Елена Жаринова - Сын скотьего Бога
Его ладонь ощутила что-то холодное и влажное — это ткнулся носом вожак волков. После долгого бега он дышал часто-часто и весь дрожал от нетерпения: ну, давай, спрашивай!
— Медведи идут, — сообщил он, как только Волх к нему обратился. — Они будут сражаться за тебя, сын скотьего бога. И росомахи тоже. Твои враги даже не смогут подойти к городу!
— Твои товарищи снова чего-то испугались, — нахмурился Волх. — Уж не тех ли черных волков, о которых ты говорил?
Волк прижал уши. Потом вздыбил холку, как будто сердясь на собственную трусость.
— Кто бы ни угрожал тебе, сын скотьего бога, я буду рядом с тобой, — пообещал он. Волх сердито хмыкнул. Звучит, конечно, благородно. Но лучше бы иметь гарантии, что все серое войско не разбежится при появлении неведомого противника.
— Князь! Клянча! — истошно закричали с другой стороны стены. Отпихнув волка, Волх бросился туда.
По узкому коридору между земляных стен, ведущему к воротам, наемники гнали коней на приступ. Их щиты были утыканы стрелами, как ежи, и лучники на стене не успевали класть на тетивы новые стрелы.
Одновременно русы вскинули на плечо короткие метательные копья.
— Пригнись, дурачье! — крикнул Клянча.
Короткий свист — и двое парней безжизненно повисли на частоколе. Один еще дергал ногами, вцепившись в пробившее горло копье. Но когда товарищи стащили его вниз, он был уже мертв.
А русы, осадив коней, развернулись и поскакали обратно. И тут кто-то из дружинников закричал девичьим голосом:
— Сюда! Они лезут на стену!
Волх узнал Сайми. Она снова облачилась в мужские штаны и раздобыла где-то короткий меч — как раз по руке. Вот неуемная девка!
Железные крюки впились в землю и в бревна частокола. Прикрываясь щитами, русы ловко карабкались по веревкам. Вот над забором показалась маковка шлема… Дождавшись, пока появится голова, Волх взмахнул мечом. Смешно ловя руками воздух, мертвый рус рухнул вниз. Но наемники упорно продолжали ползти на стену, как муравьи.
— К воротам! К воротам! — срывал кто-то голос.
Конники шли в новую атаку. Слаженно стучали копыта, смертоносные копья легли на плечо…
— По лошадям! По лошадям стреляйте! — заорал лучникам подбегающий Соколик. Волх отметил, что ребята из засады благополучно вернулись в город. Но вид русов, с мрачной решимостью гнавших коней под пули, прямо под словенские стрелы, пугал молодых дружинников, и те в панике мазали, попусту тратя стрелы. Только одна лошадь упала на всем скаку, подминая под себя всадника. Остальные успели остановиться и, как ни в чем не бывало, повернули назад.
Вот тут их ждал сюрприз.
Из леса им наперерез вышли два огромных медведя. Они заревели, встав на задние лапы. Кони, беснуясь, заржали.
Но с западной стороны городища уже кричали:
— Лезут! Лезут!
Лесное войско не подвело. Волки бросались на спины ползущим по стене наемникам, и беспощадно грызли их, опрокидывая на землю.
Альв хмурился. Только теперь он начал понимать, насколько недооценил новгородцев. Он был уверен — молокососы разбегутся, лишь только завидят настоящих воинов. План молниеносного штурма с треском провалился. Но отступать поздно и позорно. Тем более что у русов припрятаны кое-какие силы про запас.
— Вперед!
Альв махнул рукой, и конники снова понеслись на приступ. Расчет был простой. Лучники у новгородцев плохие, атакующие почти не рискуют. Пусть мальчишки отвлекутся, пусть тратят стрелы, а в это время с северной стороны наемники еще раз попытаются прорваться в город.
Но не тут-то было. Скача во весь опор, потрясая копьями, русы не заметили, что лучники не толпятся на стенах, как при первых атаках. Как только конники оказались под стеной, на плечи им, растопырив когтистые лапы, прыгнули росомахи.
Альв изменился в лице. Вызвав из лесу подмогу, он поскакал на помощь гибнущим у новгородских стен русам. Но с полдороги они повернули назад: с их товарищами все было кончено, и росомахи, жадно урча, уже лакомились человеческой плотью.
— Отступают! Отступают! — в восторге завизжала Сайми. Казалось, она в жизни не видала ничего лучше этого кровавого зрелища.
— Поделом им, Волх Словенич! — ликовал Клянча. У него был рассечен висок, кровь залила пол-лица, и в этой крови, косматый, он сам походил на росомаху.
Волх мельком улыбнулся — и бросился на помощь Кулеме, который ни одному русу не позволил перемахнуть через стену. Отложив на время лук, он выхватил у убитого руса копье и орудовал им, как дубиной. Русы падали вниз — живые и мертвые. Волки брезгливо нюхали мертвецов и скалились на живых.
Теперь уже все наемники поняли, что их противник — реальная сила.
— Альв! Мы теряем людей! — кричал Мар. — Проклятое зверье не подпустит нас к городу! Что думаешь делать!
— Сейчас увидишь, — ухмыльнулся Альв и свистнул условным сигналом.
— Ох, только не это… не эти… — простонал Мар.
Но восемь Безымянных на косматых конях уже выехали из леса. Так же, как их погибшие соратники, они гнали коней к воротам.
— Что это, мало мы им наваляли? — удивился Клянча, наблюдая за новой атакой русов. — Э… Что это?.. Мамочки, что это?
— Леший их дери, опять… — Соколик с досадой рассек рукой воздух. Он уже видел такое: черный морок окутал всадников, превращая их в единое целое — огромную тучу, которая стремительно перла к воротам. Потом туча распалась на восемь частей…
Кое-кто из защитников ворот малодушно бросился бежать. И немудрено: вместо всадников к воротам скакали гигантские звери. Они были похожи на быков, но больше, косматее, рога казались стенобойными таранами, а морды скалились хищными зубами.
Первыми сбежали медведи. Волки держались. Сбившись в кучу всей стаей, ощеряясь, они заслонили собой ворота в город.
На морде переднего быка явно обозначилась ухмылка. Нагнув голову, он поддел одного из волков на рога и зашвырнул его в лес. Затем все восемь тварей одним прыжком перемахнули через ворота.
У волков сдали нервы. Истошно взвыв, поджав хвосты, они бросились врассыпную. Будь у них руки, они закрывали бы ими от ужаса глаза. Остался только вожак, его волчица и двое их старших сыновей. Вслед за врагом они тоже бросились в город.
Первыми жертвами черных тварей стали росомахи. Те-то не отступали — они были прирожденные убийцы, лишенные воображения, не знавшие страха. Быки топтали их, били рогами и рвали зубами в клочья. Их собственные шкуры оставались неуязвимыми. На помощь Волху явилось пятнадцать росомах — и все они лежали растерзанными кто на площади, кто у стены.
А с северной стороны, наконец воспользовавшись сумятицей и страхом, русы пошли на штурм. Лучники Кулемы и Соколика не смогли их остановить, наемники прорвались в город.
— Вперед, парни! — крикнул Альв. — Еще немного, и город наш! Убейте всех, кто встанет у вас на пути!
Ворота пали. Русские кони топтали мертвых и раненых. Русские мечи безжалостно обрывали короткие мальчишечьи жизни. Быки-оборотни бросались на все, что движется. Их хвосты вспыхивали факелами, от которых запылали дома. В них заживо горели женщины и дети.
Бельд забыл, где находится. Он словно снова был на берегу родной реки, и снова даны жгли его родную деревню, и страшно кричала сестра, а он ничем не мог ей помочь. Он ожесточенно орудовал мечом и топором — как будто не людей убивал, а пахал в огороде.
Клянча упал на глазах у Волха. А он не успел помочь другу, сражаясь сразу с четырьмя русами. Четырьмя уцелевшими из семи, кто решил взять новгородского князя в кольцо. Он и вправду колдун, решили они, спотыкаясь о тела убитых товарищей. Иначе откуда в мальчишке такая сила? Меч словно сам управлял рукой, угадывая, куда придется удар.
Быстро мотнув головой, Волх увидел, как четверка волков заслонила тело Клянчи. Волх не знал, жив или мертв его товарищ. Какая разница? Все мы уйдем из этого мира — не сейчас, так часом позже.
Когда звериный народ предал его, Волх понял, как рассчитывал на их помощь. А без них — они просто мальчишки против оборотней и безжалостных наемников. Шансов нет. И грош цена отцовскому подарку. Оказалось — одно баловство…
Волха охватила такая уверенность в близкой неминуемой смерти, что всякий страх перед ней пропал. Он не защищался, он нападал. Пусть души убитых врагов ступенями лягут под ноги ему, поднимающемуся в Вырей!
— Терем! Княжий терем горит! — завопила чья-то сорванная глотка. Волх увидел, как из хором вовсю повалил дым. Ялгава с ребенком неловко вылезла из окна. Она подвернула ногу, но все равно пыталась бежать. Кто-то из конных русов сначала потешался над ее ковыляющим шагом, а потом лениво взмахнул копьем. Ялгава упала на колени, цепляясь за пронзившее ее древко. Другой рукой она притянула к себе малышку. От страха девочка даже не кричала, только икала и прижималась к горячему материному животу.
