Наталья Павлищева - Роксолана Великолепная. В плену дворцовых интриг
– Приветствую вас, госпожа. Вы хотели поговорить?
– Да, визирь, но наедине. Здесь нет острых ножей и я безоружна, пусть ваши люди постоят в стороне.
Мгновение визирь колебался, но под насмешливым взглядом Роксоланы вынужден был согласиться. Ее губы чуть тронула усмешка:
– Негоже сильному мужчине бояться слабую женщину.
– Вы никогда не были слабой, султанша, – возразил, устраиваясь на подушках Кара-Ахмед-паша.
– Тем более.
Что тем более, не сказала. Убедилась, что его охранники отошли подальше и перевела взгляд на самого пашу. И вдруг внутри взыграло озорство. Не к месту, не нужно бы, даже опасно, но отказать себе в удовольствии побесить Кара-Ахмед-пашу не смогла, не удержалась.
Роксолана просто сидела и смотрела на собеседника, приторно улыбаясь. Несколько мгновений он смотрел в ответ, потом на лице отразилось легкое недоумение… потом волнение… потом откровенное беспокойство… Оглянулся вокруг, словно ища опасность или ожидая поддержку. Но вокруг кешка было пусто.
– Вам не холодно, паша?
– А? Что? – Дернулся почти испуганно, засопел, поняв, что сглупил, мотнул головой. – Нет, не холодно. Вы хотели поговорить со мной, султанша?
– Знаете, я люблю это место. Босфор видно, спокойно, хотя иногда дует холодный ветер…
Еще мгновение и паша просто поднялся бы, решив, что его дурачат, но Роксолана уловила эту готовность, вмиг стала серьезной, взглядом пригвоздила к месту:
– Да, хотела.
Добавить бы, что стоило увидеть его рожу, желание пропало. Нельзя…
– Мы с вами враги, так?
У Кара-Ахмеда просто отвисла челюсть. Роксолана дала ему время осознать сказанное, медленно кивая, словно ища у паши поддержки сказанному. Тот также наклонил голову, соглашаясь с султаншей и не сводя с нее глаз.
– Так… но иногда двум врагам договориться легче, чем двум закадычным друзьям, так? – продолжила султанша.
Снова последовали два медленных кивка.
Наверное, со стороны это выглядело даже комично, она кивала, кивал и он, но все медленно-медленно.
– Та-ак… Давайте, договоримся.
На мгновение в глазах паши проснулось что-то, сверкнула злорадная радость – султанша пришла просить пощады?! Но эта радость тотчас потухла, потому что ее взгляд ни о какой пощаде не молил. Он был острым, как клинок, и как клинок жестким.
– Не скрою, я вовсе не желала бы с вами договариваться, скорее, хотела уничтожить вас. Как и вы меня. Но обоим придется смириться с существованием друг друга.
Кара-Ахмед-паша уже начал приходить в себя, он уселся вольно, пусть султанша говорит что угодно и делает вид, что снисходит, обращаясь к нему, уже то, что она вообще начала этот разговор, значило, что готова на уступки.
Роксолана поняла, что пора прекратить игру, не то можно заиграться.
Она снова уставилась в лицо визиря гипнотизирующим взглядом, от которого Кара-Ахмед оторваться не мог.
– Я знаю, что вы мечтаете о троне для своего сына. – Роксолана сделала останавливающий жест рукой, хотя визирь ничего не возразил, он потерял дар речи, казалось, эта ведьма подслушала его тайные мысли. – Это невозможно. Сегодня Повелитель подписал фирман, согласно которому определен порядок наследования, если он решит отойти от дел. Имени вашего сына в этом списке нет. Сначала шехзаде Селим и шехзаде Баязид…
Она снова замолчала, не отрывая взгляда от его лица, но на сей раз в глаза не смотрела, уставилась в переносицу. Кара-Ахмед занервничал, потом не выдержал:
– Что хочет госпожа?
Роксолана усмехнулась:
– Сначала договорим о вас, уважаемый Великий визирь. У вас взрослый сын, даже если бы каким-то чудом он стал султаном, вы-то ему зачем? Сейчас он племянник султана, а вы кто? Только Великий визирь. Пока Великий визирь. Как вы думаете, почему Повелитель все еще не снял вас с должности?
Роксолана прекратила гипнотизировать Кара-Ахмеда, с которого уже пять потов сошло, она встала и прошлась по кешку, задумчиво разглядывая свои ладони. Визирь заворожено следил за ней. Откуда ему знать, что Роксолана нарочно надела позвякивающие дрожащие браслеты, чтобы привлечь внимание к рукам?
Позволив ему немного прийти в себя, вдруг резко повернулась и оказалась снова лицом к лицу с Кара-Ахмедом.
– Пока, слышите, лишь пока я ничего не рассказывала ему о том, как вы мне мешаете.
Это «вы» и «мне» прозвучало с особым ударением.
– Но, госпожа…
– Тсс! – палец коснулся губ визиря, а потом уткнулся ему в лоб. – Мешаете. Но султан об этом не узнает… Вы хотите остаться Великим визирем?..
Она резко отшатнулась от Кара-Ахмеда и стоило тому почти завопить: «Да, госпожа!», тут же добавила:
– …у султана Баязида?
Теперь Роксолана сидела напротив визиря и сосредоточенно раскладывала складки своего платья, словно ничего такого и не говорила. Кара-Ахмед с трудом переводил дыхание. Ведьма, она точно ведьма!
– Я тоже думала, что хотите…
Глаза над яшмаком смотрели насмешливо.
Султанша поднялась и уже у выхода из кешка обернулась к багровому от переживаний визирю:
– Помогите моему сыну и я помогу вам… остаться Великим визирем.
Она ушла, оставив какой-то чувственный аромат, а Кара-Ахмет еще долго не мог двинуться с места. Что это было? Женщина, которую он ненавидел и пытался презирать, только что запросто поставила его себе на службу. Самое ужасное – ему вовсе не хотелось сопротивляться. Вчерашний враг не стал другом, это невозможно, он по-прежнему желал гибели той, что только что владела его вниманием и волей, но еще сильней желал снова испытать на себе ее чары.
А Роксолана шагала по дорожке сада, будучи не менее измученной. Ей тяжело далось это противостояние, зря визирь думал, что у султанши получилось все так просто. Роксолана вовсе не собиралась говорить то, что сказала. Поняв, что бороться одновременно с визирем и тысячей других врагов вокруг и не позволить им уничтожить Сулеймана, она решила привлечь визиря на свою сторону.
Для этого нужно было пожертвовать одним из сыновей, обещав место визиря при другом. Если бы Роксолана сказала, что Кара-Ахмед будет Великим визирем при Селиме, тот не поверил. Всем известно, что старший из оставшихся шехзаде не слишком прислушивается к мнению матери, а еще, что она сама предпочитает Баязида.
Значит, от имени Баязида и нужно предлагать, мол, помогите Баязиду стать султаном, и он сделает вас при себе Великим визирем. То, что этого не сделал бы Селим, тоже знали все, потому что этот шехзаде терпеть не мог отцовского Великого визиря и не упускал возможности это продемонстрировать.
Роксолана перешагнула через себя и решила открыто предложить Кара-Ахмеду обещание поста Великого визиря в обмен на поддержку Баязида. Это давало призрачный шанс, что визирь хотя бы на время прекратит войну против нее самой.
Но Кара-Ахмед оказался на удивление внушаемым, он смотрел султанше в глаза, как кролик смотрит в немигающие глаза змеи. Ей не пришлось ничего обещать, просто спросила, хочет ли Кара-Ахмед быть Великим визирем при султане Баязиде. Попросила помочь сыну, но какому не сказала же! И в чем помочь тоже.
Теперь оставалось ждать, что последует.
Михримах, узнав, что мать ушла куда-то, ничего не сказав, выпытывала у евнуха Джафера:
– Как ты мог не узнать, куда отправилась султанша?! Она ходит одна?
Тот оправдывался, как мог:
– Госпожа, Хуррем Султан не выходила из дворца, она в Топкапы. Какая опасность может ей грозить здесь?
– Здесь?! Да в змеином логове и то безопасней, чем во дворце! Кто пошел с султаншей?
Роксолана подошла незаметно, рассмеялась:
– Михримах, оставь его в покое, он не виноват. А по поводу клубка змей ты права.
– Матушка, где вы были?
– В саду в кешке.
– Как же я не подумала вас там поискать?
– Не стоило.
– А… а что вы там делали?
– Пойдем, расскажу. – Убедившись, что их не подслушивают, Роксолана рассмеялась. – Пробовала подружиться с Кара-Ахмедом-пашой.
– С кем? – обомлела дочь.
– Ты не ослышалась, с Великим визирем.
– Зачем? – опасливо прошептала Михримах.
– Даже врагов лучше иметь в своих сторонниках.
– И он согласился дружить? – конечно, принцессе трудно поверить в столь нелепое предположение, как дружба двух заклятых врагов – ее матери и Великого визиря.
– Я предложила ему место визиря и в будущем в обмен на помощь моему сыну.
Это было похоже на предательство, но Михримах прекрасно знала, что мать ничего не делает просто так, а потому продолжала осторожно расспрашивать:
– В чем, матушка, и кому, Селиму или Бая зиду?
– Ни в чем, ни кому не сказала, просто спросила, хочет ли он быть Великим визирем при султане Баязиде.
– И он согласился?
– Нет, конечно. Но пока будет думать, стоит ли принимать мое предложение, выиграем время. Хотя бы ненадолго Кара-Ахмет-паша оставит нас в покое. Как Повелитель? Пойдем к нему.
– Отец спит, Иосиф Хамон рядом. Расскажите подробней, как вы беседовали с Кара-Ахмедом-пашой.
