Русские качели: из огня да в полымя - Николай Васильевич Сенчев
Мой коллега Владимир Долматов, человек крайне осторожный, не любящий острых углов, неожиданно предложил отразить работу конференции без прикрас, так как есть. Писали ночью, выпив не одну чашку кофе. Утром текст продиктовали редакционной стенографистке. Главный редактор Михаил Федорович Ненашев распорядился поставить её в номер.
Партийные функционеры, приближённые к власти люди отозвались о статье неодобрительно, посчитали её тенденциозной, порочащей деятельность одной из крупнейшей в стране партийной организации Новосибирской области. Звонки в корпункт простых читателей говорили о другом: правильно написали, можно было бы резче! Не сомневаюсь, что по поводу той статьи М.Ф. Ненашева допекали сверху раздражёнными звонками. Но он никогда и нигде не обмолвился об этом. Он всегда считал, что свою долю ответственности редактор должен переживать в одиночку.
О статье вспомнили на 27-м съезде КПСС. Делегат съезда первый секретарь Кемеровского обкома партии Николай Спиридонович Ермаков, посвятив часть своего выступления оценке развернувшейся перестройке, сказал такие возвышенные слова. Цитирую по стенографическому отчету. «Политический доклад Центрального Комитета партии буквально взбудоражил, потряс всех своей необычностью, глубиной анализа, смелыми творческими обобщениями и выводами, удивительной силой воздействия на людей. С шахт и разрезов, заводов и фабрик, из колхозов и совхозов индустриального Кузбасса идут сообщения о новой воодушевляющей атмосфере, вызванной работой съезда. Да по-иному и быть не может! Ибо партия разговаривает с народом на языке правды. (Аплодисменты.)».
Очевидно, этот текст писали для Николая Спиридоновича штатные златоусты. Они же уже по ходу съезда добавили в его выступление следующий абзац. Цитирую по стенограмме. «В борьбе с укоренившимся злом огромную роль призваны играть печать, радио, телевидение. Это — могучее оружие партии, но надо умело им пользоваться. Мы горячо поддерживаем критические замечания в адрес прессы, высказанные Егором Кузьмичом Лигачевым. (Аплодисменты.) Нельзя терять чувство меры! Нельзя, чтобы отдельные журналисты, не имея ни опыта, ни профессиональных знаний партийной работы, давали свои субъективистские оценки проведению крупных партийных мероприятий. (Аплодисменты)».
Это был прозрачный намек на нашу критическую статью о новосибирской партийной конференции. Спустя многие годы, приходится признать, что мы тогда однобоко восприняли её работу. Ведь коммунисты Сибири не исчислялись только партийными приживалами и беспринципными карьеристами. Среди них были и те самые рабочие лошадки, которые критично, по-деловому воспринимали заявленные реформы в обществе. Они видели, что пока вся энергия уходит в словесную эквилибристику. Нам надо было бы показать в той статье и таких людей, чтобы не создавалось у читателей впечатление безысходности и провала.
Перечитывая стенографический отчет того съезда, поражаешься тому, сколько лицемерия, лжи, мимикрии таилось в его атмосфере. Почти каждый выступающий курил фимиам Горбачёву, хотя за кулисами уже велись разговоры о его бесплодности. Каждый выступающий повторял, как мантру, слова о величии теоретического наследия Ленина. А ведь уже в это время имя Ленина вовсю полоскали, не встречая отпора, либеральные издания.
Вот как начал своё выступление на съезде первый секретарь Московского горкома партии Борис Николаевич Ельцин. Цитирую по стенограмме. «На одном из съездов партии, где были откровенные доклады и острые обсуждения, а затем делегаты выразили поддержку единства, Владимир Ильич Ленин наперекор скептикам с воодушевлением воскликнул: «…вот это я понимаю! Это — жизнь!». Много лет минуло с тех пор. И с удовлетворением можно отметить: на нашем съезде снова атмосфера того большевистского духа, ленинского оптимизма, призыва к борьбе со старым, отжившим во имя нового. (Аплодисменты).»
Очень красиво сказано. Но спустя считанные годы ядро ельцинского окружения станет изо всех рупоров внушать обществу, что Ленин был врагом России, увёл её в исторический тупик. На съезде подчеркнуто твердили о сплочённости и единстве партии. Но уже в это время намечался её раскол. Уже в это время наиболее трезвые головы высказывали сомнение в способности Горбачёва руководить страной. И вскоре одним из первых публично взбунтовался посол СССР в Польше В.И.Бровиков.
Вот что он сказал. Цитирую по стенограмме. «Четыре года назад состоялся XXVII съезд КПСС. Он подверг строгому критическому осмыслению прошлое, выработал исторически важные задачи, оптимистические и в то же время реальные. Но давайте, товарищи, вернемся к съезду. Давайте наложим то, что он решил, на то, что у нас выходит на деле. И мы легко заметим, что свернули с пути, начертанного съездом, получили не те результаты, которые тогда закладывали в свои планы.
Вместо ускорения социально-экономического развития (а именно в этом состояла квинтэссенция съезда) идет его замедление. Вместо повышения уровня жизни людей труда наблюдается его снижение. Вместо реформирования системы государственного и хозяйственного управления во многом происходит ее деформирование. И наконец, вместо укрепления партии ведется линия на ее ослабление и дискредитацию. Ведется различными силами: и оппозиционными, и силами, которые внутри самой партии.
Как, товарищи, понимать все это? Съезд ошибся в своих оценках и установках или ЦК, все мы с вами, вместе взятые, оказались не на высоте? Больно, но надо признать второе. ЦК, прежде всего его Политбюро и Секретариат, не подкрепил принятого съездом курса должной организаторской и политической работой. И в этом я вижу один из секретов падения авторитета нашей партии после XXVII съезда. Такая же судьба, кстати, постигла и многие решения пленумов Центрального Комитета, которые также повисли или повисают в воздухе. Словом, весь наш реформаторский пар уходит в гудок, в лозунги и бесконечные дебаты в этом зале и в смежных с ним.
Я уже сказал, что за провал решений XXVII съезда должны, по моему мнению, нести ответственность ЦК и его Политбюро. Надо присовокупить сюда и местные партийные органы. Но если следовать ленинским принципам, то решения у нас коллегиальные, а ответственность персональная. Кстати, это значится и в проекте нового Устава, который мы на следующем заседании будем обсуждать. Поэтому считаю, что за кризис в стране и партии обязаны лично отвечать не только товарищ Лигачев, которого здесь называли, но и товарищи Горбачев, Медведев, Слюньков, Яковлев, Лукьянов».
Выступление Владимира Игнатьевича на февральском 1990 года пленуме ЦК КПСС не получило развитие в речах других выступающих. Его будто бы не услышали. Как сказали бы сейчас, зал запасся попкорном и ждал продолжения зрелища. Горбачёв, не дав Боровикову договорить, нервно спросил: Что вы предлагаете? И тут же получил разящий ответ: «Снять с платформы к предстоящему съезду партии положение о президенте, о председателе и заместителях в партии, так как не в этих должностях суть и не в том, какие мы кабинетные революции проведем. Дело в
