На острие меча - Вадим Николаевич Поситко
Тем временем его грубо, за ноги, выволокли на палубу. Яркий утренний свет ослепил, но даже сквозь блики в глазах он рассмотрел равнодушное, словно высеченное из камня, лицо Клеона. Грек стоял над ним, широко расставив ноги и скрестив на могучей груди загорелые руки.
– Ты уж прости, сирак. Ничего личного. – Он легко, как ребенка, подхватил его, ступил к надпалубному ограждению. – Передавай привет рыбам. – И бросил в море.
Последнее, что увидел Сальм, прежде чем вода накрыла его, был округлый бок корабля и закрывший собой полнеба ослепительно-белый парус.
Глава 2
Рим, два месяца спустя
– Ты не мог выбрать более приличного места? – спросил Лукан, оглядываясь по сторонам и морща нос.
Они с приятелем сидели в недорогой таверне на окраине Форума. Заведение это явно не было рассчитано на клиентов с тугим кошельком. Пропитанный запахами пота и пережаренного лука воздух вытолкнул бы наружу любого уважающего себя римлянина, а ассортимент блюд не заставил бы задержаться даже самого скромного гурмана, решившего здесь перекусить. Соответственно и публика состояла из тех, кто дорожит каждой монетой и готов довольствоваться бобовой похлебкой и дешевым вином.
– Тут мы вряд ли встретим наших общих знакомых, – пояснил Луцерий.
– Это точно. – Лукан задержал взгляд на каменном прилавке с парующими в его углублениях горшками; исходившие от них ароматы и краснолицый хозяин в грязном фартуке вряд ли могли пробудить в нем аппетит. – К чему такая конспирация? – поинтересовался он.
– Понятно, ты еще не знаешь. – Его приятель подался вперед.
– Что я должен знать?
– Сегодня ночью арестовали Винициана!
– Луция Анния Винициана?!
– А ты знаешь другого Винициана? – Луцерий перешел на шепот. – И не ори так, мы не одни. В городе, к слову, начались повальные аресты.
Из шести столов (не считая того, за которым устроились они) в таверне были заняты только три. За двумя вкушали местную стряпню не сильно шумные компании, еще за одним, ближе к выходу, в одиночестве потягивал кислое вино какой-то чернобородый чужестранец в синем тюрбане. Видимо, у хозяина был не самый удачный день, и он откровенно скучал за прилавком.
– Каким боком здесь я? – продолжал недоумевать Лукан.
– Ты слаб умом или прикидываешься? – Луцерий покачал головой. – Во-первых, не ты лично, а вся твоя семья. А во-вторых, если ты не забыл, твой отец дружен с Виницианом и у них, кажется, есть какие-то общие дела. Поговаривают, что именно он подбил Скрибониана к мятежу. Вот и делай выводы, дружище.
Лукан задумался. Анний Винициан действительно был вхож в их дом. Не самый приятный человек из тех, кого он знал. Напыщенный и высокомерный, этот влиятельный сенатор вполне мог быть причастен (во всяком случае, ходили такие слухи) к убийству Калигулы. Правда, каким-то чудом он тогда избежал наказания. Клавдия еще не успели официально провозгласить императором, а он уже кривил губы. Не открыто, конечно, это чревато при любой власти. А вот в кругу близких людей, каких при его высоком положении было немало, не раз позволял себе резкие выпады в адрес нового цезаря. Понятно, ему не давали покоя личные амбиции, ведь на место Клавдия метил он. И вот теперь новый заговор!
Лукан уже знал о поднятом наместником Далмации мятеже. Камилл Скрибониан имел свои виды на власть и, располагая достаточным влиянием в провинции, двинул находившиеся в его подчинении легионы на Рим. Речами о реставрации республики он затуманил головы солдат, однако через три дня легионеры одумались и отказались ему подчиняться. Закончилось все тем, что они же сами и убили его. Но у Винициана еще оставалось много сторонников среди сенаторов и всадников, а заразу измены, как известно, нужно выжигать на корню. Клавдий как никто другой понимал это – еще свежа была в памяти печальная участь его племянника, и как результат Рим захлестнули кровавые репрессии.
– Так ты считаешь, моей семье угрожает опасность? – решил уточнить Лукан.
– А сам как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Луцерий.
– По логике событий, такая вероятность есть.
– По логике событий, всем вам как можно быстрее нужно покинуть Рим.
– В смысле? Бежать?! – Глаза Лукана расширились, в них появилось осознание того, что привычный мир вокруг него начинает рушиться.
– Именно! – Луцерий кивнул. – И подальше. Во всяком случае, пока все здесь не уляжется, в Рим лучше не возвращаться.
– А не сгущаешь ли ты краски, дружище? – попробовал усомниться в словах приятеля Лукан. – Возможно, не все так уж и плохо. Я имею в виду, для моей семьи. А отъезд только вызовет подозрения и бросит тень… в первую очередь на отца.
– Возможно, и так, – пожал плечами Луцерий. – Но я бы рисковать не стал. Знаком с Марком Варинием Клитом?
– Да, он не раз бывал в нашем доме.
– Так вот, закололи в темном переулке. А он с Виницианом был не в самых близких отношениях. То есть тесной дружбы не водил, а десять ударов кинжалом получил.
– Сколько? Десять! – приглушенно переспросил Лукан.
Луцерий пригубил из глиняной чаши вина, покривился, мотнул головой.
– Это я образно. Сколько раз его ударили, не знаю. Но это и не важно. Главное, зарезали уважаемого, знатного гражданина, зарезали в каком-то грязном переулке, как свинью. И никакого тебе расследования!
– О «грязном переулке» ты тоже образно?
– Да какая теперь разница, – отмахнулся приятель. – Важен сам факт!
Лукан отпил из своей чаши. Вино оказалось откровенной кислятиной. Впрочем, стоило отдать должное хозяину заведения, он тут же реабилитировался. Возник рядом и выставил на стол две парующие миски.
– Наше фирменное жаркое, – проговорил заискивающе, вероятно, разглядев в них состоятельных молодых римлян.
– Спасибо, уважаемый, – поблагодарил Луцерий, втягивая носом аромат тушеного мяса. – Твое фирменное пахнет вполне аппетитно.
Хозяин довольно хмыкнул, пожелал приятной трапезы и вернулся за стойку. Лукан покосился в его сторону, заметив:
– Странный тип. Улыбается тебе в лицо, а глаза так и буравят насквозь.
– Да обычный он. – Приятель отправил в рот небольшой кусочек мяса. – Просто не так часто к нему заглядывают такие нарядные клиенты, как мы. Учуял, плут, что можно лишнюю монету заработать, вот и скалится.
Лукан не ответил, сосредоточился на жарком, которое и в самом деле удивило. Нежная, в меру сдобренная приправами телятина буквально таяла во рту. Между тем мысли в голове путались и прыгали, как пугливые зайцы. Насколько все серьезно? Знает ли отец о том, о чем сообщил ему Луцерий? И неужели наилучший выход для них – отца, матери, сестры и его
