Мухосранские саги и другие дурацкие истории - Николай Соболев
Чем кончилось — не знаю, страшно довольные эксперты обнялись напоследок и разъехались, увозя с собой дары, сувениры, прекрасные воспоминания и оставив принимающую сторону в непонятках.
Мопед не мой
СМЕРТЬ ГИББОНА (РОЖДЕСТВЕНСКАЯ СКАЗКА)
Пока Леша (120 кило весу, 190 см росту, пронзительно-добрые голубые глаза, акулья хватка в бизнесе, борец-вольник в молодости) валялся в больнице с тройным переломом левой лодыжки, наступил декабрь и куча дел приобрела угрожающие размеры. Без машины — никак, но своя отпала, покореженной ногой не очень сцепление пожмешь, но верные друзья-соратники подогнали машину с коробкой-автоматом. Сразу из больницы Леша помчался по самым срочным делам, закинув в машину металлические, с обрезинкой, костыли. Доверенность, конечно, оформить в тот день не успели — а гиббоны тут как тут, предъявите документики! Леша ситуацию объяснил, машину пробили на угон, его отпустили, но права забрали — придешь с доверенностью, отдадим права.
Доверенность выправили через два дня, и отправился Леша вызволять права. Подъехал к отделению ГАИ — от парковки до здания метров сто, гололед. Встал поближе, метрах в десяти, вылез, взгромоздился на костыли, добрел до двери и вскарабкался на третий этаж. Дальше — полуторачасовые разговоры с гаишниками, разводы и антиразводы, настроение себе попортил, но права отбил. Снова слез вниз, пытаясь успокоится, вышел из двери, по гололеду добрался до машины, и вдруг понял — номеров нет! Леша огляделся и увидел рядом с авто классического такого гиббона — круглого, довольного, с красной рожей и превосходством во взоре.
— Вы не знаете, кто номера снял?
— Знаю.
— Кто?
— Я.
— За что???
— Здесь парковаться нельзя, — выдал гаец презрительным таким тоном, типа «поймал я тебя, лох, потрошить буду».
— Но я же на костылях! — взвыл Леша, — Гололед кругом, мне с парковки не дойти!
И тут бог от гаишника отвернулся и дал ему произнести роковую фразу:
— Ничего, дошкандыбаешь.
Помните, в мультиках, когда показывают, что персонаж сильно рассердился, у него глаза красным заливает? Вот так и Леша — после всех перипетий упала у него планка, за долю секунды отбросил он левый костыль, правый вскинул вверх, перехватил за нижнюю часть и с разворота (120 кг, борец-вольник) по башке — ННА!!!!!!!!!
Гаишник бревном рухнул на лед.
До дверей гаевни было всего ничего и уже через пару минут Лешу упаковали в наручники и увезли в соседнее линейное отделение, где и засунули в обезъянник, сдав заодно и вещдоки — костыли и номера.
Там кровушка в глазах потихоньку начала спадать, спадать, спадать, и Леша осознал, что его действия однозначно квалифицируются, как нападение на сотрудника правоохранительных органов при исполнении.
Поскольку все случилось в темпе вальса, то неясным оставался и результат нападения — зафигачить дрыном с плечом метр двадцать, да с разворота, вложив всю тяжесть тела, да по башке, как бы касатик там вообще не помер…
Тут в глазах вообще позеленело — жмур в гаишной форме тянул уже на полную катушку, а при усердном прокуроре — и на вышак. Мысли пошли по другому руслу — кто из адвокатов может взяться, сколько будет стоить, кому и почем можно быстро продать дачу и квартиру, машину тоже, нужна экспертиза из дурки, хорошо что в свое время косил малость, есть записи в психоневрологическом диспансере, аффект и все такое, Вовка говорил, что у него связи в ГУВД, все дела псу под хвост, подписка о невыезде не светит, закроют наверняка, надо бы родителям дать знать, кто из адвокатов может взяться, сколько будет стоить, кому и почем можно быстро продать…
Гоняя эти мысли по четвертому-пятому кругу, Леша заметил, что люди в отделении ведут себя странно — обезъянник, где он восседал одинокой глыбой, менты обходили по стеночке и шепотом рассказывали друг другу подробности содеянного:
— Видишь мужика? Гаишника костылем уделал… Наповал…
— Этот за что? Да патруль его гаишный остановил, он обоих костылем положил…
— Представляешь? Они его сдуру на пикете тормознули, так он из машины выскочил и весь пикет — человек пять было, костылем отфигачил, никто даже чухнуться не успел…
— Вломился к гаишникам, прямо в отделение, отдел разборов весь в Склиф уехал, а за самым въедливым гнался еще километр и забил-таки…
Тут Леша понял, что принять на себя светит не единственного жмура, но и пяток-другой висяков, и ему совсем поплохело. Мысли замедлились, а потом вообще застыли и к исходу второго часа Леша просто уставился печальными голубыми глазами в стенку напротив, не сразу поняв, что за ним давно уже наблюдает майор, замначальника отделения. Тот несколько раз прошел вдоль обезъянника, обзревая Лешу с двух сторон, потом приблизился решетке и задал неожиданный вопрос:
— Ну что, сидишь?
— Сижу…
— Гаишника?
— Угу…
— Костылем?
— Дык…
— Со всей дури?
— Ну…
— МОЛОДЕЦ!!!
Это была фея — та самая, которая всегда приходит в рождественских сказках. Замнач отдал Леше номера и костыли и отпустил с богом — были у майора свои застарелые счеты с гиббонами, а поскольку ушибленный оклемался, то и дело предпочли спустить на тормозах.
И действительно — что, нахрен, за офицер милиции, которого инвалид костылем завалить может?
ТЫ МЕНЯ ПОМНИШЬ?
У Леши были сложные отношения с гаишниками.
Вообще они у всех не самые простые, но у него как-то особенно. То «Смерть гиббона» приключится, то вот еще…
Занимался он в те годы видеорекламой и некоторым образом застолбил за собой титул одного из основоположников оной в России. Если покопаться в старых роликах — в паре-тройке можно увидеть его мощную спину. Производственный
процесс выглядел так:
— с утра, недопроспавшимся, он ехал на студию, приходил в себя, и несколько часов делал бизнес, руководил съемками етс;
— часов в четыре-пять вечера съезжались заказчики и потенциальные клиенты, терки с которыми плавно переходили в рестораны и прочие увеселительные места;
— оттуда он тащился домой в четыре-пять утра;
— утром, недопроспавшимся… и так далее, в цикле.
И вот утром, с метровым выхлопом, едет он по Ленинскому проспекту в сторону центра. А на площади Гагарина об те годы всегда стояли одна-две гаишные машины и паслось полдесятка доблестных стражей дорог. И метров за 500 до площади, приходит к Леше понимание, что сейчас его остановят. Знаете, бывает так — стоит себе гаишник, смотрит вообще в другую сторону, а ты уже
