Николай Дмитриев - Казна императора
— Так как же нам быть, служивый?
— Так как ни кинь, дорога одна, — стражник пожал плечами. — В сторону Хайлара пробираться. Там и паровоз найти можно, и поезда вроде как ходят.
— Это и я понимаю, — задумчиво пробормотал Костанжогло.
Стражник кончил возиться с винтовкой и поочередно посмотрел на сгорбившихся офицеров.
— Ежли позволите, могу совет дать.
— Какой? — Костанжогло поднял голову.
— Я вижу, у вас в отряде лошади есть. Вот и впрягайте их в вагоны и поезжайте с богом. И вам способнее и нам тут облегчение. А то неровен час налетит хунхузня какая и пожгут. Вон, будку месяц назад спалили одни такие. Опять дороге убыток…
— Да думал уже об этом, думал, — махнул рукой Костанжогло. — Только где ж упряжь взять? Я про хомуты и дуги не говорю, хотя бы шлеи…
— А чего тут думать, — совсем по-свойски возразил стражник. — Берите патронташи, вяжите к ним постромки, вот вам и шлея…
— Дело говоришь, дело. — Полковник резко поднялся и кивнул Яницкому. — Идемте, время не терпит.
Выйдя из землянки, Костанжогло задержал Шурку.
— Не узнаю вас, поручик. Всегда такой исполнительный, а тут… Не понимаю.
— Что тут понимать, господин полковник. Кто мы с вами теперь? Никто. Пошли лучше вагон топить, пока все не померзли…
Через каких-нибудь полчаса работа закипела. Над застывшим вагоном закурился дымок. Женщины, обрадованные хоть какой-то цивилизацией, начали обустраиваться, а Костанжогло, собрав вокруг себя молодежь, принялся командовать.
Теплушки из тупика руками перекатили на второй путь, и там образовалось подобие поезда. Впереди теплушка, сзади теплушка и посередине классный вагон. Потом пока часть энтузиастов мастерила упряжь, другая установила на тормозной площадке задней теплушки «максим», а тут же сформированную команду пулеметчиков одели в собранные по всему отряду шубы и бекеши.
Из разбитого ящика на буферах смастерили кучерские сиденья, закрепили самодельную упряжь, распределили лошадей и, убедившись, что дело идет, споро погрузив имущество, с черепашьей скоростью, но уже на конной тяге, двинулись в путь…
* * *Село Мочаево пряталось в низине, окутанной морозным туманом. Выбравшись на дорогу, Чеботарев с Козыревым прислушались и, не уловив ничего подозрительного, шагом поехали вдоль длинной сельской улицы, обрамленной невысокими заборами.
Людей видно не было, и только ценные псы, заслышав всадников, с хриплым лаем принимались метаться на привязи, громыхая железными цепями по проволоке. Доехав до бокового проезда, Чеботарев завернул в него и еще раз осмотрелся.
Проулок образовали три избы, поставленные не в ряд, а косым треугольником, внутри которого, скрытые крепким заплотом, стояли амбары, коровники и конюшни. Окна изб, глядевшие на улицу, были уже прикрыты ставнями, и здесь не слышалось даже собачьего лая.
Чеботарев подозрительно завертел головой и озабоченно уточнил:
— Подпоручик, вы не ошиблись?… Это здесь?
— Как можно, — весело отозвался Козырев и, спрыгнув на землю, подошел к калитке, устроенной впритык к бревенчатому срубу.
Ухватившись за массивное, висевшее снаружи кованое кольцо дверного запора, Козырев застучал им по калитке. Сначала все было тихо, потом со двора послышался скрип шагов и настороженный женский голос окликнул:
— Кто?…
— Свои…
— Свои все дома…
— Это никак Даша? — рассмеялся Козырев и легко хлопнул ладонью по деревянному косяку. — Да открывай, не бойся…
Запор металлически звякнул, калитка приоткрылась, и из возникшей щели донеслось недоверчиво-удивленное:
— Ды-к, это кто же?
— Ты что, Дарья, не узнаешь?… — Козырев отступил на шаг.
— Ой, господин учитель!… — Калитка гостеприимно распахнулась, и в проеме возникла молодая женщина в заношенной кацавейке. — Вы откуда?…
— Оттуда! — фыркнул Козырев и совсем по-домашнему попросил: — Открой-ка ворота, я не один, да и кони у нас…
— Сейчас, сейчас… — заторопилась женщина и, деревянно стукнув закладным брусом, поспешно отвела одну створку. — Заезжайте…
И тут из глубины двора долетел недовольный возглас:
— Дашка, чего у тебя ворота настеж?…
— Ой, тятя, — только и откликнулась женщина, помогая Козыреву завести лошадь во двор.
Чеботарев, заезжавший следом, увидел, как с чисто выметенного крыльца спускается бородатый мужик, скорее всего хозяин, в новом стеганом ватнике, под которым виднелась опрятная холщовая рубаха с крупными белыми пуговицами.
— Кого еще там принесло… — начал было мужик, но, углядев полковничьи погоны на плечах у Чеботарева, сразу засуетился.
Хозяин поспешно сбежал со ступенек, подхватил лошадь подпоручика под уздцы и тут, почти лицом к лицу столкнувшись с Козыревым, радостно воскликнул:
— Ой, так это ж вы!… Что, опять у нас квартировать будете?
— Еще не знаю, Фрол, — устало ответил подпоручик, передавая самодельный повод хозяину.
Мужик, который, судя по всему, искренне обрадовался гостю, дожидаясь пока Чеботарев тоже слезет с лошади, наклонился к Козыреву и доверительно спросил:
— Господин учитель, а с вами, извиняюсь, кто будет?
— Не бойся Фрол, — подпоручик потоптался на месте и только тогда ответил: — Господин полковник со мной…
— Ага, ага, — засуетился хозяин и, принимая лошадей, шумнул на дочь: — Дашка, чего стоишь, веди в избу. Видишь, люди с дороги…
Чеботарев, проведший вместе с Козыревым почти двое суток в заснеженной тайге, изрядно промерз и теперь, оказавшись в теплой избе, пахнущей сушеными грибами, травами и свежевыделанной овчиной, с наслаждением расстегнул верхний крючок шинели и принялся разматывать обледенелый башлык.
Войдя вслед за хозяином в чисто прибранную горницу, офицеры перекрестились на образа старинного письма, перед которыми теплилась лампада, оправленная в бронзу, и сели за стол. Фрол, оставшись стоять, степенно разгладил бороду и, кивнув дочери, чтобы собрала поесть, испытующе посмотрел на Чеботарева.
— Вы уж, господин полковник, не обессудьте. Вон, господин учитель знают, у нас разносолов нет, мы ведь от леса кормимся, от тайги.
— Нам не до разносолов, — усмехнулся Чеботарев, — да ты и сам понимаешь…
— А как же… — Хозяин умостился на самом краешке широкой, добела выскобленной ножом лавки. — Дивно, как вы проскочили…
— Ладно, Фрол, — вмешался молчавший до сих пор Козырев. — Нам вокруг да около хороводить не с руки. Говори прямо, нас укроешь?
— Ежели как на духу, — медленно, с расстановкой ответил Фрол, — то про вас, господин учитель, поскольку вы почитай что нашенский, и разговору нет. Вы тут жили, вас мужики знают, и ежели какой варнак и наскочит, то не страшно. А вот что касаемо господина полковника…
— Я ненадолго, — бросил Чеботарев и тут же, смягчая интонацию, добавил: — Мне б пару дней перебыть, отогреться. …
— На это мы с радостью, — неприкрыто обрадовался Фрол и, повернувшись к двери, сердито крикнул: — Дарья!… Ты игде там запропастилась?
— Да иду уже, тятя, иду! — отозвалась Даша и, заскочив в горницу, принялась проворно выставлять на стол холодное мясо, копченую рыбу, грибы и, самое главное, свежевыпеченный, нарезанный большими ломтями, одуряюще пахнущий хлеб.
Проглотив голодную слюну, полковник покосился на Козырева, потом на дочку хозяина, успевшую сменить затрапезную одежонку на кокетливую, отделанную соболем душегрейку и, крякнув, принялся уписывать за обе щеки.
Тем временем, пока гости утоляли голод, Фрол вытянул откуда-то целую четверть мутноватого самогона, налил всем по стакану и на правах хозяина сказал:
— Ну что ж, как говорится, со свиданьицем…
Дарья, на минутку присев, только пригубила из своего стакана, и тут же умчавшись на другую половину, загремела ухватами. Офицеры же, не чинясь, выпили вместе с хозяином и, чувствуя, как живительное тепло изнутри распространяется по телу, обстоятельно принялись за еду…
Много позже, лежа на лавке, застеленной овчинным тулупом, полковник ждал подпоручика. Короткий зимний день давно растворился в метельном сумраке, на столе горела дешевая жестяная лампа, и за бревенчатой стеной начинал подвывать ветер. Чеботарев как раз подумал, что они очень вовремя добрались к жилью, когда дверь скрипнула и в горницу, осторожно ступая, вошел Козырев.
Чеботарев скосил взгляд и слегка насмешливо поинтересовался:
— Ну как разведка?… Надеюсь, душегрейка одевалась не зря?
Пропустив скабрезную двусмысленность мимо ушей, Козырев присел на лавку и, понизив голос до шепота, сказал:
— Дела плохи, господин полковник. Даша говорит, по окрестным заимкам повстанцы офицеров ловят…
— Догадываюсь… — Чеботарев крякнул, закинул руки за голову и повернулся к Козыреву: — Ну и?…
— Думаю, здесь перебыть, а уж потом как получится…
