Следопыт - Чары Аширов
Билет этому человеку был не нужен. Он уже был куплен и лежал в кармане. Вот человек снова приблизился к перрону. Достал из кармана газету. Оторвал от нее аккуратный длинный прямоугольник. Насыпал в него махорки из кисета и не спеша стал сворачивать цигарку. Прикурил у прохожего и с удовольствием задымил.
Это был Таймаз-котур. Чемодан его набит яблоками, лимонами, фениками. Товар же Моллы был отдельными частицами завернут в специальную бумагу и разложен между фруктами. Сейчас из чемодана почти не слышно противного, вызывающего тошноту, духа. Запах фруктов перебивал его.
Таймаз не успел еще докурить цигарку, как подошел поезд. Каждый схватил вещи и побежал к своему вагону. Таймаз сделал то же.
В невероятной вагонной толкотне нашел свое боковое место. Поставил на верхнюю полку чемодан и, положив под голову свернутую шинель, вытянул ноги.
В вагоне царит неразбериха, каждый старался бросить свои вещи наверх и скорее запять место.
Увидев, что его чемодан смешался с вещами других пассажиров, он немного успокоился. Но тревога еще не полностью улеглась. Да и как тут обрести полное спокойствие, если занимаешься таким делом. А оно было трудным и унизительным для Таймаза. Не раз он думал с досадой: «Легче воровать и грабить, чем заниматься этим… Лучше промышлять прямой контрабандой".
А в этом скрытном деле все по-другому. Лежишь, дремлешь, и вдруг подойдет какая-нибудь милицейская замухрышка со словами: «Вставай, бери свой чемодан и пошли!». Тогда тебе, как говорится, крышка. Самое меньшее — получишь десять лет. И томись за решёткой почти до своего полувека.
Он искоса поглядел на людей, входивших в вагон. Слава, богу, кажется, среди них нет таких, которых следовало бы опасаться. Наконец, тронулся этот проклятый поезд. Таймаз попытался зажмурить глаза, сделать вид, что едет издалека. Хотя глаза у. него и полузакрыты, он прекрасно различает тех, кто может оказаться для него опасным, а также пассажиров, с его точки зрения, абсолютно безобидных.
«Как осел нищего останавливается перед всеми, кто поздоровается, так и этот проклятый поезд. В Анау остановился, в Гяурсе остановился. Ну, скажи, пожалуйста, зачем ему здесь останавливаться, никто тут не выходит и не садится! Схожу-ка я лучше в туалет, осмотрю вагон, может, немного успокоюсь»; И он поднялся, осторожно осмотрелся и медленно зашагал по вагону. Шел, а сам исподтишка поглядывал на полки: одни подремывают, другие ведут беседы, посмеиваются. Никому нет дела до его запуганной души…
Таймаз вернулся на место, немного вздремнул. "Он едет в дом своего хозяина — голубоглазого Моллы. Хоть и ростом невелика, а все же хороша Акмур! Опустит веки и улыбается. Скромничает. А сама кокетливо улыбается, болтает…»
Шум и суета в вагоне оборвали его раздумья. Таймаз широко открыл глаза. Сел, растерянно посмотрел на снующих людей. И вдруг все понял. Поезд снова остановился. «Где это мы? Кажется, доехали до Каахка, Да, да. Вон. и дежурный милиционер. Что-то долго стоим. Какого дьявола поезд не отправляется, как нарочно медлит».
Ох и длинный же путь между Каахка и Душаком! Стучат надоедливо колеса: тук-тук, тук-тук. Как копыта старой клячи, ну быстрее же, быстрее кати…
А сон привиделся хороший. В самом деле, маленькая Акнур красивая женщина. Особенно, когда застенчиво опускает глаза.
Вот и Теджен приближается. Эх, в неудобное время прибывает туда поезд. Побольше бы сошло здесь пассажиров. Тайм азу казалось, что в Теджене чересчур много милиционеров, которых он очень боялся.
Послышался голос проводника:
— Теджен! Кто сходит?
Таймаз поднялся, посмотрел вокруг, накинул на плечи шинель и, взяв в руки чемодан, вышел из вагона. Слава богу, он не один здесь сошел. Но удивительно — вокруг ни одного милиционера. И он спокойно отправился по знакомому адресу.
Понимает ли он, что в этом чемодане везет отраву для многих людей Теджена? Нет, он думает только о деньгах, а все остальное ему нипочем. Молла же все это добывает. И в общем-то хорошо, какие-никакие, но будут заработки. А всякие там «отравления», всякие клички «враги», его вроде и не касаются.
Миновал базар, поле за базаром, и пошел к маленьким временным домишкам. Постучал в один из них.
— Кто? — тихо спросил женский голос.
— Я, Таймаз! — также тихо ответил тот, кто стучал.
Дверь быстро открылась. Темнолицая, средних лет женщина обрадованно, словно нашла Таймаза после долгих поисков, начала расспрашивать, все время поглядывая на чемодан в его руках.
— Таймаз-джан, жив ли, здоров ли? Да проходи же, садись!
В комнате горит слабый свет. На их голос проснулась Хаджат — дочь хозяйки. В свое время она училась в средней школе. Когда девочка перешла в седьмой класс, мать выдала ее замуж за богатого человека. Но Хаджат, прожив с мужем месяц, сбежала домой. С тех пор прошло два года. Хаджат и к прежнему мужу не идет, и за другого не выходит.
Она работает дома. Сшитые ею тюбетейки мать продает на Тедженском базаре. Хаджат вышивает также орнаменты на вороты национальных платьев. Словом, она этим шитьем кормит свою больную мать. Приезду Таймаза обрадовалась и Хаджат. Он, наверно, поручит им какое-нибудь прибыльное дело. Приезжий, расспросив о здоровье, добавляет:
— Обойди всех наших знакомых и передай им товар из этого чемодана. До рассвета следует разнести все. — Затем обернулся к матери Хаджат.
— Ты мне, тетя, не мешай. Я должен немного поспать, — сказал он и лёг в постель Хаджат.
Девушка открыла чемодан, достала пакеты завернутого товара. Быстро спрятала его в платок, обвязала им поясницу и стала в своем нешироком платье походить на беременную молодую женщину. После этого открыла дверь и нырнула в темноту.
ЖИЗНЬ АКНУР
Грузовая машина, поднимая клубы пыли, катила в низовья Теджена. В машине было много людей. Когда она шла по ровной дороге, терпеть еще можно, а вот когда прыгала по ухабистому пути, пассажиров совсем заволакивало пылью.
Таймаз примостился у самой кабины кузова. Поэтому до него пыль почти не доходила. А вот сидящие сзади буквально купались в вырывающейся из-под колес белой пыли и были похожи на мельников.
У Таймаза отличное настроение. Товар размещен. Дней через пять соберет деньги и уедет. Он подсчитал, сколько ему достанется. От радости нетрудно было тут же в кузове встать и заплясать. Можно не работать года два-три и безбедно жить. Почаще выпадали бы такие деловые удачи. Вот так оно и бывает. Вроде бы
