Борис Финкельштейн - Гарольд Храбрый
Но дела не ждали, и Гарольд вновь окунулся в них. Он вызвал графа Гюрта, казначея и эконома и имел с ними продолжительный разговор. Они обсуждали вопросы, касавшиеся учёта и распределения королевских доходов. Подготовив ряд указов, которые кроме Него должны были скрепить своими подписями члены королевского совета, Гарольд отпустил казначея, эконома и писцов и велел призвать лекаря. Он хотел загладить бестактность, допущенную накануне.
Соломон явился в зал и робко застыл на пороге.
— Присаживайся, любезный мой звездочёт, — ободряюще произнёс король. Он дождался, пока лекарь усядется, и хотел было начать разговор, как вдруг шум, поднявшийся во дворе, привлёк его внимание.
— Рагнар! Что там случилось? — крикнул Гарольд.
— Оруженосец милорда Тостига прибыл в замок, мой король! — откликнулся Рагнар.
Гарольд не смог скрыть своей радости.
— Клянусь всеми Святыми, мой любезный братец одумался! — весело воскликнул он. Граф Гюрт и лекарь натянуто заулыбались.
— А что, Гюрт, не пора ли нам призвать Тостига и приставить к делу? — спросил король.
— Не знаю, что и сказать, брат... — замялся тот. — Тостиг смел и решителен, этого у него не отнять. Но без меры груб и горяч! А твои подданные этого не любят.
— А что скажешь ты, Соломон?
— Ваше Величество! Не пристало презренному еврею судить о столь знатном лорде! — попытался уклониться лекарь.
— И всё-таки, Соломон? — требовательно взглянул на него король.
— Я бы не спешил, Ваше Величество... Чтоб только ваш брат был здоров!
— С чем бы ты, хитрая лиса, не спешил? — усмехнулся Гарольд.
— С назначением, Ваше Величество!
— Почему?
— Не знаю, — честно признался Соломон. — Милорд Тостиг умён и очень деятелен. Но я бы не спешил... Так советует мне сердце!
— Сердце, говоришь... — задумчиво проронил король.
В этот момент Рагнар появился на пороге и доложил:
— Государь, оруженосец милорда Тостига просит принять его.
— Пусть подождёт, — ответил Гарольд. — А ты позови Леофвайна и Алфвига.
Рагнар кивнул и вышел. Король встал и прошёлся по залу, граф и лекарь поднялись со скамей, провожая его взглядом. Гарольд дошёл до дверей, постоял там некоторое время, затем круто развернулся и стремительно прошёл к креслу. Приближённые почувствовали, что он принял какое-то важное решение.
Сев в кресло, Гарольд пристально взглянул на собеседников — те опустились на скамьи и преданно воззрились на него.
— Так вы говорите, не спешить?
— Да, государь! — хором ответили советники.
— Но ведь если не занять Тостига делом, его может потянуть невесть куда, — .грустно промолвил король. — Он переполнен нерастраченной силой. Надо дать ей выход. Иначе мой тщеславный и честолюбивый братец может наделать глупостей! Или я не прав, друзья мои?
Приближённые не знали, что возразить, доводы короля были разумны и убедительны.
— Молчите? — рассмеялся Гарольд. — То-то же!
В этот момент отворилась дверь, и в зал вошёл эрл Сигевульф.
— С чем пожаловал, старый ворчун? — дружелюбно спросил Гарольд. — Что за спешные дела заставили тебя явиться без приглашения?
— Пришёл засвидетельствовать моё почтение, государь, — ответил толстяк.
— Да? Смотри, каким ты стал любезным, — улыбнулся Гарольд. — Надо почаще тебя ругать. Это явно идёт на пользу... Хорошо, присаживайся, раз пришёл.
Сигевульф уселся и настороженно взглянул на короля. Чувствовалось, что он хочет поговорить о вчерашнем инциденте, но не знает, как приступить к делу. Пока он собирался с мыслями, король вновь обратился к своим советникам:
— Я решил поручить Тостигу флот. Он смел и мужественен, Пусть покажет себя в деле, и сердца нортумбрийцев вновь откроются для него... Если он проявит себя, я смогу на законных основаниях вернуть ему графство. А Моркеру отдам Эссекс...
— Эссекс? — удивлённо переспросил Гюрт.
— Да, брат. Нельзя обижать англа. Кроме того, я получу двойную выгоду. Тостиг успокоится, а эссекские таны не дадут Моркеру своевольничать...
— Мой повелитель! Ты делаешь ошибку! — прервал короля Сигевульф. — Северяне недостойны твоей милости!
— Вот как? — вскинул брови король. — Объяснись, любезнейший.
— Я бы не стал им доверять, — веско произнёс эрл. — Они могут взбунтоваться в самый неподходящий момент.
— Могут, — пожал плечами Гарольд. — И это все твои доводы?
— Нет, не все, — проворчал эрл. — А если они задумают склониться на сторону Вильгельма?
— Всё может статься, — невесело усмехнулся Гарольд. — Однако Вильгельм вряд ли пойдёт против шурина[25]. И Моркер отлично это понимает.
— И всё-таки я бы им не доверял! — упорствовал Сигевульф.
— Что ж ты предлагаешь? Жить в сомнениях? В каждом видеть врага? Так, друг мой?
Эрл молчал.
— Нет, любезный! — откинувшись на спинку кресла, воскликнул король. — Это не по мне. Лучше ошибиться, чем отравлять себя сомнениями. Лучше обмануться, чем не верить!..
— Всё это хорошо, но я бы поступил по-иному! — стоял на своём толстяк.
— Как именно?
— Призвал бы Тостига и вернул ему Нортумбрию!
— Я не волен так поступить, — с горечью произнёс Гарольд, — ибо обязан любой ценой сплотить своих подданных. Любой ценой! Как бы тяжко мне при этом ни было, — грустно закончил он, вспомнив ночное видение.
— Неужели ты, Сигевульф, не понимаешь таких очевидных вещей! — поддержал брата Гюрт. Соломон лишь печально покачал головой. Гарольд задумчиво поправил складки мантии и вновь обратился к эрлу:
— Ты говоришь, северяне могут взбунтоваться? Могут, ещё как могут. Так же, как и любой из вас. Не ты ли, не далее как вчера, открыто проявил неповиновение?
— М-м-м... — сконфуженно промычал толстяк.
— Что ж ты молчишь?
Сигевульф, красный от напряжения, лишь растерянно моргал, не зная, как убедить Гарольда в своей правоте.
— То-то же, старый ворчун, — погрозил ему пальцем Гарольд. Он сделал небольшую паузу, затем откинулся на спинку кресла и вновь заговорил: — А что до Тостига, то я дам ему возможность исправить ошибки, кои он допустил в Нортумбрии. Пусть докажет себе и людям, что в трудный для Англии час он способен на высокие деяния. Но не в качестве правителя графства, а на ином посту. И кончим на этом! — повысил он голос в ответ на протестующий жест Сигевульфа.
Толстяк сокрушённо махнул рукой и опустил голову. Гарольд повернулся к дверям и крикнул:
— Рагнар! Впусти посланца!
Отворилась дверь, и в зал вошёл старый сакс. Подойдя к возвышению, на котором располагалось кресло короля, он встал на одно колено и произнёс:
— Мой король! Милорд Тостиг шлёт тебе привет и справляется о твоём здоровье.
— И это всё, что Тостиг велел мне передать? — спросил Гарольд.
— Нет, мой король. Милорд хочет знать, не вернёшь ли ты ему Нортумбрию?
Гарольд нахмурился и твёрдо ответил:
— Рад бы, да не могу. Пусть Тостиг вернётся в Англию и повоюет за родину. Тогда я смогу на законных основаниях вернуть ему графство... Так что передай, что я с нетерпением жду его и, как только он вернётся, доверю дело, достойное его высокого положения... Ты запомнил мои слова?
— Запомнил, мой король, — ответил сакс.
В этот момент в зал вошли Леофвайн и Алфвиг и, поклонившись королю, опустились на одну из скамей. Гарольд, мельком взглянув на них, закончил разговор.
— Тогда не медли и возвращайся во Фландрию! — приказал он.
— Прости мой король, — неуверенно произнёс старик, — но я хотел бы кое-что добавить от себя.
Гарольд озадаченно взглянул на него:
— Добавь!
Старик поднялся с колена и расправил плечи.
— Государь, — глухо произнёс он, — милорд Тостиг собирается в Нормандию!
— Вот как? Что ж, он волен следовать туда, куда ему заблагорассудится, — пожал плечами Гарольд. — По всей вероятности, его жена решила навестить свою сестру.
— Это не так, мой король, — возразил оруженосец. — Милорд Тостиг готов предать тебя!
— Каким же образом, любезный? — слегка побледнев, спросил Гарольд.
— Он может сговориться с герцогом Вильгельмом! — ответил старый сакс. — Как ни тяжело мне это говорить, но это так. Я слышал кое-что из бесед, кои он вёл с лордом Копси.
Гарольд похолодел. «Силы небесные! Неужели я опоздал? — пронеслось в его голове. — Брат решился на измену... Если это действительно так, то лишь я повинен в этой беде! Я должен был протянуть ему руку, но не протянул... А может, это ошибка? — с надеждой подумал он. — Или гнусный навет?»
