась выражением озабоченности.
– Ну время такое! Понимаете! Черное время! Я – старик, совсем одинокий, у меня квартира в самом центре Подола! Это же для черных риелторов просто мечта! Напоить меня, вывезти в какое-нибудь село, отравить на смерть, подделать документы и все!
– Так вы считаете, что это они?
Старик задумался. Но показалось Олегу, что он задумался о чем-то другом.
– Вы не хотите у меня пожить? – неожиданно спросил старик. – Ну, как квартирант, только совершенно бесплатно!
– У меня квартира возле Золотых Ворот! Чего это я должен у вас жить? – вскинул Бисмарк удивленный взгляд на Клейнода.
– Ну это я так… Понимаете, одиноко. Поговорить не с кем.
– А соседи? – поинтересовался ехидно гость.
– Кофе у меня, боюсь, нет! – старик неожиданно поменял тему. – Может, выйдите в магазин? От же тут рядом! Как в прошлый раз!
Олег в мыслях выругался. Старик, похоже, вызвал его ради болтовни и бесплатного ужина. Хотел было встать и попрощаться, но тут подумал, что все-таки надо еще с ним поболтать! Бумажки Рины, те, что в пластиковой папке, могут и подождать.
– Хорошо, – Олег решительно поднялся с кресла и заметил, как старик обрадовался.
На Межигорской возле ближайшего углового мини-маркета он заметил двух молодых мужчин в черных куртках и джинсах. Они стояли и курили, время от времени поглядывая по сторонам. Посмотрели и на него, когда он проходил мимо. Без особого интереса.
В этот раз Бисмарк угощал старика варениками с печенью. Не без брезгливости выдраил он кастрюлю, в которой прошлый раз варил пельмени и которая с того самого момента, не вымытая, стояла на тумбе между умывальником и газовой плитой. Наполнил водой, зажег под ней газ.
– Вы говорили, что поищите письма от Польского вашему отцу? – сказал он, вернувшись в комнату.
– Я говорил? – переспросил старик. – Нет, лекарство он присылал с чистыми листами вместо писем!
– Но, может, все-таки были письма? Вначале?
– Может… – согласился хозяин. – Да, вначале были! А потом
