Серо Ханзадян - Царица Армянская

Дымная мгла поглотила все вокруг.

* * *

Рассвело.

С окрестных гор и лесов в Нерик вливаются ароматы росистых трав и

дерев. Все стены, крыша, врата храма Шанта украшены цветами, ивовыми

ветвями. Вокруг столпились хетты и армяне, плотно обступив все подходы к

храму. Хеттские жрецы окрасили свои бритые головы кровью жертвы.

У Арванда Бихуни голова умащена, а лицо все окрашено кровью.

Девяносто девять армянских жрецов стоят справа от врат храма. Девять

из них держат, перекинув через плечо, белых жертвенных овечек. Слева с

такой же ношей выстроились жрецы-хетты.

Прорицатели, колдуны, знахари держатся особняком. На поставце у

алтаря кружится каменный идол, изображающий бога Шанта. В белых его

глазницах тоже кружатся — то исчезают, то вновь появляются — каменные

зрачки.

Верховный жрец армян Арванд Бихуни, в сопровождении еще девяти

жрецов, с горящей свечою в руках приблизился к жертвеннику, девять раз

обошел его вокруг, после чего собственноручно заколол у подножия идола

всех жертвенных овечек. Затем к нему подошел верховный жрец хеттов Кама

Вараш.

Арваид Бихуни шепнул ему на ухо:

— Голову принесенной в жертву девушки из храма не выноси.

— Невозможно! — так же шепотом ответил Кама Вараш. — Жертвоприношение

не будет считаться исполненным. Голову жертвы надо вынести и всем

показать. Это полагается по обряду.

— Так ведь узнают? — испуганно сказал Арванд Бихуни. — Все может

обернуться большим скандалом.

— Ничего нельзя поделать. А ты, если хочешь, можешь уйти, пока не

поздно. Мне ваши люди не страшны, я готов им противостоять.

Прибыла Мари-Луйс. Вид у нее был мрачный и озабоченный. Ее

сопровождали Таги-Усак, властитель Нерика с шестью своими братьями, с

женой и дочерьми и двенадцать рабов.

На крыше храма появился жрец-хетт. Вознося молитву и размахивая

окровавленной женской сорочкой, наброшенной на палицу, он громогласно

возопил:

— Жертвоприношение свершилось! Исполнена воля бога Шанта!

Толпа на площади на миг словно онемела. Затем начали раздаваться

отдельные голоса:

— А жертва подобающая?..

— Все свершилось по канону?..

Царицу забил озноб. Жрица была такая юная и такая кроткая,

услужливая! Вспомнилось, как сияли ее глаза...

Окровавленная сорочка развевалась на ветру.

— А хетты, кажется, несмотря ни на что, принесли в жертву человека,

великая царица? — проговорил Таги-Усак.

— Пусть тебе не кажется! — взъярилась Мари-Луйс — Это был белый

теленок. Я знаю!.. Белый и чистый. Боги приемлют только чистую жертву!..

Кама Вараш воздел руки к небу и заголосил:

— О бог Шант! Покровитель и благодетель наш! Угодное тебе свершилось!

Вот!.. — и он поднял над собой голову принесенной в жертву девушки. — Вот,

прими, наш бог!..

Мари-Луйс снова прошибло ознобом. Но душа невольно всколыхнулась

торжествующей злобой. Забыв все, что двигало ею до этой минуты, она

вскричала:

— Смотрите, армяне! Хетты принесли в жертву человека!.. Человека!..

И армяне ринулись туда, где стоял Кама Вараш.

— Покарать ослушников воли богоравной царицы нашей!..

— Покарать принесших в жертву человека!..

Хетты стали волнами приливать ближе и ближе к храму. А их жрецы все,

как по команде, вдруг выхватили из-под жреческих своих хитонов скрываемые

под ними мечи. И тут армяне поняли, что никакие это не жрецы, а самые

настоящие хеттские воины, только переодетые для маскировки.

Неожиданно все окрест огласилось душераздирающим криком:

— Это голова моей дочери!..

Кричал Минай, медник, а теперь и оружейник, отец Нуар. Он выхватил

меч из ножен и тоже бросился туда, где стоял Кама Вараш. Хетты преградили

ему путь. Минай тщетно пытался прорваться вперед и с отчаянием все

повторял:

— Будьте прокляты, о боги!..

Площадь бушевала. Армяне-ремесленники заволновались.

— Да что же это творится?..

— Дочь Миная принесена хеттами в жертву!..

— Бейте хеттов! Бейте!..

Армяне группами и в одиночку ринулись на хеттов. А из храма тем

временем выплеснулись новые массы вооруженных хеттов. Там и тут

разгорались стычки.

Мари-Луйс едва сдерживала рыдания. Она горько раскаивалась, проклиная

себя за слабость, за то, что допустила жертвоприношение человека. Что

теперь будет?!

Властитель Нерика потянул ее за руку:

— Надо уходить! Оставаться здесь опасно!..

Мари-Луйс выхватила из-за пояса свой маленький нож.

— Крушите хеттов, армяне! Не давай им пощады!..

На площади уже развернулся настоящий бой. Мари-Луйс рвалась туда. В

ней словно бес взыграл, душа ее жаждала испытания мученичеством.

Хеттов становилось все больше и больше. Но вот подоспел и Арбок Перч

со своим отрядом.

Таги-Усак решительно потянул царицу к себе.

— Иди за мной! — крикнул он.

Мари-Луйс и не подумала подчиниться ему. Тогда Таги-Усак сорвал с

себя плащ, накрыл ее с головой, цепко и сильно, как обручем, охватил одной

рукой и взвалил на себя, а другою, в которой был меч, стал расчищать путь

перед собой. Несколько воинов из телохранителей царицы помогали ему. Они

прорывались к дому властителя Нерика.

Военачальник хеттов Нуанза Вараш между тем, держа над собой герб

Нерика — медвежью голову, намалеванную на дощатом щите, — орал во всю

глотку:

— Отныне он наш! Нерик наш! И храм бога Шанта наш! Слава царю-солнцу

Мурсилису! Слава!..

Рядом с ним стоял Аванд Бихуни. Вынув из мешка окровавленную одежду

принесенной в жертву девушки, он протянул ее Нуанза Варашу и проговорил:

— Плати за жертву, верховный военачальник!.. Не мои бы старания, не

видать бы тебе неба над Нериком. Плати обещанное.

Нуанза Вараш зло отпихнул от себя окровавленную одежду.

— Скажи лучше, где армянская царица, красавица Мари-Луйс? Ты ведь

обещал доставить ее мне. Где она?

— И она будет в твоих руках, славный победитель, — пообещал Арванд

Бихуни. — Все въезды и выезды города охраняются надежными людьми. Рано или

поздно она будет у твоих ног.

Хеттские войска безжалостно вырезали нерикских армян.

Только к полуночи Таги-Усаку с трудом удалось вырваться из месива на

площади и достаточно далеко отойти, спасая царицу. И, надо сказать,

недавняя отвага и мужество совсем покинули Мари-Луйс. Она уже думала не

столько о себе, сколько о гибнущем городе и его жителях-армянах. Из

телохранителей с ней оставались только пятеро, не было и Арбок Перча.

— Хетты вероломно завладели твоим городом, моя царица! — горестно

причитала мамка. — Вероломство у них в крови. Куда вы смотрите, о боги?

Властителя Нерика убили. И дочерей его. Своими глазами все видала!..

Они пробирались пустынной улицей. Впереди шел Таги-Усак. В глазах

стояла наводящая ужас отрубленная голова девушки. Хетты обманули царицу?..

Как же им это удалось?..

Царица едва шла, от усталости ноги подкашивались. И она все думала:

«Что же сталось с Нуар? Не с той, которую принесли в жертву, а с

настоящей, что дома осталась?.. Спаслась она или вражий меч настиг ее? Что

сталось с Нуар, с Нериком? Что будет со мной? Сколько крови надо этим

ненасытным богам?! И куда делся Арванд Бихуни, почему его нет здесь?..»

Уже совсем близок потайной ход. Только его миновать — и выйдут на

берег Тер Мадона. А там спасение...

И вдруг, откуда ни возьмись, наперерез им появился отряд хеттских

воинов. Таги-Усак, выставив меч, прикрыл собою царицу.

— Отступите, хетты, перед вами царица армянская! Дорогу ей! Дайте

уйти, чтобы не лицезрела она больше вашего вероломства!..

Сзади тоже появились хетты.

Мари-Луйс успела заметить, как Таги-Усак наповал сразил двух вражьих

воинов. Она тоже занесла было свой нож и не почувствовала, как на нее

что-то набросили. Только прикосновение омерзительных, потных рук вывело

царицу из забытья.

Что это?.. Она в каких-то сетях?.. Ее волокут?.. Но куда?.. Боже, она

в плену!.. Какое унижение!.. О Эпит-Анаит, и это все, чем ты отплатила за