Охота на либерею - Михаил Юрьевич Федоров
— Неси Ивану Трофимовичу, — сказал тот, — книга из царской либереи, ключи только у окольничего и есть.
Про царскую либерею Егорка слышал впервые. Что это за либерея такая? Относя книгу окольничему, он робко спросил:
— Иван Трофимович, а царская либерея… Что там?
Окольничий взял книгу, отложил в сторону и сказал:
— Что, готов постигать знания с утра до ночи? Похвально, похвально. Вот грамоту в полной мере освоишь, позволю брать и другие книги. А если ещё и язык какой выучишь — совсем хорошо. Знаешь что? Давай-ка ты для начала научишься говорить и читать по-гречески. Там ведь, в царской либерее-то, больше всего сочинений древних эллинов хранится. Может, посажу тебя за стол — будешь древнюю мудрость на русский язык перекладывать. Хочешь?
— Не знаю, — сказал Егорка.
— Значит, хочешь, — подвёл итог Иван Трофимович.
— Я же ещё русскую грамоту не всю освоил, — робко сказал Егорка, — а вдруг не получится?
И испуганно втянул голову в плечи — а ну окольничему ответ не понравится? Ещё, чего доброго, опять драться станет. Но тот сегодня был настроен благодушно. Встав из-за стола с толстой столешницей из хорошо оструганных сосновых досок и, воодушевляясь, он произнёс:
— Пусть только попробует не получиться! Чего мы с тобой тогда ждём, Егор? А? Вот прямо сейчас пойдём в хранилище вековых истин, и я сам тебе всё покажу и расскажу.
Он открыл стоящий в углу большой сундук. В нём оказалось несколько десятков факелов. Взяв один, открыл другой сундук, поменьше и, достав тяжеленную связку ключей, велел Егорке идти за собой. Спустившись вниз и не выходя из помещения приказа на крыльцо, он подошёл к малозаметной двери в углу. На ней висел большой замок, почти не тронутый ржавчиной. Иван Трофимович стал перебирать ключи, а найдя нужный, вставил в замочную скважину и повернул два раза. Замок он так и оставил в скобе, снова закрыв его на ключ.
— Ходят тут всякие. Упрут ещё. Лучше бы с собой взять, да тяжёл больно.
Он почему-то вдруг стал невероятно сварливыми, и даже голос его изменился. Теперь он казался каким-то скрипящим и вечно недовольным. От недавнего благодушия не осталось и следа. Как будто, ступив через порог, окольничий поменялся весь — с ног до головы. Иван Трофимович достал кресало и стал высекать огонь. Добыв его, запалил факел и поднял над головой.
Они спустились в подвал. Окольничий, который в правой руки нёс факел, а в левой — связку ключей, направился в самый угол, махнув рукой, чтобы Егорка шёл за ним. Вдоль стен стояли многоярусные напольные полки, на которых лежало что-то, плотно укутанное дерюгами. Егорка из любопытства попытался заглянуть под них, но окрик окольничего заставил его отказаться от этого намерения.
Там, в углу, в темноте скрывалась окованная толстыми полосами железа низенькая дубовая дверь с полукруглым верхом. В скобах висел большой замок вычурной формы. Егорка заинтересованно осмотрел его и даже ощупал. Кажется, изделие было иноземной работы.
— Куда руки тянешь? — сердито проскрипел окольничий. — Факел лучше держи.
Он сунул Егорки в руки палку с обильно просмоленной паклей на макушке. Из пламени падали вниз горящие капли.
— Свети сюда.
Егорка почтительно встал рядом, стараясь держать факел повьппе, чтобы замок был хорошо виден. Окольничий стал перебирать ключи, время от времени поглядывая на замочную скважину.
— Кажется, этот.
Он попытался засунуть ключ в скважину, но у него ничего не вышло. Тогда он снова стал перебирать связку, выбрал другой и повторил попытку. На это раз ключ вошёл легко, но так и застыл в одном положении — ни туда, ни сюда. Окольничий подёргал его, пытаясь повернуть сначала в одну, потом в другую сторону, бормоча себе под нос вполголоса:
— Ох уж эти мне заморские умельцы. Понапридумывают, а православный человек потом разбирайся в потёмках.
Следующая попытка также оказалась безрезультатной, и Иван Трофимович снова стал перебирать связку. Она была не просто большой, а огромной. Егорка прикинул, что не меньше тридцати ключей. Наконец нужный был найден, и со словами "как же я забыл — такая причудливая бородка" окольничий трижды со скрежетом провернул ключ. Потом поднял дужку замка и снял его со скобы. Вытащив ключ, протянул замок Егорке:
— На, носи с собой. Здесь оставлять не будем. Утащат ещё. Вещь дорогая, надёжная.
— Да кто его возьмёт, в подвале-то… — начал было Егорка. — Может, и его тоже закрыть, как тот, снаружи?
— Мало ли. А вдруг?
— Да и кому он без ключа нужен?
— Неси, — прикрикнул Иван Трофимович, — ишь, говорливый какой не по чину.
Егорка послушно взял замок в левую руку, обречённо при том вздохнув.
— А факел сюда давай. Первым пойду.
И он шагнул в скрывающуюся за дверью черноту. Егорка про себя считал шаги: зря, что ли, он счёт освоил! Да и кто его знает, может, пригодится. Говорил же Иван Трофимович как-то, что лишним никакое знание не бывает.
Ход постепенно снижался. Они вышли на развилку. "Двести пятнадцать шагов от входа", — про себя отметил Егорка. Окольничий, не останавливаясь, пошёл налево.
— Интересно, а с другой стороны что будет? — вслух произнёс Егорка и испугался.
Он не хотел это говорить, просто подумал, а слова как будто сами из головы выскочили.
— Что-что, — сварливо отозвался Иван Трофимович, — что надо, то и будет. Не твоего ума это дело. Радуйся, что царскую либерею увидишь.
Через несколько ходов влево наискосок отошёл ещё один ход. Но он был таким узким, что в него вряд ли кто-то протиснулся. Ну разве что если очень худенький. Его и не заметно сразу, особенно если идёшь вторым и факела в руках нет.
Как прикинул Егорка, они спустились уже довольно глубоко. Удивляло, что подземелье было сухим, как будто и не протекала неподалёку большая река. В самом деле — если рядом много воды, то вода должна быть и в земле, и в подземном воздухе. Но свод хода был сух — ни капельки на стенах, ни малейшей влаги.
Они шли по подземному ходу уже несколько минут, и Егорка даже удивлялся — как его сумели вырыть-то? Да тут одной земли надо столько наверх вытащить — гору насыпать можно! А каменный свод? Тоже небыстрая работа.
Внезапно Иван Трофимович остановился. Егорка, размышляя над сложностями, которые приходилось преодолевать строителям подземного хода, задумался и ткнулся лбом ему в спину. Окольничий ойкнул, от неожиданности чуть не выронив факел и зашипел:
— Ты что, совсем под ноги не смотришь, дубина?
Егорка виновато молчал. Иван Трофимович, пошипев ещё
