На пороге великой смуты - Александр Владимирович Чиненков
– И всё-таки тебе не жаль своей жизни, ушлёпок, – ухмыльнулся он. – Видимо, ты огорчил чем-то Всевышнего, раз он высушил твои мозги!
Выхватив саблю из рук стоявшего ближе к себе разбойника, Нага посмотрел на застывших от ужаса Абдуллу и Ибрагима:
– А сейчас я покажу вам, как поступает Албасты с теми, кто попытается обмануть его.
Резким взмахом он обезглавил несчастного приказчика и швырнул саблю её хозяину.
– Ну, счастливо оставаться, «уважаемые купцы», – направляясь к выходу, сказал он. – Думаю, вы и без меня здесь приберётесь.
* * *
Когда Вайда осадил коня возле ожидавшего его Наги, тот окинул его придирчивым взглядом:
– Ну что, готов?
– Да, – кивнул цыган.
– Тогда поехали? – разворачивая своего коня, спросил Нага.
– Погоди, – сказал Вайда и протянул ему кольцо. – Азар велел передать.
Нага взял перстень и с недоумением посмотрел на цыгана.
– Твой барон, наверное, спятил?! – воскликнул он. – Да этому перстню цены нет!
– Ему Серафима велела вернуть его, – ответил Вайда.
– Серафима? А кто эта добрая женщина?
– Наша ведунья.
– А почему она велела Азару вернуть перстень?
– Она сказала, что вещь «тёмного человека» принесёт большое несчастье всему табору!
– Правильно сказала, стерва цыганская, – нанизывая перстень на палец, довольно рассмеялся Нага. – Это кольцо приносит счастье только мне одному! А теперь в путь. Я думаю, что скакать нам придётся далеко и долго!
Нага ехал впереди, Вайда за ним, а разбойники по бокам, то пуская коней рысью, то возвращаясь назад. Они опасались нечаянной встречи с патрулировавшими степь казаками.
Выносливые кони, словно понимая опасность, мчались вперёд без понуканий, изредка перекликаясь коротким ржанием. Их усталость стала заметной лишь после трёх часов беспрерывной скачки.
Холодный, ледяной ветер. Глубокий снег, доходивший временами до конских колен. Бескрайняя снежная пустыня впереди. Всё это утомляло коней.
Они бежали, высунув языки, как собаки. Они явно изнемогали от усталости. Но пока не было видно конца пути. Вокруг со всех сторон тянулась без конца и края заснеженная унылая пустыня. Но кони всё же скакали, не убавляя скорости, словно надеясь на какую-то стоянку на берегу реки.
Солнце село. Луна ещё не взошла. Степь охватила тьма.
– Стойте! Кажется, здесь.
Цыган сошёл с коня. Он принялся внимательно осматривать местность. Орудуя руками и взятой у одного из разбойников саблей, он упорно разгребал уплотнившийся снег, ориентируясь по каким-то, только видимым им одним приметам.
Кони тем временем утоляли жажду, хватая губами снег и глотая его.
– Ну чего ты там копаешься? – подошёл к цыгану Нага.
– Точно, здесь мы Бубулю нашли, – выпрямившись, сказал Вайда.
– Далековато от базара, – прикинув расстояние, высказался далёкий от восторга Нага. – И тем не менее надо запомнить это место!
Он вскочил на коня и приблизился к разбойникам.
– Сабир, дай мне саблю, – потребовал он, протянув руку.
Разбойник, к которому Нага обратился по имени, послушно выхватил из ножен саблю и протянул ему.
– А теперь поступим так.
Нага взмахнул саблей и точным разящим ударом рассёк горло второго ничего не подозревавшего разбойника. Не дожидаясь, когда тот свалится с коня на снег, Нага опять взмахнул саблей, и тот, кто дал ему её, с разрубленным лицом свесился с седла, зацепившись ногой за стремя.
– Вот и пометили местечко, – злобно ухмыльнулся он и, держа в руках саблю, повернулся к обомлевшему от ужаса цыгану.
Перепуганный насмерть Вайда и не мыслил бежать куда-то. Его ноги приросли к земле, и он даже не пытался пошевелиться.
– Ну, чего уставился? – спросил Нага таким тоном, как будто ничего ужасного не произошло. – Давай уложи их рядышком и поехали. Время не ждёт!
– Ты страшный человек, – прошептал, приходя в себя, Вайда. – За что ты их так вот?
– Чтобы место заметить! – расхохотался Нага. – Моли бога, что этот мой выбор пал на них, а не на твою дурью голову.
– Я боюсь тебя, – сказал Вайда, взобравшись в седло. – Я много походил по земле с табором и много видел людей. Видел всяких. Жестоких и очень жестоких. Но таких, как ты…
– Бывают моменты, когда я и сам себя боюсь, – оборвал его Нага. – А теперь давай подумаем, как нам пробиться к лесу, минуя город.
Цыган поднял голову и посмотрел в усыпанное звёздами безоблачное небо. Затем он указал наблюдавшему за ним Наге направление.
– Скачи туда и никуда не сворачивай, – сказал он уверенно. – В самый раз к лесу выедешь, а там разберёшься!
– Ты что, собираешься меня здесь бросить? – удивился Нага. – Но мы так не уговаривались?
– Мы никак не уговаривались, – огрызнулся Вайда. – Считай, что пути-дорожки наши разошлись.
– Нет, я так считать отказываюсь, – возразил Нага, выхватывая отобранный у убитого разбойника пистолет. – Сегодня я зарубил троих. И меня ничего не остановит от того, чтобы застрелить четвёртого!
Цыган замер, словно ожидая выстрела, и опустил обречённо голову.
– Что ж, стреляй в меня, черный человек, – сказал он. – Всё одно с тобой рядом помереть придётся.
– Кто тебе эту хреновину сбрехнул, Вайда? – спросил Нага, опуская пистолет дулом в землю.
– Я уже говорил – Серафима, – ответил цыган понуро.
– Да ваши колдуньи никогда не говорят правду. Ты же знаешь? Они только простаков дурачат, и всё тут!
– Серафима знает всё. Она чернокнижница.
Нага придержал пляшущего под собою коня и ободряюще рассмеялся.
– Какой же ты дурень, Вайда, – сказал он. – Книгу ее «чёрную» не бесы, а люди писали, умом тронутые. А те, кто верит в бредни «колдунов», ещё больше тронутые!
– Тогда как ты объяснишь те неудачи, которые преследуют всех, кто рядом с тобой?
– Совпадением, и ничем больше. Тёмные людишки выдумывают себе разные небылицы и сами же верят в них!
– Ну уж нет, – замотал головой Вайда. – Я сердцем чую, что ты виной всему. Все беды от тебя исходят.
– Знаешь что, цыган повёрнутый, – заговорил как-то необычно Нага, – а я вот думаю, что ты сам юродивый.
– Почему юродивый? – напрягся Вайда, пытаясь сообразить, куда клонит пугающий его злодей.
– Такой вот ты, не от мира сего! Сам притягиваешь к себе все несчастья и страдаешь от того?
– Нет, не такой я. Был бы я таким, то Серафима бы меня от напастей давно бы отвела!
– А может, она на тебя их сама и насылает? – усмехнулся Нага. – А может, та цыганка молодая, которую ты к госпоже моей приводил? Мне тогда ещё показалось, что она не больно-то тебя жалует?
Вайда вздрогнул и замолчал. Слова Наги, брошенные им наугад, ранили суеверного цыгана в самое сердце. Раньше он не задумывался над тем, что Серафима или Ляля могли причинить ему зло. Но теперь…
– Я убью их обеих, – прошептал он
