Избранное - Гор Видал
Теперь она увлеклась Джимом. Для неё он был экзотикой. До этого её не влекло к обычным мужчинам — почти мальчикам. Эстетически он её устраивал. Ей всегда нравились нордические боги: голубые глаза, светлые волосы, бледная кожа. Чувствуют ли они вообще что-нибудь, эти холодные северяне? Может, они вообще не из рода человеческого?
Но, скорее всего, Джим всё же тронул её. Он был необыкновенно замкнут, немногословен, чуть ли не вообще лишён дара речи. У него не было ничего, кроме собственного тела, которое он приносил в жертву, чтобы умилостивить каких-то грозных богов.
Она хотела его. Если есть какая-то нордическая тайна, то она хочет приобщиться к ней. Она колебалась только из-за Пола. Подай он ей хоть какой-нибудь знак, и она тут же исчезнет.
Но никакого знака не последовало, и она решила, что он не возражает.
Однажды днём они с Джимом на конной коляске отправились в полюбившийся им бассейн. Салливан как всегда остался в отеле.
— Так сколько ещё времени уйдёт на эти дела? — спросил Джим Марию.
— Не знаю, здесь всё делается так медленно. Возможно, несколько недель. Почему ты спрашиваешь? Ты, наверное, ужасно скучаешь?
— Нет, я не скучаю. Во всяком случае, пока. Мне даже нравится жаркая погода, но я хочу до осени приехать в Нью-Йорк.
— И снова начать играть в теннис?
— Да, мне нравится работать.
— Ты будешь жить в Нью-Йорке вместе с Полом?
Вопрос прозвучал.
Джим ответил не сразу:
— Может быть. Но я сам по себе.
Ответ был дан.
— А что ты делал в Голливуде?
— Давал уроки тенниса. Немного.
— В Голливуде, должно быть, интересно. Я давно туда не наведывалась. А ты встречался с… — она стала называть имена, и он отвечал «да» или «нет». Затем она осторожно стала называть имена гомосексуалистов. На большинство из этих имён Джим отвечал «да». В конце концов речь зашла о Рональде Шоу.
— Я встретила его однажды в Нью-Йорке, — сказала Мария. — Мне он показался маленьким тщеславным человеком.
— Когда узнаешь его поближе, он вовсе не такой плохой. — Джим демонстрировал благородство. — Он не очень счастлив, непонятно почему. У него есть всё.
— Кроме того, что он хочет.
— Я думаю, он сам не знает, чего хочет, как и все мы.
Мария задумалась. Она недооценивала Джима.
— Наверное, ты прав. Немногие люди знают. А если и знают, то не умеют получить.
— Вот мне, например, хочется денег, — сказал Джим, — достаточно, чтобы хватило на жизнь.
— И это всё?
— Ну, есть ещё одна вещь.
— Какая же?
— Это моя тайна, — засмеялся Джим.
Лето прошло. Мария закончила все свои дела, но они не уезжали. Салливан пил, Джим с Марией ходили купаться или осматривали руины. Жара стояла невыносимая. Стоило перейти улицу, и ты был весь мокрый от пота. Но они оставались, и никто из них не заикался об отъезде, даже Джим.
Все трое ждали.
Однажды они отправились на руины Чичен-Ицы и заночевали в соседней гостиничке, где познакомились с супружеской парой из Сиэтла по фамилии Джонсон. Джонсоны были молоды, энергичны и невинны. Миссис Джонсон была на седьмом небе, узнав, что перед ней Салливан.
— Я читаю буквально всё!
На самом деле она прочитала лишь одну из его книг и давно уже забыла, о чём она. При всём том встреча с настоящим писателем её взволновала.
Вечером после обеда они уселись среди пальм. Говорила почти одна миссис Джонсон. Приятная дремота охватила их. Мария сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на руины вдалеке. Пирамиды и нарядные квадратные сооружения в свете звёзд казались жутковатыми.
Джим пытался подавить зевоту. Он хотел поскорее улечься в постель. Салливан наслаждался текилой и похвалами миссис Джонсон.
— Я так вам, писателям, завидую! Езди себе с места на место — не жизнь, а сказка. Знаете, я одно время тоже хотела стать писательницей, кем-нибудь вроде Фанни Хёрст. Но, наверное, у меня нашлись дела поважнее.
Она с нежностью посмотрела на мужа.
— Да, — сказал Салливан, — конечно, нашлись.
— А вы женаты, мистер Салливан, позвольте спросить?
— Нет, я разведён.
— Какая жалость. Возможно, это удивит вас, но, знаете, до замужества с Джорджем я и не жила по-настоящему. Но я надеюсь, вы снова женитесь, мистер Салливан. Я хочу сказать, что такой выдающийся человек, да ещё такой молодой и такой…
— Не думаю.
— Все мужчины так говорят, — миссис Джонсон пустилась в рассуждения о супружеской жизни и её головокружительных радостях.
Джим всегда чувствовал странное превосходство над нормальными людьми, считавшими, что все вокруг такие же, как они. «Если бы только они знали», — думал он, улыбаясь про себя в темноте.
Он кинул взгляд на Марию. Она сидела не шевелясь, как статуя, которую они видели сегодня среди руин — богиня в маске в форме черепа. Пол при виде этой каменной фигуры рассмеялся — он счёл примечательным, что единственная богиня в пантеоне индейцев майя была богиней смерти.
— А вы тоже писательница, миссис Верлен?
Супруги Джонсон решили, что эти трое странноваты — что это они путешествуют вместе? — но всё же, видимо, вполне нормальные. А если и нет, то всё это ещё интереснее.
— Нет, — ответила Мария. — Я никто.
— Вот как? — миссис Джонсон повернулась было к Джиму, но решила оставить свои вопросы: он был
