Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
– Говорите, как есть.
– Я служитель Господа, герцог, и некоторые вещи не могу называть своими именами… Но в противовес нашей не самой нравственной королеве именно чистая Дева-крестьянка может считаться чудом господним.
– Хороши нынче крестьяне, – скривился Филипп. – Взять в аренду поместье в такие-то времена.
– А кто об этом узнает? – без улыбки спросил Кошон. – Она придет из Лотарингских земель, в соответствии с пророчеством, и этого довольно.
Герцог подумал еще немного и, наконец, хлопнул рукой по столу, как будто поставил точку.
– Ладно. Попробовать стоит. Действуйте, Кошон. Но пока только от своего имени и, ради Бога, осторожно!
– Я всегда осторожен, ваша светлость, – улыбнулся Кошон.
БУРЖЕ
(1422 год)
Дофина короновали почти по-домашнему, скромно и без особых торжеств. «Радоваться будем в Реймсе, – сказала мадам Иоланда. – А сейчас мы просто вершим то, что должны». Так же скромно она обставила и свадьбу Шарля с Мари, которая прошла сразу после коронации. «Помни, ты обещал назвать первенца Луи», – шепнула герцогиня, целуя зятя после церемонии. Дочь она тоже поцеловала, но, отстранившись и посмотрев в её лицо, только покачала головой. «Ты еще не королева…».
Громкая победа при Боже уже отошла в прошлое, уступив место новым потерям и новым заботам, разрешить которые могли бы только новые победы. Но август, на который возлагались большие надежды, принес досадные и отчаянно разорительные огорчения. Бойня под Краваном стала тяжелым ударом для армии дофина. И сразу после, как будто мало было одного разгрома, пришло известие о рейде, которым граф Саффолк прошелся по Мэну, захватив богатую добычу. «Мы оставим «Буржского королька» без средств к существованию», – смеялись приближенные графа, используя гулявшее по англо-бургундским войскам презрительное прозвище Шарля.
Дофин от этих бед совсем было сник. Но посланный за английским воинством Жан д'Аркур во главе спешно собранных отрядов разгромил Саффолка в Нормандии при Бруссиньере и перебил половину армии бывшего соратника Монмута.
Победа была безусловной. Однако торжества по этому случаю опять прошли совсем скромно. Средств, действительно, не хватало. Ни на содержание войска и двора, ни на выкуп рыцарей, захваченных в плен при Краване, ни на выплаты ломбардским наемникам… «Не повышать же, в самом деле, налоги на землях, преданных дофину», – говорила мадам Иоланда, открывая собственный кошель. Но проблемы оставались. И выход виделся один: если у «дофинистов» нет денег на ведение войны и взять их негде, то надо добиться, чтобы денег не стало хватать и у противника.
И тогда её светлость снова взялась за перо…
«Милостивый государь мой… Даже обходя молчанием законность договора, подписанного в Труа, и принимая в расчет возможность – но только возможность – его законности, не могу не высказать опасений, которые напрашиваются сами собой.
Одно дело, когда наследный принц Франции ведет войну за свои права с королем Англии, но совсем другое, когда он вынужден защищать страну от захвата её чужеземным регентом. Видя, как и кому герцог Бэдфордский раздает французские земли, захваченные его покойным государем и братом, я не могу не задаться вопросом – все ли его действия продиктованы только защитой интересов малолетнего короля, или герцог готовит почву для узурпаторства? Как бы ни боялась я показаться пристрастной, а все же нельзя предавать забвению тот факт, что отец его светлости – покойный сэр Ричард – тоже получил власть и корону путем насильственного свержения законного короля. И если в Европе желают осудить дофина Франции за бунт и подстрекательство к войне, пускай осуждают также и английский парламент за щедрое финансирование регента, который устраивает свои дела, прикрываясь как щитом интересами малолетнего племянника…».
Письма с подобным содержанием разлетелись по королевским дворам Европы словно стрелы, пущенные по наиболее здравомыслящим мишеням. Шпионы и – в основном – шпионки мадам Иоланды поработали на славу. Ни одно из отправленных ею писем не попало к тому, кто бы их прочитал и безразлично отложил в сторону. Безупречная репутация герцогини Анжуйской как политика не давала сводить содержание её писем к одной только жалкой попытке привлечь на свою сторону сочувствующих. В Европе и так уже с тревогой присматривались к тому, как целенаправленно герцог Бэдфордский подминает под себя Францию и заключает щедро оплаченные договоры со всеми, кто при случае поддержит его в неограниченном влиянии на малолетнего короля, а потом, возможно, поддержит и в притязаниях на его корону.
Министры, канцлеры и кардиналы европейских дворов и даже папского двора в Риме, сообщая своим государям о тревожных симптомах в поведении герцога Бэдфорда, жаловались на то, что их представителей – или, говоря иначе, шпионов – всё чаще стали перекупать, из-за чего достоверные сведения о делах во Франции получать становилось всё труднее. Но все же, находя способы, они получали информацию, которая не могла не настораживать…
При этом никто, разумеется, эти способы не озвучивал.
Что поделать, все эти люди были мужчины с их маленькими мужскими слабостями, которые свойственны даже кардиналам. А юные французские дворянки, уехавшие подальше от кровопролитной войны, были так соблазнительны и так податливы… К тому же располагали роднёй, настолько осведомленной, что оказывались не только приятны в общении, но и очень полезны.
Прелестные же француженки, в свою очередь, тоже помалкивали о том, что вся их «осведомленная родня» находилась в Бурже – возле дофина – и носила имя герцогини Анжуйской…
Тревожный слушок, как волна от подброшенных мадам Иоландой сомнений, недолго петлял по лабиринту из приемных, кабинетов, келий и альковов. Изрядно приправленный и утяжеленный общественным мнением, он достиг, наконец, конечного адресата и английский парламент загудел в нужной тональности.
– Судя по заявлениям милорда Бэдфорда французские мятежные войска терпят одни только поражения, а сам он победоносно движется по Франции! Однако деньги из Англии продолжают уплывать полноводной рекой! Если его светлость не в состоянии обеспечить победоносную армию за счет завоеванных территорий, о каких победах может идти речь?! Герцог, в конце концов, регент, а не король, и мы вправе потребовать отчета…
Разумеется, взбешенный Бэдфорд какие-либо отчеты предоставлять отказался, и финансирование его армии существенно сократилось, что повлекло откровенное разграбление уже завоеванной Нормандии. А это, естественно, вызвало новую волну сопротивления и отвлекло англо-бургундские войска от целенаправленного продвижения по стране к главному защитному укреплению «дофинистов» – Орлеану.
* * *
« Он всегда осторожен… – усмехнулся про себя монах с хмурым бесстрастным лицом, ощупывая в кармане рясы плотно свернутый листок бумаги, весь исписанный рукой Кошона. – Идя по трупам, о
