Элисон Уэйр - Брачная игра
Королева его намека не поняла, однако сейчас Сесила занимали не собственные почести. Он не на шутку встревожился. Почести, которыми Елизавета собиралась одарить Дадли… не являлись ли они преамбулой для восхождения его на королевский трон. Если такое случится, что ждет Сесила? Что ждет саму королеву?
Сесил спрашивал мнение других членов Тайного совета. Все, как один, сожалели о неспособности королевы выбрать себе достойного мужа.
– Она не потерпит власти мужчины над собой, – вздохнул герцог Сассекский, размышляя, как все усложняется, когда женщины поднимаются выше отведенного им места.
– Она рассматривает свой брак лишь как козырь в переговорах, – сказал Бэкон.
– Думаю, нам бесполезно рассчитывать на брак королевы с иноземцем и на возможный политический союз, – мрачно произнес Сесил. – Боюсь, она уже решила выйти за Роберта Дадли. Господа, положение становится просто отчаянным. Епископ де Квадра предупредил меня о возможности дворцового бунта, возглавляемого Дадли.
– Думаю, епископ склонен к преувеличениям, – заметил герцог Сассекский, хотя и в его мозгу пронеслась пугающая картина: Цыган с толпой сторонников несется по коридорам Уайтхолла. Но были и обнадеживающие признаки. – Я слышал, что в Англии достаточно тех, кто устал от королев на английском троне и хочет видеть ее величество и лорда Роберта заточенными в тюрьму.
– Паникеры, – вздохнул Сесил. – Я не питаю симпатий к лорду Роберту, однако не хочу его ареста. Он стал иметь слишком большое влияние, и оно пагубно. Но давайте зададимся вопросом: кто мог бы сменить ее величество на престоле? Ее преемницы опять-таки женщины: Кэтрин Грей или Мария Стюарт. Мы сменили бы одно женское правление на другое. Я сам устал от королев на нашем троне. Я уже начинаю бояться, что мы вообще не увидим короля. Все мои доводы, которые я приводил, исчерпаны. Мне остается единственное: подать в отставку. Я готов вызвать из Парижа сэра Николаса Трокмортона. Пусть заменит меня на посту государственного секретаря.
Члены Тайного совета в ужасе смотрели на Сесила.
– Может, Дадли сам хотел бы занять ваше место? Но разве он способен заменить вас в Тайном совете? – спросил герцог Сассекский. – Как бы то ни было, вы нужны королеве. Вы нужны нам. Вы нужны Англии.
– Мне кажется, королева не осознает, что я ей нужен, – упавшим голосом ответил Сесил.
– Но должен же существовать какой-то способ! – не выдержал Бэкон. – Мы должны уберечь королеву от саморазрушения.
– Я написал нашим послам за границей, – признался Сесил. – Сообщил, что нам бы очень пригодились свидетельства об отрицательном отношении европейских дворов к Дадли.
– Но обратит ли королева внимание на эти свидетельства? – засомневался Бэкон. – До сих пор она настойчиво игнорировала общественное мнение и советы ее министров.
– Если Уильям заявит о своей отставке, это может привести королеву в чувство, – предположил герцог Сассекский.
– Не тешьте себя надеждами, – угрюмо ответил Сесил.
Вновь придя в Молочный домик, Елизавета сразу обратила внимание на столик, где были разложены золотые пуговицы, серебряное зеркало, шелковые нитки для шитья и чулки с затейливой вышивкой. Какой чудесный сюрприз! Глаза королевы радостно вспыхнули.
– Это для моей жены, – смущенно пояснил Роберт.
Елизавета молча ждала объяснений.
– Небольшие подарки, чтобы порадовать ее, – продолжал Роберт. Он говорил так, словно признавался в государственной измене. – Я очень давно ее не навещал.
Не навещал, потому что королева не отпускала его от себя.
– Как она? – холодно спросила Елизавета.
Правила приличия вынуждали ее задать этот вопрос.
– Плохо, Бесс. Если честно, я очень волнуюсь. Я договорился о ее переезде в Камнор-Плейс – имение моего друга Энтони Форстера.
Елизавета знала, что своего загородного дома у Роберта не было, и потому Эми всю ее замужнюю жизнь кочевала по домам его друзей и дальних родственников.
– Помимо Эми, в доме Энтони живут несколько знатных дам. Так что ей есть с кем общаться. Сейчас она пребывает в крайне подавленном расположении духа. Я надеюсь, что эти женщины отвлекут ее от мрачных мыслей.
Елизавете стало не по себе. Внутренний голос нашептывал, что лучшим отвлечением Эми Дадли от мрачных мыслей был бы приезд мужа. Это подействовало бы на больную сильнее всяких лекарств. Однако вслух Елизавета сказала совсем другое:
– Я тоже надеюсь на их доброе участие.
Усилием воли она выбросила из головы все мысли об Эми. Взяв Роберта за руку, Елизавета увела его подальше от ненавистных подарков. Они направились в сад, где стояла уединенная беседка, где можно было говорить, не опасаясь чужих ушей и глаз, и где ласки Елизаветы помогут Роберту забыть о страданиях безнадежно больной жены.
Двор заблаговременно переместился в Виндзорский замок. Близился сентябрь, а с ним – день рождения королевы. Елизавета не хотела праздновать в Уайтхолле. Ей исполнялось двадцать семь, и она опасалась, что советники и министры воспользуются этим событием и еще раз напомнят о необходимости выйти замуж. Елизавета решила их упредить и рано утром отправилась с Робертом на охоту. Целый день она стреляла из арбалета по оленям и во дворец вернулась лишь с наступлением темноты. Там Роберта дожидался гонец с письмом из Оксфордшира. Едва Роберт вскрыл письмо, его лицо побледнело.
– Она умирает, – прошептал он.
Елизавета тоже прочла письмо.
– Я тебе очень сочувствую. – Она удивлялась, почему Роберт не попросит разрешения поехать к умирающей.
– Смерть явится милосердным освобождением…
Лицо Роберта оставалось непроницаемым, и Елизавета не знала, о ком он говорит – об Эми или о себе. Не знала и как относиться к известию. В такой прекрасный день Елизавете вообще не хотелось думать о болезнях и смерти. Хотелось радоваться тому, что сама она жива и здорова.
Вечером королеву навестил епископ де Квадра, чтобы передать поздравления испанского короля по случаю ее дня рождения.
– Я благодарю его величество за поздравления, – учтиво ответила Елизавета и решила немного взъерошить Филиппу перышки. – Однако я не в настроении праздновать, поскольку одно событие омрачает мне радость этого дня. Жена лорда Роберта умерла или находится при смерти.
– Умерла? – удивленно вскинул брови де Квадра. Впрочем, его удивление длилось недолго. – Ваше величество, из того, что я слышал… словом, ее кончина была ожидаемой.
Теперь уже Елизавета удивилась словам испанского посла. На что епископ намекал?
– Все знали, что леди Дадли опасно больна, – добавил он, словно угадав мысли королевы.
Чего уж там угадывать? На ее лице все было написано.
– Прошу вас, передайте лорду Роберту мои соболезнования, – продолжал де Квадра.
– Обязательно передам. А вас, епископ, я попрошу ничего не говорить об этом. Сами знаете: людям только дай повод почесать языки.
На следующий день, гуляя по дворцовому парку и проклиная его холмистые дорожки, от которых у грузного де Квадры начиналась одышка, епископ повстречал Сесила. Испанский посол сочувствовал положению, в котором оказался государственный секретарь. Пусть Сесил и еретик, но человек он умный и достойный, а королева в последнее время постоянно принижает его достоинство. Увы, королевой руководил не собственный разум, а слепая любовь к этому авантюристу Роберту Дадли. Тот, не стесняясь, делал все, чтобы занять место Сесила в Тайном совете.
Чувствовалось, государственный секретарь настроен поговорить. Де Квадра не ошибся: очень скоро стало ясно, что главный советник королевы жаждет облегчить душу. Это несколько удивило испанца. Обычно Сесил бывал крайне сдержан и проявлял искренность лишь в том случае, если этого требовали его интересы. К тому же Сесил ненавидел сплетни и не обсуждал щекотливые вопросы.
– Епископ, я могу поговорить с вами конфиденциально? – вдруг спросил он, оглядываясь по сторонам и проверяя, нет ли кого поблизости.
Удивленный епископ поспешил заверить Сесила, что с уважением относится к конфиденциальным разговорам и не делает их достоянием чужих ушей. Правда, он усердно докладывал королю Филиппу обо всем, что слышал при английском дворе. И не только королю, но и нескольким заинтересованным английским придворным. Во всех остальных случаях епископ действительно чтил конфиденциальность.
– Наш разговор должен остаться в тайне, – предупредил Сесил.
– Можете не сомневаться, господин государственный секретарь, что так оно и будет, – торжественно произнес де Квадра.
– В таком случае могу сказать вам… в последнее время поведение королевы стало таким, что я всерьез подумываю подать прошение об отставке.
Де Квадра не верил своим ушам. Так доконать Сесила, чтобы бедняга задумался об отставке? Епископу не терпелось поскорее сообщить эту новость королю Филиппу и своим друзьям.
