Охота на Церковь - Наталья Валерьевна Иртенина
Толик Черных почувствовал, как дергают его сзади. Это был Игорь, а с ним Фомичев. Юрка жил на Казанке и учился в поселковой школе, сюда его не должны были пропустить дежурные на входе – где-то пролез. Физиономии у обоих выглядели нерадостно и озабоченно.
– Общий сбор, – вполголоса сказал Бороздин.
За углом школьного здания уже ждал Брыкин, дымивший папиросой. У ног его стоял пузатый портфель с «угощеньем» из нескольких бутылок.
– Леньку вчера арестовали! – объявил Фомичев, когда все четверо собрались в кружок.
Выкладывая подробности, какие смог узнать, Юрка всматривался в лица приятелей и пытался понять – считают ли они Звягина способным на слабость и предательство.
– Ленька парень-кремень. Он не сдаст, – убеждал Фомичев. – Я за него ручаюсь!
– Думаешь, они напали на наш след? – спросил Черных Игоря.
– Да мы и наследить-то не успели. Если его взяли вместе с братом – тут что-то другое.
– А вдруг это они листовки в городе клеили?
– Ленька втайне от нас не мог. Скорее это младший.
– Он не сдаст, – повторял Фомичев. – Нам опасаться нечего.
– Конечно, нечего, – подтвердил Бороздин. – Но надо найти того парня с паровозоремонтного. Витьку Артамонова. У него наш журнал.
– Я не знаю, где он живет, – сказал Юрка.
– Значит, будем караулить его по очереди у заводской проходной, начиная с завтра. Все, расходимся.
По школьному двору рассыпалась ритмично-заводная мелодия «Рио-Рита». Игорь отыскал стоявшую в стороне Мусю Заборовскую. Пока он решал, сообщить ей новость или нет, девушка утянула его в танцующую толпу. Брыкин, со своим толстым портфелем под мышкой похожий на деловитого парторга, искал другое:
– Распатронить бы, но не здесь.
Черных посмотрел на распахнутое окно второго этажа. Поняв друг друга без слов, они втроем двинулись ко входу в здание, расталкивая танцующих. Взбежали по лестнице, ввалились в пустой класс и заперли дверь шваброй, вставив палку в ручки. Брыкин доставал бутылки – портвейн, четвертинки «Горного дубняка» и водки. Стаканов не было, пили из горла. Закусывали длинной булкой и конфетами. Поднимали тосты за «Союз спасения России от большевиков», за Леньку Звягина и за скорейшее установление самых тесных связей с девчонками, кому какая нравится. Брыкин предложил сделать ерша и сам намешал в бутылке портвейн с водкой. Потом Фомичеву приспичило по нужде, и ему со смехом выдали чайник с окна для поливки цветов. Брыкину пришла в пьяную голову идея. Он долил в чайник свое и, высунувшись из окна, стал поджидать. Нужный момент настал скоро, из чайника на головы танцующих полилась желтая струя. «Комсорга окропил!» – Генка, хохоча, захлопнул окно. Через полминуты в дверь кабинета ломились снаружи. «Вы что там, черти, перепились?!»
В классе на третьем этаже спрятались ото всех Бороздин и Заборовская. Свет не включали и в сумеречной полутьме стояли лицом к лицу. «Что я не умею?» Легким, смазанным движением он провел по ее груди. «Вот и не умеешь». – «Умею. Просто боюсь получить от тебя по голове». Они тихо рассмеялись. «Можно я тебя поцелую?» Смущенное в ответ: «Если хочешь». Губы почти касаются губ, но дверь класса вздрагивает от ударов, и снаружи доносится смех: «Бороздин, открывай!» В коридоре чудят – топочут парни, визжат девчонки. «Смотрите, как бы промеж двух комсомольцев не завелся вдруг октябренок!» – кричат в дверь. «Дураки!» – дает отпор Муся. «Давай сбежим от них?» – предлагает Игорь. «Куда?» – «На Оку». Когда в коридоре утихает бедлам, они выходят. Он отпускает ее руку и идет вперед.
Во дворе при свете двух фонарей продолжались танцы. Но парочек становилось меньше, любезничающие парни уходили с подружками, провожая их до дома. Восьмиклассницы сбивались в стайки, чтобы идти вместе. За ними наблюдали двое, устроившиеся на лавке. Затеяв эксперимент, они высматривали подходящую натуру. «Давай!» – комсомолец Борька Заборовский толкнул приятеля кулаком в спину.
– Люся, подожди! – Тот подскочил от удара и подлетел к компании из трех девчонок. – Можно тебя на минуту?
Глянув на подружек, девушка пожала плечами и сделала два шага в сторону.
– Чего тебе, Аристархов?
– Ну… – замялся Миша. – Давай завтра сходим в кино?.. Или… Ну в общем… Ты не заорешь, если я тебя поцелую?
– Ты что, дурак, Аристархов? – удивилась Люся. – Кто же на людях целуется? Я не заору, а просто стукну тебя.
– Ну ладно, – легко согласился Миша и отступил.
С лавки тотчас сорвался Заборовский. «Подожди, Суханкина!» Подбежав, он схватил девушку за руку, дернул к себе и прижался ртом к ее губам. Люся с писком принялась бить нахала по плечам и голове. Подруги не стали ждать, чем кончится, и с возмущенным криком налетели на парня. Втроем они свалили его наземь. Борька смеялся, торжествуя.
– Вот как надо! – бросил он приятелю, когда одноклассницы, ругаясь на них, ушли. Поднялся, отряхнулся и вернулся на лавку. – Не будь слабовольным разиней. Жизнь – это борьба и развитие. В ней побеждают люди дела, те, которые имеют несгибаемый характер и железную волю. Если ты не станешь таким, то будешь нытиком и хлюпиком, который все время страдает от своей никчемности. Ты пойми, – поучал Борька, – социалистическое общество требует от каждого включиться в решение гигантских задач. На это сейчас способен не каждый, а только тот, кто дорос до величия нашей эпохи. Все-таки мы живем в счастливое сталинское время! У нас еще много разных недостатков и сознательного вредительства, но скоро мы все это искореним. Не будет больше преступлений, казней, тюрем, церквей, всякого мещанства и невежества. Наступит счастье всего трудового человечества. Мы должны выковывать из самих себя новые личности! Изучать технику и науку, читать литературу, разбираться в музыке и живописи. Но главное не это. Человечеству нужны люди бодрые духом и здоровые телом. А если ты упадническая личность, то какой прок от тебя обществу? От тебя будет только гниль. Советское государство давно это поняло и избавляется от таких.
– От кого избавляется? – не понял Миша.
– От тех, которые не принимают целей и интересов нашего передового государства. От всех бывших. Дворян и торговцев уже извели, теперь очередь за кулаками и попами.
– Но мы-то с тобой тоже…
– В этом все и дело! – Борька даже подпрыгнул на лавке от волнения. – Мы с тобой должны солидаризироваться с Советским государством, иметь искреннее убеждение в его правоте и делать то, что оно требует от нас. Тогда оно забудет о нашей черной метке, простит нам порченое классовое происхождение. Ты понял? Тебе непременно надо вступить в комсомол. – Он с гордой улыбкой потрогал свой значок на рубашке. – Моя сестра дура, она говорит, что
