Шапи Казиев - Крах тирана
Через два дня к этому месту прибыли остальные войска Ибрагим-хана. После привала войска перешли вброд неглубокую реку и двинулись к оставленному жителями Кахи, где пришлось переходить еще одну реку – Курмухчай.
Изменник, от которого отвернулись жители этого округа, снова сделался там владетелем, но ему уже нечем было владеть – ушли не только люди, но и угнан был скот.
Неподалеку от Кахи Ибрагим-хан решил построить крепость, которая стала бы его опорой в войне с джарцами.
Пока строилась крепость, Ибрагим-хан и его военачальники собирали сведения о силах восставших, их местопребывании и планах. Но ничего существенного разузнать не удалось, кроме того, что горцы поклялись друг другу биться до последнего.
Не решаясь двинуться дальше, Ибрагим-хан устроил большое совещание. В нем, как записал секретарь, участвовали: «Хан-Джан, сын Мухаммад-Алихана, который из Кандагара был назначен правителем Грузии после смерти Сафихана Багаери, сердара Грузии, последовавшей во время пребывания Ибрахим-хана в Тебризе, а ныне он с грузинскими воинами находился у счастливого стремени; еще были Угурлу-хан, хаким Гянджи; Хусан-Али-хан, брат Угурлу-хана, хаким Барды; Мухаммад-Кули-хан Афшар, хаким Урмии; Мухаммад-Реза-хан Курд, хаким Мараги; Имам-Кули-хан, хаким Ардебиля; Муртаза-Кули-хан, хаким племени Думбули; Али-Наки-хан Мокри, хаким Сук-Булака, и прочие военачальники, предводители и тысячники».
Посовещавшись, начальники решили оставить обоз и тяжелое снаряжение в новой крепости, часть войска поместить там, а остальным направиться к Джару и Талам.
Когда крепость была готова, Ибрагим-хан оставил в ней артиллерию, бесполезную в густых лесах и только мешавшую движению по горам, и двинулся вперед, соблюдая крайнюю осторожность.
В авангарде шли ширванские и грузинские отряды во главе с Хан-Джаном и Мухаммад-Кули-ханом Афшаром. Им надлежало очищать путь от завалов и защищать главные силы от горцев, которые неожиданно нападали с разных сторон и так же внезапно исчезали в лесах, а в горах устраивали шквальные обстрелы и скатывали вниз каменные глыбы.
Двигаться вперед становилось все труднее, и каждый шаг стоил Ибрагим-хану немалых жертв. Однако он приказывал не останавливаться, стремясь выйти на открытое место перед Джаром и там укрепиться. Кроме того, хан надеялся на хорасанских стрелков, которые во главе с тысячником Алиханбеком должны были выступить из Дербента и напасть на джарцев с тыла.
Когда из-за града пуль и летевших тучами стрел двигаться дальше стало невозможно, Ибрагим-хан решил применить тактику своего брата и послал грузинский отряд в обход. Стрелки заняли вершину горы и начали оттуда обстреливать горцев, защищавших проходы. Битва с противником, который находился теперь и сверху, и снизу, была сродни самоубийству, но горцы не отступали. А когда противник пошел на штурм, стремясь раздавить горцев смертоносными тисками, те бились до последнего, а уцелевшие бросались с гор, увлекая за собой кызылбашей.
Спастись удалось лишь горстке храбрецов. Они вернулись к своим, чтобы сообщить о случившемся.
Ибрагим-Диванэ горестно вздохнул и вместе с другими предводителями прочитал молитву по погибшим.
– Да примет Аллах их чистые души, – заключил он. – Они погибли героями, исполнив свой долг, как и нам надлежит его исполнять.
– Амин, – отозвались остальные.
– Смотрите! – указал Чупалав куда-то вдаль.
Все увидели, как на захваченной Ибрагим-ханом горе поднимался его походный шатер.
– Этот шайтан уверен, что уже победил, – мрачно произнес Халил.
– Но он ошибается, – ответил Ибрагим-Диванэ. – Битва только начинается.
Горцы объявили врагу газават – священную войну и поклялись не уступать, что бы им это ни стоило. Многие даже дали женам развод, потому что не надеялись вернуться к ним живыми.
– У храбреца одна смерть, у труса – сто, – говорили они.
Было решено, какие отряды будут защищать Джар, какие – Талы, какие будут оборонять другие аулы и как будут помогать друг другу. В запасе у горцев были и резервные отряды, а на уступах гор возвышались боевые башни.
Если бы не удалось остановить огромное войско Ибрагим-хана, то все должно было решиться в главном сражении, насчет которого у горцев были особые планы.
Глава 26
Тем временем к Ибрагим-хану подошли двигавшиеся из Дербента хорасанские стрелки. В беспрерывных стычках с немногочисленными горцами, пытавшимися остановить отряд, Алиханбек понес ощутимые потери, но все же сумел пробиться к Джарам.
С удовлетворением оглядев свои войска, которые стали еще сильнее, Ибрагим-хан бросил их на штурм укреплений горцев.
Из-за пересеченной местности войска Ибрагим-хана шли плотной толпой, и каждая пуля или стрела горцев находила свою жертву. Но и пальба противника была такой же густой, как их толпы. Их не остановила даже загоревшаяся под ногами пропитанная нефтью земля.
Перелезая через холмы из убитых, каджары наседали на джарцев, но те мужественно сопротивлялись. Ибрагим-Диванэ и Халил во главе своих храбрецов не раз отбрасывали врага вспять, Чупалав и Муртазали со своими дружинами бросались врукопашную, и повсюду разгорались кровавые стычки. В этих жарких сражениях очень пригодились узкие кинжалы, которыми горцы, по примеру Мусы-Гаджи, поражали врагов между их крепкими латами.
Тем временем новые отряды Ибрагим-хана начали обходить горцев с нескольких сторон. Джарцы бросили против них свои небольшие резервы, но одолеть многочисленного врага они не могли и только героически сдерживали его продвижение. Когда стало ясно, что кольцо врагов вот-вот сомкнется, Ибрагим-Диванэ призвал защитников Джар и Талов отходить к башне.
Потерь у горцев было в несколько раз меньше, чем у Ибрагим-хана, но в сравнении с его войском потери эти были огромны.
Захватив аулы, каджары пустились в грабежи, и это дало время горцам собрать оставшиеся силы в кулак.
Предав Джары и Талы полному опустошению, а затем и огню, озлобленные скудной поживой, кызылбаши начали подбираться к башне, в которой засел Ибрагим-Диванэ с отборными стрелками, чтобы дать Халилу с остальным воинами отойти выше в горы и занять заранее подготовленные позиции. Поручив оставшихся людей из своего отряда Муртазали, Чупалав, а с ним и Муса-Гаджи тоже засели на одном из ярусов башни.
– Теперь пусть идут, – сказал Чупалав, подсыпая пороху на полку своего ружья.
– Посмотрим, крепки ли их панцири, – отозвался Муса-Гаджи, посылая во врагов пулю за пулей.
Отряды Ибрагим-хана штурмовали башню, сменяя друг друга, но ничего не могли с ней поделать.
Ибрагим-хан злобно сжимал кулаки и требовал доставить сюда артиллерию. За ней послали, но дело это было долгое, а Ибрагим-хан жаждал скорой победы.
Он посылал к башне все новые отряды, и, если ему казалось, что сарбазы недостаточно храбры, их командиры тут же лишались голов. Ибрагим-хан уже потерял около двух тысяч убитыми, но ничего не менялось. Горцы в башне продолжали яростно отстреливаться.
Когда ружья раскалились так, что порох на полках вспыхивал сам собой, горцы взялись за луки. Каджары обрадовались, решив, что у защитников крепости кончились пули и порох, и, прикрываясь щитами, плотной толпой ринулись вперед. Но крепкие наконечники стрел, выкованные джарскими кузнецами, пробивали и щиты, и доспехи.
Каджары снова отступили, и еще один юзбаши лишился головы, хотя явился к Ибрагим-хану истекая кровью, со стрелой в ноге.
Когда следующая волна кызылбашей накатилась на башню, в ответ снова затрещали выстрелы, валившие каджаров целыми рядами и обращавшие остальных в бегство.
Разгневанный неудачами, Ибрагим-хан приказал обойти и эту крепость джарцев. Он надеялся оставить ее в блокаде, пока не уничтожит остальных горцев, а затем сравнять башню с землей пушками, которые везли из его лагеря.
Двинувшись в обход, кызылбаши наткнулись на другую башню. Она была меньше прежней, и ее защищали всего двенадцать человек. Не желая оставлять в тылу еще одну башню, Ибрагим-хан велел захватить ее любой ценой. Четыреста ширванских стрелков расстались здесь с белым светом, а когда у защитников башни не осталось пуль, они сами бросились на кызылбашей с саблями и кинжалами. Все храбрецы погибли, дорого отдав свои жизни.
Происходившее вокруг повергло Ибрагим-хана в мрачные предчувствия. Если джарцы дали ему такой отпор, то что будет в самом Дагестане? Но отступать было поздно. Ибрагим-хан объявил, что для его победоносного войска не существует преград, и двинулся в глухие ущелья, чтобы покончить с этими дерзкими горцами.
Один из нукеров малого уцмия, увидев, как борются и умирают его вчерашние кунаки, устыдился содеянного предательства. Ночью он ушел от уцмия и пробрался к горцам. Его привели к Халилу, и перебежчик рассказал ему о том, что задумал Ибрагим-хан. Он же указал и ущелье, по которому должны были пройти главные силы наместника.
