Юлия Галанина - Волчий замок

Жанна рассказывала об Аквитании, о Монпезá…

О том, какие удивительно зеленые листья молодого винограда по весне… О том, как странно пахнет ветер, несущийся с Галльского океана…

Они обсуждали знаменитые, прогремевшие на весь свет турниры и совсем неизвестные, но которые запомнились им ярче всего, потому что были первыми и для Жанны, и для Жильбера.

Жанна вспоминала герцогский двор в Ренне и рассказывала Жильберу, какие печальные глаза у Анны Бретонской. И как смешно проходила ее свадьба по доверенности с Максимилианом Австрийским.

И какой замечательный конь ждет ее на конюшне Аквитанского отеля, настоящий боевой жеребец из Неаполя, на котором ее отец не знал поражений на турнирах!

И что по слухам, на чердаке отеля есть приведение, а на соседней улице живет настоящая колдунья. То есть жила…

Жанна рассказывала и изредка поглядывала на своего спутника.

И всякий раз удивлялась: ну надо же, такие светлые вихрастые волосы и при этом темные, как маслины глаза…

…А лицо худое, скулы так и торчат над впадинами щек, и светятся удивлением и еще чем-то темные глаза под светловолосой задорной челкой.

Жаккетта, не обращая на них внимания, трудолюбиво прочесывала лес.

Она искала грибы или растения, способные значительно расстроить чье-нибудь здоровье.

Проще говоря, ядовитые.

Так, из чистого любопытства. Чтобы расширить кругозор. Правда, правда…

Одна из таких прогулок завершилась не вполне обычно.

Жаккетта, оставив далеко позади Жанну и Жильбера, шла меж дубов, развлекалась тем, что, набрав подол желудей, швыряла их вверх и вперед. Ничего отравляющего не попадалось, даже волчьих ягод или поганок. Не лес, а черти что!

Впрочем, кое-что ядовитое нашлось. Но совсем не то, что было нужно.

Под дубом стоял, молчал и скверно улыбался Волчье Солнышко. А должен был быть в совсем другом конце своих угодий…

Улыбался, к слову сказать, может быть, он и невыразимо очаровательно, да вот только у Жаккетты на душе стало так скверно, как давно не бывало.

– Господин виконт! – заорала она на весь лес, чтобы те, позади, знали, какой ядовитый гриб на их голову черт принес. – Вы прячетесь? А я Вас все равно вижу! А что Вы тут делаете?

– Жду Вас, громкоголосая моя госпожа Нарджис! – виконт отлепился от дерева и прилепился к Жаккетте. – Зачем же Вы так орете?

Стиснутая в его объятиях Жаккетта горько порадовалась, что благодаря разнице в росте макушкой она попадает виконту ровно в подмышку. Если настойчиво смотреть в землю, глядишь и удастся избегнуть поцелуев в губы, а в макушку пусть целует, хоть плешь проделает – все не так противно!

– От счастья… – буркнула она.

– А о чем Вы думали, когда швыряли желуди? – вжимал ее в себя Волчье Солнышко.

– Считала свои грехи!

С видом, словно всходит на костер, приблизилась Жанна.

Она была не то, что бледная – белая, как мел.

– Доброе утро… – тихо сказала она, глядя на упавшие листья.

– Жильбер, лошадью займись! – коротко приказал оруженосцу Волчье Солнышко. – Милые дамы, а ведь я, не жалея коня, мчался сюда, чтобы Вас обрадовать.

«Все готово для восточных оргий…» – одновременно подумали и Жанна, и Жаккетта.

– Я, наконец-то, решил, в каком качестве Вы будете сопровождать меня по жизненному морю.

– В качестве галеры, – мрачно сказала Жаккетта.

– Несравненная прелесть госпожа Нарджис, поскольку юридически Вы во Франции никто, дама Абонда[10], я оформлю над Вами опекунство.

– Я, слава богу, не ребенок, нечего меня опекать! – возмутилась Жаккетта и попыталась выбраться из объятий виконта.

– А Вам и не надо быть ребенком, достаточно состояния, в котором Вы сейчас пребываете.

Виконт еще раз сжал Жаккетту так, что у нее дыхание перехватило, затем выпустил и шагнул к напрягшейся Жанне.

– А Вам, драгоценная графиня, предстоит стать моей законной супругой. Я предлагаю Вам свое сердце и прочие внутренности. Из нас получится отличная пара, – галантно поцеловал ей руку Волчье Солнышко.

– Это не самая удачная идея… – с усилием сказала Жанна. – У меня практически нет ни земель, ни доходов. Зачем Вам мезальянс? Ваш дом не одобрит подобного брака.

– Милая госпожа Жанна, какие земли, какие доходы? Я, слава богу, не бедствую а мои родственники давно привыкли к моему образу жизни и надеются на бога. «Надежда» – вообще их фамильный девиз. Это первое радостное известие. Нести приятные вести поистине сладостное занятие. Сегодня вечером, наконец-то, я торжественно введу Вас, драгоценные мои жемчужины, в Ваш восточный дворец.

Обратный путь в замок прошел при гробовом молчании.

– Нет, ты хоть поняла, что он собирается сделать? – спросила Жанна Жаккетту, когда они вернулись в комнату.

– Какую-то гадость… – мудро сказала Жаккетта. – Только что именно не пойму. Какой подвох в опекунстве и замужестве?

– А такой! – хрустнула пальцами Жанна. – Если сейчас мы сможем сбежать и за пределами владений виконта Волчье Солнышко нам практически никто, то после этих процедур, что он намеревается проделать, и я, и ты будем в его власти. Он сможет вернуть нас сюда из любого угла королевства и никто ему будет не указ. По закону, раз он твой опекун и мой супруг, он волен держать нас в Шатолу до скончания века. И если в скором времени он нас здесь уморит, никто в это дело лезть не будет.

– Как это не будет? – возмутилась Жаккетта. – А если королю пожаловаться?

– Ну и глупая же ты! – поморщилась Жанна. – Ты хоть поняла, кто его родственники?

– Не поняла, – честно призналась Жаккетта. – Он же их не назвал.

– Он их назвал и предельно ясно! – Жанна швырнула перчатки на пол. – Надежда – это девиз Бурбонов, и если королю даже придется решать это дело, будет оно не в твою пользу. Но ему не придется. Ты до короля просто не доберешься.

– Ну-у, госпожа Жанна, – нахмурилась Жаккетта. – Вы нас прямо заживо хороните. Во-первых, обещал, – еще не значит сделал. Сами знаете: мужчинам верить – себя не уважать. Может быть, просто пугает. Во-вторых, даже если это не шутка, время есть, может быть сбежим до того. Ну и в третьих, Ваше очередное замужество и мое опекунство еще не конец света. А может у Волчьего Солнышка здоровья на двух женщин не хватит? А? Так что поживем – увидим. Не бойтесь Вы его так, словно он сам Сатана.

– Я не могу, – призналась Жанна. – Если он рядом, у меня все внутри обрывается и сердце в пятках стучит. Я боюсь его, боюсь до потери чувств! Был бы он нормальным, я бы постояла за себя, и меня не испугало бы ни замужество, ни все его выходки. Но я просто цепенею, когда вижу его. Он окутывает меня ужасом, как могильной пеленой.

– Вы прямо совсем раскисли… – вздохнула Жаккетта. – Человек как человек, только безумный. Да видно не особо, с одного лишь бока, если так умно все придумал. Если сейчас сбежать мы не можем – надо ждать и силы зря не расходовать. Но сдаваться-то никогда нельзя! Что теперь – лечь и помереть, что ли? Вставайте с кровати и к зеркалу садитесь. Я Вам волосы уложу, – скоро ведь за нами явятся. Мы же переселяемся.

ГЛАВА VIII

Волчье Солнышко, в отличие от многих, обладал возможностями для осуществления своих замыслов.

Второй этаж левого крыла одного из центральных зданий – «Малая Ливия» – представлял теперь лабиринт соединяющихся между собой стрельчато-арочными проемами помещений.

Основой этой восточной сказки был большой зал, в центре которого устроили возвышение, над ним укрепили роскошный парчовый балдахин, устелили возвышение коврами и усыпали подушками.

«Ага…» – сделала вывод Жаккетта, которая по приказу виконта в праздничном костюме, который в свое время справила ей госпожа Фатима, сидела на громадном подносе, удерживаемом сильными руками лакеев и чувствовала себя дура – дурой.

«Вот здесь и будет разворачиваться основное веселье! Чувствую себя индюшкой на блюде…»

Ковров у виконта, судя по всему, было несметное количество. Ими был устлан весь пол левого крыла. Ну и стены тоже.

Так что виконт не шутил про ковры и подносы.

Жаккетта проехалась на несомом людьми виконта подносе по всем комнатам сказочной тюрьмы.

Волчье Солнышко, одетый как султан и идущий во главе процессии, остановился перед дверью.

– Вот, драгоценная госпожа Нарджис, Ваши покои. Здесь вы будете изнывать от нетерпения, ожидая меня! – объявил виконт.

– Благодарю… – равнодушно сказала Жаккетта. – Буду. Могу я слезть?

Теперь им с госпожой Жанной предстояло жить в разных комнатах.

А госпоже Жанне в свою очередь кататься на подносе.

… Жаккетта, сломя голову, неслась босиком по богатым, ласкающим пятки коврам.

Дело было худо.

Ее преследовал виконт, внезапно совсем сошедший с ума, и Жаккетте, как божий день, было ясно, что ради собственного здоровья нужно постараться, чтобы Волчье Солнышко ее не догнал.