Давид Малкин - Жизнеописание малых королей
На всём маршруте следования Шишонека по Израилю, археологи находят обломки наконечников стрел и копий, скрюченные в огне куски мечей, непрерывные следы пожаров. Побеждая, фараон не осмелился оставлять в Израиле свои военные лагеря. Он грабил и спешил дальше. Только покончив с Израилем, Шишонек смог направиться на юг, к Иерусалиму.
Вскоре после вторжения в провинцию Азию, не достроив Карнак, Шишонек умер. Ни один из его наследников не решился повторить поход в древнееврейские государства. Объяснить это можно только отчаянной храбростью Израиля, обескровившего армию фараона в сражениях за каждый из 156 городов. Даже найденный археологами фрагмент триумфальной стелы, воздвигнутой Шишонеком в Мегидо, признаёт среди хвастливых славословий, что завоеватели нарвались на яростное сопротивление армии местного короля – Яровама.
А теперь оставим археологию и вернёмся к древнееврейским летописям "Книгам Царств" и "Диврей айамим". Свет опять переключён. В центре "сцены" – северное королевство Израиль и его первый король Яровам бен-Нават.
Главные события жизни Яровама начинаются и заканчиваются предсказаниями пророка Ахии. Но впервые Яровама бен-Навата, сына вдовы из селения Церейда, мы встречаем в лагере строителей из племён Эфраима и Менаше (потомков Иосефа). Как и все другие племена иврим, и эти в свой черёд прибыли для строительства столицы. Работы здесь шли большие: землёю засыпался междустенный промежуток по всему периметру Города Давида, закладывался гигантский пролом в стене, проделанный ещё полководцем Иоавом при штурме Иерусалима (в ту пору – Ивуса). Способный и образованный молодой человек быстро продвигался по службе и был очень увлечён своей работой.
Но сами северные племена по-другому относились к проектам короля Шломо. Прежде всего это относилось к родному племени Яровама – к Эфраиму, самому многочисленному, честолюбивому и беспокойному. В лагере строителей из Эфраима шёл непрерывный бродильный процесс, назревал бунт.
– Почему мы должны отстраивать Офел и дворец короля, а своё племя, Иуду, он от повинности освободил? – уже не таясь, кричали эфраимцы.– Что нам этот Иерусалим! Северные храмы, Бет-Эль, Шило, Дан уже двести лет служат иврим, не то, что этот ивусейский город!
И когда прошёл слух, будто король Шломо сам прибудет под стены Иерусалима, чтобы посмотреть, как отстраивается столица, агитаторы из Эфраима подговорили и племя Менаше не выходить на "иудейские работы", пока король Шломо не уравняет в правах все племена.
Руководители стройки испугались угрозы эфраимцев побить камнями всякого, кто попытается пройти в лагерь "Дети Иосифа". Начальство пребывало в растерянности, а вскоре там должен был появиться король Шломо.
Яровам бен-Нават, о котором было сказано, что стихия строительства захватила его, устал ждать в бездействии. Он обратился к своему племени и неожиданно для всех не только не был побит камнями, но убедил скандалистов и ворчунов вернуться к работе.
Король Шломо остался доволен увиденным. Услышав о смелом поступке Яровама, он назначил молодого строителя главным над лагерем "Дети Иосифа". Это была немалая должность, Яровам бен-Нават теперь командовал множеством людей из разных районов Эрец-Исраэль. И он научился говорить с людьми, вызывать у них доверие, стал известен, особенно среди земляков.
Яровам был человек мужественный. Шломо, заметив, что этот молодой человек умеет делать дело, назначил его над всеми рабочими из дома Иосифа.
Так народилась звезда храброго и образованного иври незнатного рода. Но звезде этой не было суждено непрерывное восхождение.
Однажды, после окончания дневных работ Яровам бен-Нават вышел за городские стены и оказался в ячменном поле. Начинался месяц Нисан[1]– Яровам догадался об этом по тому, что поле за ночь сделалось из жёлтого ярко-красным от великого множества лепестков дикого мака, называемого местными жителями "шаронской розой". Был "год шмиты", когда иврим не трогают урожая, предоставляя его беднякам, птицам, и диким животным. Ячмень, простоявший ещё с осени, высох и не двигался под прохладным ветром из кидронской долины. От тишины и алого покрова земли пришли к Яроваму волнение и ожидание: что-то должно произойти! Он остановился и замер. И тут же увидел, что от Шилоаха поднимается ему навстречу сам пророк Ахия.
И встретил его на дороге пророк Ахия-шилонянин, одетый в новую одежду. На поле их было только двое. И схватился Ахия за новую одежду, которая была на нём, и разорвал её на двенадцать лоскутков и сказал Яроваму:
– Возьми себе десять лоскутков. Ибо так сказал Господь, Бог Израилев: "Вот, Я исторгаю королевство из руки Шломо и передаю тебе десять племён. А одно племя оставлю за ним – ради раба моего Давида и ради Иерусалима, города, который Я избрал.
Дальнейшие события известны нам только схематически. Я упоминал о них на предыдущих страницах, пришло время повторить.
Шломо получил донос, будто пригретый им эфраимец затеял заговор против дома Давида. Яроваму удалось избежать ареста, бежав в Египет, ко двору фараона.
Предсказания пророка Ахии очень скоро начали сбываться. Шломо умер, а десять племён отпали от Иерусалима, отказавшись подчиняться внуку Давида Рехаваму. Они назвали себя Израилем и пожелали, чтобы Яровам бен-Нават управлял ими вместо иудейского наместника. Став королём, Яровам принимается за реформы, целью которых было добиться административной и экономической независимости от Иудеи. Энергичный правитель, многому научившийся в египетском изгнании, король Яровам несомненно преуспел в укреплении нового государства, так что даже катастрофа похода по его территории армии Шишонека не похоронила Израиль и не позволила Дамаску или Иудее отхватить куски от северного королевства иврим.
Однако, вопреки истории и археологическим находкам, мы не найдём ни одного доброго слова о короле Яроваме в сохранившихся древнееврейских летописях.
Почему?
Известно, что редакторами Танаха были возвратившиеся из Вавилонского плена жрецы-иудеи, потомки тех левитов, которых Яровам прогнал из Израиля. И вот им выпала возможность свести счёты с обидчиком. Главное их обвинение против него: Яроват-де в своих храмах приносил жертвы…быкам.
Попробуем разобраться.
Статуя молодого бычка (по-старинному – тельца, по Ильфу и Петрову – золотого телёнка) "пасётся" по всей древней истории евреев. Первого бычка велел отлить сам Аарон, брат Моше. Подставка в виде золотых быков была в иерусалимском Храме – она поддерживала знаменитое Медное море – гигантскую чашу с водой для жертвоприношений. Учёные полагают, что все эти звери – родственники египетских сфинксов, чья каменная мощь впечатлила евреев, проведших столетия на берегах Нила, – а не плагиат быков, охранявших входы в храмы Вавилона, Хатустаса или Крита, как полагали в начале ХХ века. Безусловно, быки по всей Плодородной Радуге символизировали плодородие и мощь, вызывая трепет у прихожан, входящих в храм.
Наблюдая высунутые из-под снега каменные хвосты пары сфинксов на набережной в Ленинграде (по советским справочникам, "высеченным из сионита в XVIII в. до н.э."), я догадался, что ни один ваятель не может знать судьбу своих творений. И первосвященник Аарон не предполагал, что спятившая толпа на Синае предаст Единого Бога и станет поклоняться отливке.
В том же Танахе, в речах пророков (особенно в речах жрецов-профессионалов Ехизкиеля, Ирмияу, Ишаяу) сохранились описания церемоний и храмовой утвари. Ни один из пророков, от Элияу до Ошеа, проклиная Яровама, не обвиняет его в грехе подмены Бога. Быки в северных храмах иврим играли ту же роль, что и в Иудее – роль атрибутов культа. Не более.
Таким образом, для обвинения короля Яровама в подмене Бога нет никаких оснований. Не больше их и во втором упрёке редакторов летописей – будто бы Яровам перестроил календарь.
Так как все древнееврейские праздники связаны с сельским хозяйством, то естественно было бы, скажем, окончание уборки урожая (Суккот) отмечать на севере на месяц позднее, чем в Иудее, раз уж существует месячная разница во времени созревания колосьев и плодов. Яровам бен-Нават только зафиксировал этот факт. Это теперь, когда большинство евреев живёт вне Израиля и не имеет никакого отношения к земле, праздники едины для всех, и перемещения означали бы то же, что и перенос Первого мая на декабрь. Яровам же просто объявил: праздник созревания пшеницы, Шавуот, будем отмечать в день созревания пшеницы у нас, а не в Беэр-Шеве.
Естественно, что самыми проблематичными стали для него праздники паломничества: Песах, Шавуот и Суккот, когда иврим отовсюду шли в Иерусалим, как нынешние католики в Рим или мусульмане в Мекку. Гоня перед собой лучшую овечку из стада, вся семья из надела Нафтали в горах на севере или из приморского племени Ашер шла несколько дней пешими тропами, пока достигала широкой дороги, по которой тысячные толпы иврим вели своих животных на жертвоприношение в Храм. Там, после молитвы и праздника, каждая семья съедала часть своей овцы, приготовленной левитами по всем законам Торы, жертвовала на Храм и в полном удовлетворении возвращалась к себе в селение, делясь впечатлениями от Божьего города, полного священнослужителями, от праздника, Храма и великой толпы таких же паломников-иврим изо всех племён Эрец-Исраэль.
