Рафаэль Сабатини - Шкура льва
Его светлость несколько секунд смотрел на супругу.
— И если рухнут мои последние надежды, — продолжал он, — то благодарить за это нужно будет именно моего сына.
— Отчего же? — леди Остермор сумела найти в себе силы, чтобы задать вопрос презрительным тоном. — Кому, как не Ротерби, вы обязаны тем, что вас не разоблачили еще шесть месяцев назад? Разве не дружба, которой удостоил Чарлза его светлость герцог Уортон, спасла вас тогда?
— Почему же он не заботился о сохранении добрых отношений? — вскипел граф. — Для этого нужно было лишь проявлять почтение и уважение, каких требует Уортон от своих приближенных. Чарлз пал столь низко, что даже распутник герцог отвернулся от него ради спасения своего имени. Ротерби пытался опозорить порядочную девушку, нанес удар в спину человеку, пощадившему его драгоценную жизнь. Его светлость обещал разделаться не только с Чарлзом, но и с его отцом. Теперь вы понимаете, мадам? И вы, мистер Кэрилл?
Мистер Кэрилл понимал. Он понимал даже лучше, чем рассчитывал граф. Понимал лучше, чем сам граф. То же самое можно было сказать и о ее светлости.
— Вы болван! Слепец! — воскликнула она. — И вы обвиняете сына! Скорее, ему следовало бы обвинить вас в том, что ваше бесчестье вложило оружие в руки его врага!
— Мадам! — взревел граф, багровея и тяжело поднимаясь на ноги. — Да знаете ли вы, кто я такой?
— О да, я знаю, кто вы и что вы — а вам этого не понять никогда! Боже! Да можно ли представить себе такого самовлюбленного идиота? Прости меня, Господи! — она встала и обернулась к мистеру Кэриллу. — Вас, сэр, — сказала она ему, — втянули в это дело, не понимаю зачем…
Она внезапно умолкла и посмотрела на него колючими глазами, словно желая пронзить его взглядом.
— Зачем вы впутались? — потребовала она. — Я хочу знать: чего ради? Какой помощи от вас ожидал мой супруг, рассказывая вам об этом деле? Может быть, он… — Графиня на мгновение замолчала, и на ее морщинистом нарумяненном лице появилась коварная улыбка. — Уж не собрался ли он продаться королю-изгнаннику, и уж не явились ли вы сюда его секретным агентом? Не в этом ли разгадка?
Мистер Кэрилл, внешне невозмутимый, но сконфуженный, улыбнулся и взмахнул изящной рукой.
— Мадам… Ваша светлость слишком быстры в выводах. Вы поспешили сделать заключение, оснований для которого нет и быть не может. Его светлость измучен так, что — увы! — не способен щадить чувства собеседника. Разве это не ясно?
Графиня горько улыбнулась.
— Вы мастер на отговорки, сэр. Однако ваши слова равно как и выражение лица его светлости дают ответ, которого мне недоставало. Я сделала предположение наугад, но похоже, моя стрела попала в цель?
На лице лорда Остермора отразилось столь явное смятение, что разобраться в его мыслях не составило бы ни малейшего труда. Еще во время первой их встречи мистер Кэрилл понял, что из всех людей, причастных к конспиративной деятельности, наименьшими способностями в этом деле обладает лорд Остермор. Он выдавал себя на каждом шагу — если и не впрямую, неосторожным словом или действием, то уж обязательно — выражением лица.
Милорд сделал отчаянную попытку выкрутиться.
— Ложь! Клевета! — закричал он. — Неужели я стал бы запутываться еще больше, участвуя в заговоре — в мои-то годы! Зачем мне это? Какая мне польза от короля Якова?
— Именно этот вопрос я задам Ротерби, и его ответ поможет мне во всем разобраться, — отозвалась графиня.
— Ротерби? — воскликнул он. — Вы расскажете этому мерзавцу о своих подозрениях? Дадите ему в руки средство погубить меня?
— Ха! — ответила ее светлость. — Так вы признаетесь? — Она пренебрежительно рассмеялась и затем с внезапной суровостью и материнской гордостью продолжала: — Чарлз Ротерби мой сын, и я ни за что не позволю, чтобы он стал жертвой вашего безрассудства и несправедливости.
И она вышла, взмахнув веером, зажатым в одной руке, и с эбеновой тростью в другой.
— О Боже! — простонал Остермор, тяжело опускаясь на стул.
Мистер Кэрилл глубоко вздохнул.
— Я полагаю, — сказал он голосом, холодным, словно свинцовая примочка, — я полагаю, это еще одна причина, по которой вашей светлости не стоит идти дальше по этому пути.
— На что же мне в таком случае надеяться? Черт бы меня побрал! Мне конец!
— Ну что вы, — успокоил его мистер Кэрилл. — Даже если допустить, что вас правильно информировали и что герцог Уортон действительно намерен выступить против вас, то это еще не значит, что он сумеет собрать доказательства. Те из них, которые раньше можно было отыскать, к нынешнему моменту уже утеряны. Вы слишком рано отчаиваетесь.
— Вы правы, — задумчиво и даже с некоторой надеждой согласился граф и с энергией, присущей людям, готовым принимать решения и тут же менять их на самых шатких основаниях, воскликнул: — Черт побери! В конце концов, это лишь слухи, будто бы Уортон затевает что-то недоброе; к тому же вы сами сказали, непохоже, чтобы ему сейчас удалось собрать доказательства моей вины. Их и тогда-то нелегко было раздобыть. И все же я хотел бы подкрепить свою уверенность. Полагаю, мое письмо королю Якову не принесет вреда. Мы еще поговорим о нем, когда вы соберетесь в путь.
У мистера Кэрилла мелькнула мысль, что леди Остермор и ее сын могут устроить неприятности, достаточно серьезные, чтобы помешать его отъезду, и он был весьма близок к истине: ее светлость уже уединилась с Ротерби в своем будуаре.
Виконт был одет в дорожный костюм — он собирался уехать в деревню, так как прекрасно знал о том, как к нему относятся в городе, и вовсе не желал терпеть унижений и оскорблений, ожидавших его, вздумай он появиться в обществе. Ротерби стоял перед матерью — высокий, статный молодой человек с мрачным лицом и строптиво надутыми губами. Ее светлость сидела подле туалетного столика в позолоченном кресле и рассказывала сыну о страхах его отца, опасавшегося разорения и бесчестья. Услышав, что главная опасность исходит от герцога Уортона, виконт выругался сквозь стиснутые зубы.
— Разорение твоего отца означает также и наше с тобой разорение, поскольку он уже давно спустил мое состояние в своих махинациях.
Виконт рассмеялся, пожимая плечами.
— Какое мне дело? — сказал он. — Какой мне резон спасать остатки его состояния после того, как он поклялся, что мне не достанется ни пенни?
— Но есть еще и родовое поместье, — напомнила ему мать. — Если от нас потребуют возмещения убытков, король не станет нас защищать. Он предпочтет швырнуть этот кусок воющим псам, которые пострадали от делишек твоего отца и угрожают поднять смуту, если их не удовлетворят. Когда Уортон раздует скандал, мы разоримся.
— И все это из-за того, что герцог возненавидел меня, — задумчиво произнес Ротерби и выругался. — Мерзавец! Ради спасения своего имени он принес меня в жертву — точно так же, как и махинаторов Южноморской компании. Грязный распутник, ему хотелось одного — оправдаться в глазах горожан, которых уже тошнит от него самого и его выходок. Корыстный мерзавец, требует от окружающих высокой нравственности, а сам утопает в роскоши и грехе! — Виконт ударил кулаком по ладони. — Но есть способ заставить его замолчать.
— Какой? — с надеждой спросила мать.
— Стальной клинок, — объяснил Ротерби и похлопал по эфесу шпаги. — Я могу вызвать его на дуэль. Это нетрудно. Скажем, неожиданно подойти и ударить его. Вспыхнет ссора.
— Глупости! Он использует твою стычку с Кэриллом в качестве предлога ни при каких обстоятельствах не встречаться с тобой. Он велит слугам пресекать любые твои попытки оскорбить его.
— Он не посмеет!
— Фу! Любой одобрит его действия, поскольку ты напал на Кэрилла со спины. Это была такая глупость, Чарлз!
Виконт отвернулся и повесил голову, полностью признавая в душе, хотя и без горечи, ее правоту.
— Ты можешь получить помощь из рук того же человека, который стал причиной твоих нынешних затруднений — я говорю о Кэрилле, — сказала графиня. — Я больше чем когда-либо подозреваю, что он — сторонник изгнанного короля.
— Я знаю.
— Ты знаешь об этом?
— Почти уверен. И Грин тоже. — Ротерби принялся рассказывать матери о том, что он знал. — Грин заподозрил Кэрилла еще во время их встречи в Мэйдстоуне, но отказался от этой мысли, поскольку я заставил его сотрудничать со мной. Теперь и я, и лорд Картерет платим ему, и если ему удастся загнать Кэрилла в его нору, он получит плату с обоих.
— Вот как? И что ему удалось узнать? Он что-нибудь узнал?
— Самую малость. Этот Кэрилл частенько появляется в доме некоего Ричарда Эверарда, который прибыл в город неделю спустя после приезда Кэрилла. Известно, что этот самый Эверард — сторонник короля Якова. Агент изгнанного короля. Поначалу его собирались арестовать, но затем решили установить слежку, и в настоящее время ему предоставлена свобода действий. И вот из-за моей оплошности Кэрилл прекратил ездить к нему. Но они переписывались.
