Александр Старшинов - Наследник императора
– Два Монтана… – прошептал Приск, но, кажется, фабр не расслышал.
– Когда Траян победит Децебала, я покажу императору место, где даки зарыли сокровище.
– Авл Эмпроний тоже может это сделать…
– Ты не позволишь! – рявкнул Марк. – Ты не допустишь… Ты не можешь допустить, чтобы человек, погубивший твоего отца, получил награду из рук императора. Уничтожь Эмпрония – и я отдам тебе половину своей награды.
Приск поднялся, оглядел склон.
Лжет этот человек или говорит правду? Действительно клад существует или это выдумка изувеченного пленника, желающего набить себе цену?
– Пора в путь, – сказал Приск. – Хорошо бы к завтрашнему вечеру дойти до лагеря на Бистре. Там…
Он не сумел договорить – вопль, похожий на волчий вой, долетел с тропы, по которой беглецы совсем недавно спустились. Волки? Приск резко повернулся: по склону к террасе спешили даки. Там, где ветер намел сугробы, даки взрывали снег, точь-в-точь так, как это делают волки. Их было человек десять – трое здоровяков опередили прочих. Приск узнал бегущего впереди – это был Вез, сын Везины. Похоже, в отряде были еще знакомые лица. Все, кто не так давно хотел принести Приска в жертву, были в сборе.
– Спускаемся! – воскликнул Марк, вскакивая.
– Нет. Нам от них не удрать. Поступим иначе. Помнишь легенду о братьях Горациях и Куриациях[58]? – спросил Приск, обнажая меч и скалясь совершенно по-волчьи.
– В школе учитель в меня вколачивал эту историю розгами…
– Иногда полезно вспомнить школьные уроки.
– Вез! – Приск повернулся к дакам. – Ты снова хочешь принести меня в жертву?!
Сын Везины взревел в ответ и понесся еще резвее. В итоге основной отряд отстал на сотню шагов.
Центурион встретил бежавшего первым у края террасы – фалькс нападавшего грохнул по щиту, и в следующий миг кривой короткий клинок Приска полоснул Веза по горлу.
Ногой Приск отпихнул убитого так, что тело рухнуло к ногам юнца, спешащего на помощь. Тот споткнулся, и эта оплошность стала для него роковой. Марк встретил третьего дака ударом прямого римского клинка. Запоздало подбежал еще один – запыхавшийся, чуть ли не падающий после бега, – так что и с ним удалось расправиться одним ударом.
Это все был молодняк, из тех, кого Приск видел в отряде новобранцев. Преследователей поначалу было тринадцать, четверо из них пали: римлянин теперь сосчитал нападавших – бежавшие в хвосте цепочки даки остановились и сбились в стаю на склоне. Видимо, это был какой-то дополнительный отряд, пущенный в погоню по пути, который беглецы вряд ли могли выбрать, – парней отправили на всякий случай, не столько за добычей, сколько ради тренировки – проверить, не обнаружится ли в этих местах след бежавших. Лишь потеряв четверых, юноши сообразили, что совершают смертельную глупость, – удобный спуск на террасу был только в одном месте – так что напасть на римлян могли максимум трое одновременно. У двоих из даков были луки, но они не пускали их в ход – то ли в пылу преследования не сняли тетивы, и те намокли, то ли у мальчишек был приказ взять беглецов живыми.
– Что будем делать? – спросил Марк.
– Убьем всех. Держись чуть позади меня – ты наверняка не так проворен, как прежде, – заметил Приск.
– А что будут делать они?
– Я бы на их месте отослал гонца за подмогой. Но они сосунки, причем главный среди них убит. Значит, попробуют отдышаться и напасть. И чем скорее они это сделают – тем лучше.
– Эй, волки! – закричал он на местном диалекте. – Глядите, что я делаю с вашим предводителем!
Он поднял фалькс убитого и отрубил голову Везу.
Ватага ответила дружным воплем и ринулась вниз.
– Бегите к охотнику, глупые волчата! – пробормотал Приск, отшвыривая фалькс подальше в снег и вновь берясь за привычный клинок.
Марк поднял щит одного из погибших даков.
– Значит, говоришь, братья Горации… – пробормотал он. – Но помнится, из Горациев остался только один…
Часть II
Наследники Дакии
Глава I
Мевия
Март 858 года от основания Рима
Рим
Мевию разбудили вопли парней в гимнасии.
Стена старой инсулы[59] примыкала как раз к баням, а вернее, к гимнасию бань, где по утрам занимались человек десять бугаев – и всякий раз они при этом орали как сумасшедшие – тренируя таким образом легкие да глотку, надо полагать, готовились отдавать команды будущим подчиненным где-нибудь на данубийском лимесе.
Сумасшедший город! Трижды сумасшедший город, ни поспать, ни отдохнуть. Мевия сладко потянулась и подумала, что самой бы неплохо потренироваться в этом самом гимнасии. Она засмеялась, вспомнив, как вчера в термах вышла размяться вместе с парнями. Нет, разумеется, не голая, а в набедренной повязке и полоске ткани на груди[60], банные сандалетки[61] оставила на мраморном бортике – по песку сподручней носиться босиком. На нее смотрели как на дурочку – и то: женщина уже не самой первой молодости, в ее возрасте давно пора быть замужем, родить парочку крикунов да нянчить деток, а она занимается с медными гантелями, бегает взапуски да орудует палкой, как мечом. Припомнила Мевия и как наглец, что попробовал высказаться по поводу ненадлежащего поведения, получил палкой по спине и обещание еще одного удара по лбу – если будет лезть с советами. Драки в термах были делом самым обычным.
Ах, если бы у нее была собственная усадьба, где ни один идиот не станет лезть с советами, где можно делать, что тебе вздумается, – купаться в любое время, заниматься в гимнасии, прогуливаться по гипподрому[62]. Правда, в прошлом году рядом с термами Тита начали строить еще одни бани, куда бо́льшие, для чего окончательно разрушили главное здание Золотого дома Нерона: снесли второй этаж, а нижний замуровали навсегда, построив сверху огромную платформу. Но вскоре стройка застопорилась: архитектор Аполлодор умчался на Данубий, поглядеть, как идет отделка моста, а на римских улицах болтали, что у императора попросту закончились деньги, потребные на столь грандиозные термы. Мало, слишком мало привез император добычи из Дакии.
Помнится, эта сценка в гимнасии очень развеселила молодого бородатого здоровяка в одной набедренной повязке. Было еще довольно прохладно, и остальные посетители бань прогуливались в двойных туниках – теплых шерстяных и модных «стеклянных», накинутых поверх. Мевия залюбовалась, глядя на могучие мускулы незнакомого атлета, что перекатывались под загорелой кожей. Он не удалял волосы на теле с помощью воска, как это делали римские щеголи, и золотистые завитки на груди да курчавые волосы и бородка придавали его облику что-то воистину львиное. Здоровяк предложил Мевии потренироваться с ним, и вольноотпущенник, его сопровождавший, тут же принес два учебных меча. Отказываться было глупо – этот парень наверняка хороший боец, а ей давно не доводилось мериться силами с достойным противником.
Зеваки их окружили. Молодые наглецы с холеными бородками в полупрозрачных туниках, охочие до любого зрелища, тут же принялись делать ставки. Правда, забава не совсем удалась: на женщину против здоровяка никто ставить не желал. Тренировка оказалась интересней, чем ожидала Мевия, – бородач не пошел сразу же в атаку, а позволил ей прежде самой показать, на что она способна. В обычном поединке это было бы глупо и смертельно опасно, но приступ тщеславия заставил Мевию выделывать всяческие фокусы с учебным оружием – большинству ее научил военный трибун Гай Осторий Приск. Юнцы орали от восторга и подбадривали бородача. И не только юнцы – люди более солидные и даже пожилые с восторгом вопили, глядя на поединок, как будто находились в амфитеатре Тита. Неожиданно после всех этих красивых приемов (все выпады бородач отбил, хотя и не без труда) противник сделал одно короткое неуловимое движение, и меч Мевии улетел на песок.
– Неплохо, – сказал бородач. – Зенон, подбери клинок! – приказал он вольноотпущеннику.
И, повернувшись, просто ушел мыться…
– Вот засранец… Как же он это сделал? – пробормотала Мевия, переворачиваясь на бок.
Крошечная комнатушка на четвертом этаже инсулы служила норой бывшей гладиаторше – и даже за эту дыру уже месяц как не плачено. Ткани на кровати провоняли потом – давно пора бы отдать в стирку, но прачка потребует денег. Денег и на дрова нет – приходится мерзнуть. Лишь иногда Хлоя приносит одолженные из милости угли для жаровни. Тогда перед сном хозяйка и служанка вдвоем сидят друг против друга, протягивая к умирающим углям ладони, кутаясь в одеяло – одно на двоих. Все с них требуют денег: зеленщик, булочник, торговцы духами, туниками и подушками. Скоро хозяин возьмет и разберет деревянную лестницу, ведущую в ее комнатку, забирайся к себе как хочешь, хоть через окно – так частенько поступают с должниками в Риме.
