Александр Лепехин - Почти не придуманные истории

Так как завод находился в Эритрее, в зоне боевых действий, то его охраняли очень серьёзно, целый батальон с пушками и танками. Вокруг завода было минное поле шириной до 5 км. Но партизаны всё равно обстреливали завод. Партизаны – это местное население, афары (бедуины), очень воинственны. Они хотели отсоединиться от Эфиопии, т. к. в Эритреи, бывшей Итальянской колонии было 80 % промышленного потенциала и уровень жизни на порядок выше. Основные города: Асмара, Массауа, Ассаб. Партизан активно поддерживала Саудовская Аравия и Объединённые Арабские Эмираты, т. к. они хотели чтобы Красное море было полностью мусульманским, а Эфиопия страна христианская. Они своего добились, но чуть позже.

Так вот, ночью партизаны привозили миномёт и устанавливали его на маленьком потухшем вулканчике. Оставался один человек и в 6 утра открывал огонь, после 12 залпов, он бросал миномёт и уходил или на ишаке, или пешком. Такие обстрелы особого вреда не наносили из-за рассредоточенности оборудования на большой площади, но нервировали народ. Был случай: мина насквозь пробила ректификационную колону реформинга, и наружу вырвался разогретый бензин с паром и водородом и… ничего. У нас бы всё разворотило, а у них всё сходило с рук. Везёт некоторым. Поймать среди вулканов таких миномётчиков невозможно, но иногда их накрывали артиллерийским огнём.

В этих условиях по внешнему периметру обороны держали войска. Досматривалась каждая машина, и обыскивались все, кто проходил на завод. Категорически запрещалось проносить фотоаппараты, поэтому не могу похвастаться фотографиями. Однажды наш главный механик ехал на завод, на ликвидацию аварии и не остановился на посту. Солдаты видели, что это русский едет, но всё равно открыли огонь на поражение. Очень механику повезло, что даже не ранили, хотя машина серьёзно пострадала.

По внутренней территории патрулировали мои бойцы. Во время рабочего дня без оружия, а после его окончания с оружием – итальянскими винтовками конца 1930-х годов, которые последний раз чистили, видимо, ещё итальянцы во Вторую Мировую войну. Пришлось и здесь наводить порядок: чистить и смазывать оружие, оттирать с патронов зелень. Попробовали стрелять – и винтовки, и патроны в порядке.

Хочу несколько слов сказать об афарах. Очень жесткая система воспитания. Мальчик лет в 5 получает маленький нож, в 17 винтовку и большой нож. Они живут скотоводством и охотой. Могут без остановки проходить многие десятки километров.

Девочкам при рождении на лбу, лице и груди делали татуировки, да наверно и сейчас делают, рисовали кресты и всякие украшения. Художественный уровень этих произведений – бред пьяного матроса. И вот с этой «красотой» они ходят всю жизнь. Смотришь, очаровательные девчушки и так похабно разрисованы.

На следующий день я встретился с профсоюзным лидером НПЗ и сказал ему, что не дело защищать бездельников. Он со мной согласился. После этого я построил дежурную смену и дал команду проложить два ствола по два рукава от разветвления. Они колупались минут 15. Рукава были скатаны в одиночную скатку, они вырывали из середины гайку, а потом растягивали и раскручивали, чтобы не было изломов. После этого я им сказал, что они должны проделать это за 15 секунд. Они всем коллективом начали мне доказывать, что это невозможно. Я им предложил пари на 100 долларов, и что всё это я сделаю один. К моему удивлению они быстро собрали деньги, я достал свои и мы положили их под камень. У секундомера были эфиоп и переводчик. Я перекатал рукава в двойную скатку, всё расставил и после команды раскатал один рукав, подсоединил разветвление, с двух рук раскатал два рукава, соединил, затем ещё два, соединил и присоединил стволы. Моя команда была в шоке. Я забрал деньги и ушёл.

После этого о занятиях вопрос уже не стоял. Стали заниматься, и те, кто не выдерживал нагрузки, без скандала уходили сами в другие места. Все рукава на машинах перекатали в двойную скатку. Стали выезжать на завод и проводить занятия на установках. Занятия проводились по принципу «Делай как я». Сам летаешь по установкам с рукавами, а затем с бойцами летаешь по тем же лестницам, смотришь как они делают. Мне это давалось очень нелегко. Рубаха и штаны были постоянно мокрые от пота. Единственное сухое место, которое оставалось – это наружная поверхность ремня. За полгода от моих 80 осталось 64 кг, и это была ещё зима. По улице ходили только в солнцезащитных очках, причём зимой – в светлых, летом – в более тёмных и в головных уборах. С собой всегда были перчатки, потому что металл разогревался более 100 градусов и можно было обжечься, а приходилось лазать по установкам, где всё из металла.

Не было никаких оперативных планов, никаких расчётов. Всё приходилось делать с нуля. Я писал документы на русском языке, затем, их переводили на английский, а после этого – на амхарский, и так все документы.

По средам у нас было совещание у главного инженера, приходили начальники цехов и служб и обсуждали вопросы. На первом совещании я не понял, что происходит: все говорят в полголоса. Разве это техническое совещание?! Нет никаких криков, ругани, все сидят и что-то шепчут.

Поначалу меня всерьёз не воспринимали – молодой ещё. Однажды было отвергнуто одно моё предложение, что привело к аварии. Всё хотели свалить на меня, но я им показал протокол совещания, где они не приняли моё предложение, а за подобные ошибки их могли просто расстрелять. После этого мой авторитет начал расти.

Однажды на занятии я дал команду установить трёхколенку. Так её устанавливали всей сменой минут 15. Я терпеливо дождался, когда они закончат, и дал команду её убрать. После этого я сказал, что эту лестницу устанавливают 2 человека и секунд за 15. Опять мне начали доказывать что это невозможно. Опять пари. После этого я выбрал самого яростного спорщика и сказал, что мы это сделаем с ним. Рассказал, что и как. Он так увлёкся, что даже позабыл про деньги. Мы с ним поставили лестницу за 10 секунд. Опять я выиграл.

Теоретические занятия проходили так. Я говорю по-русски, мой переводчик переводит на английский, а мой заместитель – на амхарский. Если кто-то задаёт вопрос, то всё идёт в обратном порядке. Весело, и поэтому проще было проводить практические занятия.

Однажды я устроил зачёты по физподготовке: подтягивания, отжимания, бег, прыжки – ну ГТО одним словом. Опять пришлось самому показывать пример. После того как во мне осталось 64 кг, я подтягивался раз 40, никто со мной не тягался. Сдали единицы. Дал три месяца на подготовку и опять повторил сдачу, уже больше человек сдали зачёт. Тот, кто не сдал во второй раз, был оштрафован на недельный заработок. После третьей не сдачи следовало понижение в должности или увольнение. Все усердно тренировались. Но так и осталась традиция каждые три месяца сдавать нормы ГТО.

И люди стали меняться на глазах: становились стройными, подтянутыми, уверенными в себе. Иногда были такие сцены: идёшь по Ассабу, а навстречу – наш боец. Меня увидит и начинает кланяться. Окружающие видят, что такой красавец кланяется, и тоже начинают. А он подходит ко мне и в знак уважения пожимает мне руку двумя руками в поклоне, за ним очередь человек 10–15 и пока все не пожмут руку с места не сойдёшь – уважай тех, кто тебя уважает.

Берег Красного моря живописным не назовешь. Песок, да выжженные базальтовые скалы и минимум растительности. Заходишь в воду и метров 100 бредешь по мелководью, по щиколотку. А на дне в песке обломки ракушек, кораллов и т. п. Поэтому я быстро отказался от ходьбы босиком по всем этому инквизиторскому набору. Заходишь в тапочках, идешь, а как начинается глубина, снимаешь их и кладешь в мешок и одеваешь ласты.

Погружаешься в воду и плывешь. После безжизненного, не считая верблюдов, бледного берега, в воде буйство красок и разнообразие жизни. Разноцветные кораллы и другая растительность и донная живность, а вокруг снуют рыбы, рыбешки и рыбищи. Как будто ты попал в огромный аквариум, а вокруг тебя огромное количество разнообразных аквариумных рыбок, выросших до огромных размеров и все с зубами и с шипами. Вода до такой степени прозрачная, что временами кажется, что ее нет совсем. Все это завораживает и восхищает.

Да я не рассказал про снаряжение стандартного рыбака нашего времени. Ласты, маска, трубка. Акваланги для нас были недоступной мечтой. Майка и трико обязательны, по той же причине на руках сварочные рукавицы из выворотной кожи. Почему? Да в воде все колется, режется и кусается. Если тебя волной протащит по кораллу, то это равносильно тому что ты боком скатился по велосипедному треку, весь в крови и забудь про купание, а в трико ничего. Ружье для подводной охоты экзотика, в основном били рыбу пиками метра по 3, сделанными из развернутых пружин диаметром не менее 8–10 мм, наконечник из победита, да флажок с мизинец. На поясе ремень, к которому приделан мешок, чуть меньше стандартного колхозного, это под рыбу, да еще кукан в резерве. Думаете перебор? За одну рыбалку берешь килограмм 30 рыбы зимой, а летом и того более. Ну и нож из напильника обязательно. В будний день 2–3 часа плаваешь, в выходной до 8, полный рабочий день без обеда. Доплывешь до мелководья и минут 10 в себя приходишь, а затем снимаешь ласты, одеваешь тапочки и эти 100 метров назад еле бредешь до берега со всей своей добычей. Про себя ругаешься и материшься, зарекаешься, что в следующий раз столько бить рыбы не будешь, все равно почти все раздашь товарищам. Но в следующий раз история повторяется.