Наталья Иртенина - Царь-гора
— Черт! — пораженно пробормотал он.
— Что там? — Евгений Петрович отобрал у него бинокль.
«Только этого не хватало, — подумал Федор с необыкновенной отрешенностью и сам же удивился ей. — Ну вот, кажется, у меня перегорели пробки и уже ничто не способно взволновать меня. Наверно, это и называется просветленным бесстрастием».
Внизу между соснами стояла девка в коричнево-зеленом плаще и со звериным взглядом. Ее красиво отточенное смугловатое лицо смотрело прямо на него, и через линзы бинокля она заглянула ему в глаза, в самую душу. В нем шевельнулось чувство угрозы, исходящей от девки, но подчиняться этому чувству он не хотел — напротив, ощущение опасности неожиданно стало источником странного удовольствия.
Евгений Петрович опустил бинокль и тоже с удовлетворением произнес:
— Нам туда.
— Это и есть ваш знак? — осенило Федора.
— Считайте, что да.
Подхватив рюкзаки, они почти бегом спустились по неровному склону. За полчаса преодолели расстояние до пригорка с соснами, откуда их поманила смуглолицая девка. Еще полчаса ушло на поиски ее самой или каких-либо следов. Затем Попутчик снова прилип к биноклю, а Федор сел в траве и стал думать о том, что никогда не сможет рассказать Аглае об этом походе в горы, потому что все это слишком пахнет мутным криминалом, для которого даже не изобрели еще статью в Уголовном кодексе. Хотя само появление в его голове этой мысли — рассказать Аглае — было поразительным. Чуть более месяца назад, уезжая из Москвы, он и представить себе не мог, что будет испытывать потребность в откровениях перед девушкой, которая к тому же младше его на четыре года.
— Ну что? — окликнул он Попутчика.
— Ничего. Пусто.
— Поматросила и бросила, — констатировал Федор, скидывая с плеч рюкзак. — Все, сегодня никуда больше не пойду.
Евгений Петрович согласился, что ночлег нужно устроить здесь же, авось утро вечера мудренее. Федор отыскал в траве две палочки, одну сломал пополам и предложил тянуть жребий.
— У кого короткая, тот дежурит первый.
— Не уверен, что это необходимо, — сказал Евгений Петрович.
— А не боитесь, что утром кого-нибудь из нас не обнаружится на месте?
— Не боюсь, — ответил Попутчик, вытянул длинную палочку и посоветовал: — Если не обнаружите себя на месте, покричите — я вас найду и спасу.
— Я так и думал. Те двое послужили чем-то вроде балласта, который выбрасывают за борт, а я, значит, еще для чего-то вам нужен.
— Вы полагаете, это был мой ручной дрессированный медведь?
Федор задумался.
— Нет. Но… Пока у меня нет на это ответа. Но я все равно докопаюсь.
Евгений Петрович похлопал его по плечу.
— Мой вам совет: не ищите в этом темной уголовщины. Вы же не Достоевский, хоть и Федор Михалыч.
— А все-таки вы плут, господин Попутчик, — сказал Федор. — Пистолет дадите?
— Нет.
— Ну и черт с вами.
Палатку разбирать не стали. Евгений Петрович устроил гнездо из одеял, а Федор занял пост, подперев спиной сосну. Половину ночи он добросовестно прокуковал, не смыкая глаз, затем разбудил Попутчика и занял его теплое место. Как только он задремал, Евгений Петрович соорудил постель из палатки и продолжил прерванный сон.
На следующий день поиски неизвестно чего продолжились. К вечеру они обнаружили, что сделали еще один круг, вернувшись к кедровому лесу, в середине которого в саване из веток лежал труп.
— Черти водят, — сказал Федор, постучав по стволу дерева и отступая назад от границы знакомого леса. — Чур меня.
— Здешние жители не любят открывать свои тайны, — задумчиво произнес Евгений Петрович.
— Какие еще жители? Медведи и барсуки?
— Обитатели пещер, — озираясь, деревянным голосом ответил Попутчик.
— Вы верите в подземную чудь? — с деланной насмешкой спросил Федор, чувствуя, что нервы его натянуты до предела. — Это всего лишь мифы.
— Никогда не стоит игнорировать мифы, запомните это, — произнес Евгений Петрович и добавил тише, так что Федор едва расслышал: — Они взяли свою цену, но почему кружат нас, как идиотов?
— А может, я им не нравлюсь? — с ненавистью проговорил Федор.
— Что? — Попутчик удивленно повернулся к нему.
— Так, ничего. Я возвращаюсь, а вы как хотите.
Он посмотрел вокруг, определяя направление, и решительно зашагал прочь.
— А я вас не отпускаю, — нелепо заявил Евгений Петрович, догоняя. — Думаете, найдете путь? Как бы не так. Им что-то нужно от нас. Они так и будут отводить дорогу.
Федор остановился и зло произнес по слогам:
— Мне надоела вся эта чушь.
— Хорошо, — мирно проговорил Попутчик, — идите. Только я пойду с вами. Посмотрим, что вы скажете завтра.
Несколько километров они шли молча, отворачиваясь друг от друга. Федор с особенным вниманием следил за дорогой, запоминая расположение гор и очертания лесов ниже по склону. Когда начало темнеть, он выбрал для ночлега пространство между огромными, вросшими в землю кривобокими валунами, когда-то, видимо, скатившимися с горы. Несмотря на готический колорит нерукотворного «Стоунхенджа», здесь было уютно, тихо и как-то задумчиво. Федор ощутил ясное созвучие романтически-мрачного духа места с собственным настроением, в котором преобладали лермонтовско-демонические интонации. Это настолько воодушевляло, что он достал из рюкзака запасенную бутылку водки и предложил Попутчику распить ее в честь здешних гор, манящих своей невысказанностью и молчаливой таинственностью.
— Уберите, — ответил Евгений Петрович. — Они этого не любят.
— Ох, устал я от вас, — сказал Федор. — Не хотите как хотите. Мне больше достанется.
Он налил полный стакан и выпил.
— Слушайте, — продолжал он, — а вы ведь знаете эту вчерашнюю девку. Я тоже ее знаю. Махнемся сведениями?
— А мне ваши сведения ни к чему. Я и без того знаю, что это она хотела снять с вас шкуру в поезде.
Федор онемел на долгую минуту, после чего сказал:
— А… ну да. И откуда?
— Тот карлик, что напал на вас, ее спутник. Я видел его вчера, вместе с ней.
Федор выпил еще стакан. Оттого, что нервы были напряжены, он быстро хмелел и опять с ненавистью смотрел на трезвого Попутчика, рассказывающего невероятно глупые и одновременно страшные вещи.
— А я вас раскусил, — прищурившись одним глазом, доложил Федор. — Вы мошенник, каких мало. Пожалуй, я вас убью и оставлю тут. Пускай ваш труп клюют вороны. Или едят медведи. — Он мстительно ухмыльнулся. — Думаете, я такой тупой, что ничего не понимаю? Вы ищете золото, которое оставил тут ваш Бернгарт, ч-черт его дери. Ну, он-то им Совдепию финансировал. А вот вы кого? — Он подумал, приложив палец ко лбу, затем сделал затяжной глоток прямо из горлышка. — Знаю. Золото вам — для американской благотворительности. Хотите оттяпать у нас Сибирь-матушку. А вот вам Сибирь. Вот вам ваши мистические линии.
Федор сложил дулю и показал Попутчику, выразительно пошевелив большим пальцем.
— Так и передайте им, мол, Федор Шергин вам, сволочи, этого сделать не даст. Никакого золота не получите. Аллес капут.
Он допил бутылку и швырнул ею в камень. Звон разбитого стекла прозвучал омерзительным диссонансом в тихом покое ночи, среди чутко дремлющих гор.
Евгений Петрович пошевелил веткой в слабеющем костре.
— Да, как говорится, устами пьяного… — произнес он, не завершив фразы.
— А кто вам сказал, что я пьян? — спросил Федор, повалился в траву и моментально заснул.
— Вы не только пьяны, милый мой, — сказал Евгений Петрович, — вы к тому же не умеете пить.
Федора разбудил безобразно нелепый сон, тут же превратившийся в не менее отвратительную явь. Он увидел над собой Попутчика с ножом в руке, примеривающегося для удара. Красноватые блики костра каждый миг неуловимо меняли его лицо, и казалось, что это спадают одна за другой маски и из-под них вот-вот явится то настоящее, что обычно называют потемками души. «Странно, что в такой момент приходят настолько посторонние мысли», — подумал Федор, резко перекатываясь в сторону и вскакивая на ноги.
— Ну вот и сон в руку, — сказал он, имея в виду ту давнюю уже ночь в поезде. — Просто удивительно, как тасуются карты.
Евгений Петрович сделал шаг вперед с одновременным выпадом, но Федор успел отшатнуться и отступить по ту сторону костра.
— Эй, вы поосторожнее, — крикнул он, ощущая в себе сильный, почти что щекочущий задор, — так же и убить можно.
Попутчик сделал еще попытку, столь же безуспешную. Федор вытанцовывал вокруг костра, как шаман на камлании, и, изловчившись, вытянул из огня длинную горящую головню. Размахивая ею перед собой, как флагом, он тихо засмеялся.
— Скажите, ваша фамилия случайно не Харон? Ловко вы помогаете переправляться на тот свет. Как же я сразу не догадался, что вы банальный маньяк. Ну, правда, с фантазией. Настоящий сказочник. Братья Гримм в комплекте.
