ЗЕРО (СИ) - sillvercat
— Фи, Бруно! — укорила его зардевшаяся Мари, но хозяин лишь отмахнулся, указывая парню на ближайший фургон:
— Залезай внутрь и приведи себя в порядок. Мадам Тильда даст тебе свой целебный бальзам, намажешь рубцы. Через пару дней всё заживёт, будь уверен.
Бруно знал, о чём говорил. Пресловутым травяным бальзамом циркачи лечили буквально всё — от потёртостей на лошадиных спинах до собственных ушибов и растяжений, которые были довольно часты во время репетиций. И когда какой-то остолоп-ковбой во время представления пальнул в Джейкоба, разозлившись на его колкую шуточку, и когда сам Бруно и Мозес словили по пуле, отстреливаясь от напавших на караван бандитов, чудодейственное Тильдино средство мигом поставило их на ноги безо всяких докторов.
— А потом я проверю, что ты действительно умеешь делать, — закончил Бруно и протянул парню руку, видя, что тот пытается подняться с земли. Помедлив, тот в ответ подал ему свою ладонь — узкую, но жёсткую от мозолей, явно привыкшую к тяжёлой работе.
— Спасибо, сэр! — горячо выдохнул он. — Век буду Бога за вас молить.
Бруно разжал пальцы, выпуская его руку, и проворчал:
— Непохоже, что ты часто протираешь коленки в церкви, сынок. Лучше скажи, как нам тебя называть. Мы-то свои имена во всю глотку орём на манеже, так что нас ты знаешь.
Парень наконец по-настоящему улыбнулся, и эта улыбка зарницей осветила его чумазое измученное лицо. А глаза у него оказались серо-голубыми и ясными, как предрассветное небо.
— Зовите меня Зеро.
*
Что Зеро умел делать, наверное, даже во сне, — так это стрелять, что выяснилось почти сразу после его загадочного появления в цирке.
Бруно заглянул в фургон мадам Тильды, взявшей мальчишку под своё крылышко, на следующее утро. Сам он ночевал возле костра, завернувшись в одеяла, как индеец, и бодрствовал поочерёдно с Мозесом, охраняя лагерь. Клоун же вернулся в фургон, который делил с китайчатами, громогласно заявив:
— Ты, Бруно, стал подозрительным, как старый филин. Случись что — Тильдины шавки моментально подымут такой гам, что небу станет жарко. Но если ты думаешь, что за беглым птенчиком прилетит стая ворон и намерен всю ночь хлопать тут глазами, Бог тебе в помощь.
И чёртов насмешник очень похоже изобразил уханье филина, взмахнув рукавами своего истрёпанного плаща, будто крыльями, а Мозес гулко засмеялся.
Бруно тоже нехотя улыбнулся. Да, он подумывал о том, что, приблудного мальчишку со странным именем могли разыскивать те, от кого он сбежал. Бруно не очень-то поверил в историю о девчонке, якобы огулянной беглецом на сеновале.
Но ночь прошла спокойно, а утром хозяин поднялся по скрипучим ступенькам в фургон гадалки, чтобы узнать, что там с найдёнышем.
Тот полулежал на устроенной мадам Тильдой постели так, чтобы поберечь израненную спину, и внимательно слушал россказни, которые та ему плела. Старуха же радостно трещала, словно сойка на ветке. Все в караване давно и старательно увиливали от её баек под разными благовидными предлогами.
Кудлатые Тильдины пудели встретили Бруно весёлым тявканьем, и он строго цыкнул на них.
— Ишь, какого горячего жеребёнка ты затащила к себе под одеяло, хитрая ты ведьма, — шутливо протянул он, усаживаясь на сундук с реквизитом.
— Хитр-рая! Хитр-рая! — немедля заорал из своей клетки белоснежный какаду Гектор, распушив хохолок. Бруно прицыкнул и на него, набросив на клетку валявшийся рядом пёстрый платок.
Старуха кокетливо захихикала, засмеялся и парень, хотя его щёки, по-детски гладкие, снова вспыхнули от смущения. «Благовоспитанный, чертёнок, — отметил Бруно с усмешкой. — Небось какой-нибудь пасторский сынок».
— Что с того, что он ночевал в моей постели? — демонстративно вздохнув, развела руками Тильда. — Он мне даже спинку свою бедненькую не позволил бальзамом смазать, брыкался, как настоящий жеребёнок. Сам возился. Будь на моём месте наша Мари, думаю, он стал бы куда сговорчивее.
Она ласково потрепала окончательно смешавшегося парнишку по вихрастой макушке, а Бруно раздумчиво покачал головой. Искреннее смущение Зеро весьма к нему располагало. Но чем же всё-таки мог провиниться подобный простачок, чтобы подвергнуться жестокому наказанию и сбежать из родного дома верхом на угнанной кляче?
— Сколько тебе лет? — небрежно полюбопытствовал Бруно и хотел уже было прибавить «Только не ври», как парень выпалил:
— Девятна… то есть шестнадцать, сэр, — тут же поправился он, глянув в ехидно прищурившиеся глаза хозяина.
— Вот это больше похоже на правду, — удовлетворённо хмыкнул тот. — А теперь скажи, сынок, что ты сможешь делать у меня в цирке. Лентяев и прохиндеев я не терплю, здесь все работают не покладая рук, и заработанное мы делим поровну.
— Я видел ваше представление, сэр, как я уже говорил. Оно так чудесно, что и словами не описать! — живо откликнулся Зеро, осторожно усаживаясь на постели и продолжая кутаться в пёстрое лоскутное одеяло. Серые глаза его загорелись, однако он тут же добавил: — Но мне кажется, что в вашем цирке не хватает кое-чего интересного.
— Вот как? И чего же? — Бруно вскинул брови, слегка забавляясь.
Он сам знал, чего не хватает его цирку. Купола, настоящего купола высотою не меньше семидесяти футов, чтобы нанять пару воздушных гимнастов, а не просто акробатов Фу и Гуанга, выполнявших свои трюки прямо на песке арены. Слона — пусть и малыша-слонёнка, хотя тот стоил примерно столько же, сколько все остальные его звери. Ещё одного липицианца — подобная пара, управляемая красавицей Мари, смотрелась бы на манеже просто бесподобно. И наконец, льва, короля африканской пустыни, какого ещё не видела пустыня американская.
