Филипп Эрланже - Генрих Третий. Последний из Валуа
Но чудо продолжалось недолго: 25 февраля вспыхнула ссора между кланом Зборовских и кланом Тензинских, что повлекло за собой смерть знатного дворянина Ваповского, имевшего неосторожность вмешаться.
Вот-вот могла вспыхнуть небольшая гражданская война. Генрих, вынужденный выступить судьей и осаждаемый со всех сторон знатными и могущественными родственниками, счел благоразумным объявить виновным Зборовского и под страхом смертной казни выслать его. Но увы! Подобная умеренность лишь настроила оба лагеря против короля и породила волну пасквилей, которые будут преследовать Генриха до самой смерти.
Пожар 28 февраля, уничтоживший половину Кракова, только усилил недоброжелательность по отношению к французам, которых обвинили в поджоге.
Так с самого начала были омрачены отношения короля и его подданных. Генрих старался не разочаровывать народ, поддерживать церковь, согласие и справедливость. Увы! Повсюду он видел лишь нищету, раздоры, клевету. Он совершенно не мог понять нравов и обычаев своей новой родины. Воспитанный на французском понимании королевской власти, которое основывалось на римском праве, он приходил в отчаяние от этой анархической республики, согласно законам которой король был бессилен без единодушной поддержки всех остальных. И в довершение ко всему его унижали, постоянно уменьшая средства на содержание королевского дома, сводя их к ничтожным и смешным суммам.
Молодой монарх взбунтовался. Он принял решение «признать своей собственностью помещения дворца, как это принято во Франции», и при поддержке своей свиты преуспел в этом. Но грустные мысли одолевали его. Он постоянно сравнивал себя с Марией Стюарт, которая тоже покинула Францию ради страны, населенной коварными и диковатыми людьми. Вспоминая события, непосредственно последовавшие за его коронацией, он вопрошал себя, не взбредет ли полякам в голову подражать шотландским мятежникам. Некоторые воеводы уже позволяли себе говорить с Генрихом таким тоном, что слезы бешенства наворачивались ему на глаза. Но это еще было не самое страшное! В одном из дворцов его ждала принцесса, сорокавосьмилетняя старая дева, с лицом вытянутым и унылым и красноватыми глазами навыкате. Она ждала, когда прекрасный рыцарь, которого она полюбила, едва увидев его портрет, придет избавить ее от преследований, которым она подвергалась из-за своего несметного богатства.
Инфанта Анна, сестра покойного короля Сигизмунда-Августа, была последней представительницей династии. После смерти брата о ней ходило столько сплетен, что она желала только умереть. Желание жить вернулось к ней, когда она узнала, что на польский престол взойдет Валуа, и особенно когда стало ясно, что им предстоит сочетаться брачными узами.
«Если будет наследник, в королевстве воцарится мир», – считали люди. А поскольку новая династия будет связана с предыдущей, избранный монарх будет освящен божественным провидением.
Генрих посетил Анну в первый же вечер своего прибытия, да и впоследствии он не раз наносил ей официальные визиты. Однажды он несколько задержал ее руку в своей, после чего принцесса оказалась так взволнованна, что не могла ужинать. Но так же как и во время переговоров о браке с Елизаветой Английской, так и теперь государственные интересы не могли заслонить образ его возлюбленной Марии де Конде. Несмотря на разлуку, ее власть над ним была необычайна. Перед тем как садиться за письмо к ней, Генрих вскрывал себе вену и обмакивал перо в собственную кровь.
Заседания сейма, посвященные коронации, длились уже два месяца, а до конца было далеко. Сатирические куплеты того времени рисуют образ монарха, который с бессмысленным видом присутствовал на бесконечных дебатах, где каждый депутат изощрялся в красноречии на языке, совершенно для него непонятном.
Генрих смирился с ограничением своих прав ради принципов государства польского, но это не дало никакого положительного результата, а пустые споры грозили стать постоянными. Тогда Генрих сказался больным, и заседания сейма вынужденно прервались. Очень скоро они потребовали, чтобы король вернулся к своим обязанностям, на что месье де Пибрак на безупречной латыни ответил, что у короля понос.
Надо было закрывать заседания сейма; депутаты упрекали Генриха: «Тщательно подбирая слова, ты, король, поклялся нам соблюдать наши законы не только на бумаге, но и на деле. И пусть проклятие падет на тот злосчастный день, когда ты отказался от своих обещаний…» Но Генриха трудно было этим пронять. Сын своей матери, он радовался своему успеху: он отделался от сейма и отдалил от двора протестантов, ему удалось избежать встречи наедине с инфантой. А теперь он собирался предпринять большое путешествие по польскому королевству, уделив особое внимание охране границ на случай возможной войны с Московией.
Пока же он занимался проблемами интеллектуального свойства, организовал обмен между французскими и польскими студентами, заложил в Кракове основу для первого факультета права.
Наступила весна – и тут из Франции стали приходить такие вести, что Генрих тут же забыл про Польшу.
Мятежники старались воспользоваться каждым часом отсутствия Генриха.
И пока двор неспешно продвигался от Лотарингии к Парижу, герцог Алансонский решительно потребовал назначить его генерал-лейтенантом. Карл IX, только-только оправившийся от ветрянки, нисколько не был расположен потакать ему и решительно отказал.
Придя в ярость, герцог Алансонский снова вступает в заговор с Бурбонами. Втроем они решают скрыться в Седане, вотчине своего друга герцога Буйонского, и под угрозой гражданской войны заставить короля переменить решение. К несчастью, король Наваррский не подозревал об измене своей жены и, по-прежнему считая ее своей союзницей, посвятил ее в детали заговора. Маргарита тут же предупредила Екатерину, и та приняла меры.
Маргарита была исполнена решимости блюсти интересы героя Монконтура. В Сен-Жермене, где двор расположился в декабре, у нее не было недостатка в поклонниках. Даже сам герцог Алансонский сделал своей сестре полулюбовное признание, умоляя ее о снисхождении. Тронутая Марго ответила ему обтекаемыми фразами, ничем себя не связывая. Этот жалкий соперник никак не мог сравниться с Генрихом – однако появился другой, более неотразимый.
Ла Моль был очарован молодой королевой. Он отправляется к Руджери и просит призвать на помощь его любовной страсти магию. Астролог вылепил из воска фигурку, у которой на голове была корона, и пронзил ее золотой иглой на месте сердца. Теперь, уверенный в скорой победе, Ла Моль мог перейти в наступление. Покинутая своим мужем, Маргарита откровенно скучала. Она была из тех женщин, что любой свой каприз принимают за вечное чувство. Тут же были позабыты Гиз и Генрих – теперь ее божеством стал Ла Моль. И одновременно она вернулась в политический лагерь своего мужа и герцога Алансонского. Поняв это, Екатерина испугалась. Однажды ночью она даже попробовала подстроить убийство Ла Моля в одном из переходов дворца, но фаворит разгадал ловушку.
А вскоре с королем случился странный приступ, во время которого он потерял много крови, выходившей прямо через поры кожи. Это всех насторожило. Заговорили об отравлении, протестанты считали, что это проявление гнева небес и тут же принялись готовить новую войну. И в ночь с 23 на 24 февраля Лануе, снова перешедший в кальвинизм, поднимает восстание в Ла-Рошели, а Монтгомери высаживается в Котентене во главе английских наемников.
К мятежникам 10 марта должны были присоединиться и принцы. Но неожиданно была обнаружена их охрана, которая должна была сопровождать принцев в дороге, и герцог Алансонский, охваченный паникой, сам побежал с доносом к матери. Екатерину охватывает ужас, она стаскивает умирающего короля с кровати и вывозит весь двор в Венсеннский лес, в замок, где можно было выдержать любую осаду.
Карл IX, постоянно терявший большое количество крови, умирал. Для того чтобы герцогу Алансонскому удалось перехватить у Генриха корону, требовалось в первую очередь воспрепятствовать регентству королевы-матери. И поползли слухи… Ее открыто обвиняли в том, что она отравила своего сына. Протестанты и умеренные католики соревнуются в клевете.
Распадется ли французское королевство? Протестанты мечтают об отделении. Их ассамблея 16 декабря 1573 года разработала проект конституции, о котором вспомнят в 1789 году. Все западные провинции находятся под властью Лануе, вся Нормандия – у Монтгомери.
В Нидерландах Лудовик Нассау был разбит и убит испанцами, которые нашли в его бумагах достаточно улик, чтобы объявить войну Франции. Стране угрожало иностранное вторжение. Даже при дворе англичане готовят дворцовый переворот в пользу герцога Алансонского.
Королева-мать по своему обыкновению противостояла всем. Герцога Алансонского и короля Наваррского остановили, а их приближенных бросили в тюрьму. У Руджери обнаружили ту самую восковую фигурку с короной на голове и иглой в сердце, в которой заподозрили короля. Обвиненные в покушении на его величество, де Ла Моль и его друг Кокконас после жестоких пыток были казнены на Гревской площади. Ко всеобщему возмущению, Маргарита облачилась в траур по своему возлюбленному и сама похоронила его голову.
