Теодор Моммзен - История Рима

На Истмийских играх в 196 г. был прочитан декрет, объявлявший все греческие государства свободными. Принят он был с величайшим энтузиазмом, но последствия показали, что свободы мало без умения ею пользоваться, без истинного нравственного достоинства. А тогдашние греки уже совершенно пали, внутри каждой общины шли интриги, мелкая, себялюбивая борьба партий, каждая община преследовала исключительно свои маленькие интересы и своим соседям предъявляла несправедливые требования. Нельзя не признать большого искусства и не видеть полного доброжелательства в действиях Фламиния, который успел все-таки на некоторое время водворить в Греции сравнительный мир и только против Набиса спартанского употребил силу, да и с ним обошелся значительно мягче, чем все ожидали и чем действительно заслуживал этот вождь бессовестного и необузданного сброда: независимость Спарты была сохранена, приняты были только меры, благодаря которым спартанцы не могли уже вредить никому другому, кроме самих себя. Фламиний постарался обеспечить спокойный и правильный ход дел своим влиянием, выдвинув в каждой общине к власти действительно лучших людей; в 194 г. на съезде в Коринфе он убеждал греков разумно пользоваться своею свободою и затем отправился в Рим, после чего немедленно увезены были и все отряды римских войск, стоявшие гарнизонами в некоторых пунктах Греции.

Заподазривать в искренности Фламиния и даже сенат римский нет никаких оснований. Они действительно желали вернуть свободу той стране, которую считали своею первоначальною родиною и которая стала уже как бы святилищем высших духовных стремлений сколько-нибудь образованных римлян. Не в неискренности был виноват Фламиний, а в увлечении: он не понял всей глубины того падения греческой государственности, которое он замечал, он верил еще в возможность полного возрождения прежней, великой Греции и не нашел необходимым применить к грекам суровый контроль и строгое руководительство, которые одни только были бы способны удержать греков в пределах благоразумия и продлить для них возможность хотя бы до некоторой степени самостоятельного существования.

Глава VIII. ВОЙНА С АНТИОХОМ.

С 223 г. престол В царстве Селевкидов занимал Антиох Третий. Он успел восстановись спокойствие в своих владениях и затем вступил в борьбу с Египтом. Однако, потерпев сильное поражение от египетского царя Филопатора, он не возобновлял борьбы до 205 г., пока Филопатор не умер, а после этого немедленно напал на Египет в союзе с Филиппом Македонским. Когда же Филипп во время войны с Римом был принужден очистить занятые им в Азии египетские владения, Антиох не только предоставил Филиппа собственным его силам, но еще стал занимать те города, из которых Филипп вывел свои войска, а затем стал теснить и полусвободные греческие общины в Малой Азии: он надеялся, что победа римлян обратится ему на пользу, так как ослабит Македонию, которая лишь против Египта была его союзницею, вообще же постоянно являлась соперницею Азии, о возможности столкновения с Римом он и не думал. Подвергшиеся нападениям общины – и во главе их Родос – начали борьбу с Антиохом и в то же время просили покровительства римлян.

Сенат попытался дипломатическим путем достигнуть соглашения с Антиохом, но встретил со стороны царя уклончивый ответ, что он только возвращает свои наследственные владения. Именно в это время Фламиний вывел из Греции римские войска, а вскоре ко двору Антиоха прибыл Ганнибал, бежавший из Карфагена, он был принято величайшими почестями.

Ослепленный успехами последних лет, Антиох теперь решился на войну с римлянами. Он заключил союз с Египтом, выдав свою дочь за молодого египетского царя, вел переговоры о союзе с Пергамом, Каппадокией, Византией, Родосом, рассчитывая склонить и их на свою сторону, он заводил сношения в Карфагене и даже с вождями испанского восстания. Из греческих племен особенное нетерпение выказывали этоляне, недовольные Фламинием за его снисходительность к Филиппу, они даже самовольно затеяли борьбу со Спартой и этим сделали войну с Римом неизбежною. В 192 г. в Грецию явился Антиох, и почти одновременно высадилась около Аполлонии римская армия.

Коалиция против Рима оказалась значительно менее сильною, чем ожидал Антиох, в решительную минуту почти все греческие племена, на которые он рассчитывал, сочли более благоразумным держаться стороны Рима. Против римлян стали лишь этоляне и беотийцы, зато Филипп поддерживал римлян очень ревностно, крайне раздраженный тем, как отнесся Антиох к его поражению. Антиох упустил из рук и нечто такое, что стоило многих военных сил: поддавшись собственной мелкой зависти и внушениям своих советников, которые чувствовали, что их собственное ничтожество рядом с гением Ганнибала выступило бы слишком ясно, он решил держать Ганнибала вдали отдел. Благодаря всему этому Антиох оказался против римлян с силами, не превышавшими количественно сил римлян, с непростительною самоуверенностью он решился вступить с ними в битв. Он занял ту же позицию при Фермопилах, которую занимал Леонид, и тою же тропинкою, как прежде, его войско было обойдено [9]. Почти все оно тут и погибло, только Антиох не нашел смерти, как Леонид, а торопливо бежал в Азию. Греция была вполне в руках римлян, предстояло теперь перенести борьбу в Азию и там ее закончить,- непостоянный характер Антиоха не позволял надеяться на мир сколько-нибудь прочный, если у царя Азии останется возможность его нарушить.

Для войны в Азии прежде всего необходимо было упрочить за собою господство на море. Это понимали ясно обе стороны, и две летние кампании были употреблены именно на морскую войну. Успех колебался недолго: твердое достоинство римлян, их рассчитанная настойчивость увенчались быстро установлением людного господства их по всей восточной половине Средиземного моря. После двух-трех крупных неудач, сопровождавшихся большими потерями, флот Антиоха уже не показывался в море.

Вождем для похода в Азию сенат назначил Сципиона Африканского, победителя Ганнибала. Это популярное имя сразу сделало популярною и экспедицию, для участия в ней охотники стекались массами. Прибыв на Балканский полуостров, Сципион пошел по берегу, чтобы избежать всякого риска. Услужливость Филиппа облегчила ему движение; как раз к тому времени, когда Сципион достиг Геллеспонта и должен был переправляться, одержана была важнейшая за всю кампанию морская победа у Мионнезского мыса под Колофоном, после нее Антиох совершенно растерялся и без малейшего сопротивления допустил Сципиона совершить переправу.

Царь Азии и далее действовал совершенно без плана и внезапно принимал решения, которые нимало не соответствовали ранее принятым мерам. Сначала он попробовал добиться мира, предлагал уплатить половину военных расходов и уступил римлянам греческие города Малой Азии и те пункты в Европе, которые были заняты его войсками, а когда Сципион отверг и эти условия, требуя уступки всей Малой Азии, и попытку царя подкупить его огромной суммой денег, Антиох вдруг решился дать битву, хотя, бесспорно, для него было бы гораздо выгоднее затягивать борьбу и отступать в глубь своих владений. Позднею осенью 190 г. встретились римляне с поиском Антиоха при Магнезии, недалеко от Смирны. Римляне имели около 20 000 в легионах и тысяч до 10-12 ахеян, македонян и пергамцев. Антиох имел почти 70 000 пехоты и свыше 10 000 конницы.

На огромной равнине разыгралась очень сложная и беспорядочная битва, войско царя было скоро приведено в полное расстройство, главным образом благодаря неискусному и неблагоразумному распределению частей различных родов оружия, так что они более мешали друг другу, чем помогали. Римляне одержали полную победу с уроном совершенно ничтожным: собственно, римляне потеряли около 300 человек, союзники – значительно больше. Но это было ничто по сравнению с потерями Антиоха: армия его была положительно уничтожена. Он просил мира и получил его, по обычаю римлян, на тех условиях, которые предъявлены были ему раньше. После этого поражения обнаружилась вся внутренняя слабость Азии: царство это было сразу как бы вычеркнуто из числа великих держав.

В бывшем царстве Антиоха давно уже установились такие отношения отдельных областей к центральному правительству, что заключение мира Антиохом еще вовсе не обеспечивало соблюдения его в отдельных областях, входивших в состав его державы: области эти надо было еще силою принудить подчиняться римлянам. Необходимо было доставить жителям отнятых у Антиоха областей безопасность и от полудиких кельтских племен,- раз римляне уничтожили в этих областях всякую тень власти Антиоха, они обязаны были это сделать. Таким образом, пред римлянами стала необходимость новых экспедиций, новой борьбы – необходимость неоспоримая, хотя многие в Риме этого и не понимали и потому встречали ропотом продолжение военных действий на Востоке и после поражения Антиоха. Несколькими экспедициями против кельтов римляне обезопасили от них области, лежавшие до реки Галиса, страну далее они уже не почитали областью греческого влияния и не принимали на себя обязанности устраивать там внутренние дела.