Артур Лиелайс - Золото инков
Трагедия Кахамарки
День тревог и ожиданий. – Вежливость превыше осторожности. – Проповедь доминиканца Вальверде. – «Я не желаю кому-либо подчиняться и отказываться от веры отцов!» – Жестокое побоище. – Сын Солнца в плену у конкистадоров
Близился полдень, когда в лагере инки, наконец, началось оживление. Гонцы Атауальпы сообщили, что Атауальпа прибудет в город в сопровождении вооруженных воинов, точно так же, как это сделали вчера испанцы. Пусть командующий пришлет к инке какого-нибудь христианина, чтобы тот проводил его сюда.
Писарро хладнокровно выслушал это не очень-то приятное сообщение и просил передать инке, что в любом случае примет его как друга и брата, но прислать сопровождающего отказался.
Только в полдень войско инки направилось к Кахамарке. Впереди шло множество служителей. Паланкин, в котором несли инку, сопровождала свита придворных. Войско, разделенное на небольшие отряды, двигалось колоннами по обе стороны дороги, на сколько хватал взгляд. Неподалеку от города шествие внезапно остановилось. Атауальпа сошел с носилок и приказал поставить шатер. Пораженный Писарро увидел, что повелитель Перу собирается разбить здесь лагерь.
Вскоре в Кахамарке появился гонец с известием, что инка решил провести ночь вне города, а к испанцам прибудет только на следующее утро. Писарро растерялся: ценную добычу придется сторожить и ночью – всю ночь воинам придется не выпускать из рук оружие. А они и так с рассвета стоят в полном вооружении возле оседланных лошадей и напряженно ждут, томимые беспокойством. Такое ожидание было самым тяжелым испытанием для конкистадоров в их военных походах. Главнокомандующий опасался, что за ночь боевой дух наемников может испариться, и страх и мрачные предчувствия завладеют воинами.
Писарро ответил гонцу, что просит высокого гостя прибыть сейчас, он сгорает от желания увидеть его. Тем более, что пиршественный стол уже накрыт и торжественное угощение готово. До утра оно испортится, и испанцы не смогут достойно принять великого властелина.
Вежливость оказалась сильнее осторожности, и Атауальпа, благосклонно восприняв столь сердечное приглашение, сообщил, что прибудет немедленно – к тому же без вооруженной охраны, чтобы доказать свое миролюбие. Пусть для него и его свиты приготовят один из домов на площади – так называемый Змеиный дом. «Разве это не указующий перст господен? Только он мог внушить инке столь безрассудную мысль!» – писал один из соратников Писарро.
Под вечер торжественная процессия вступила в Кахамарку. Впереди шло несколько сот слуг, очищая дорогу от сора и распевая победные гимны, «которые казались нам адской музыкой», говорится в одной из хроник. Повелителя несли в паланкине, украшенном драгоценными камнями, пучками ярких перьев, золотыми и серебряными пластинами. Инка, в роскошных одеждах, восседал на троне из чистого золота, сверкающего в лучах солнца. На шее властелина мерцало огромное изумрудное ожерелье. Его голова была украшена символом власти – красной повязкой и драгоценными украшениями.
Вокруг паланкина толпились придворные в золотых и серебряных доспехах, с золотыми коронами на головах. Вслед за Атауальпой несли еще два паланкина и два гамака с самыми знатными вельможами, шествие замыкали певцы и та1щоры. Мелькали пестрые, красочные одежды, украшенные белыми и красными полосами и квадратами.
Вся это ярко разодетая толпа начала заполнять городскую площадь. Мог ли предполагать могущественный повелитель Перу, что это блестящее шествие является на деле похоронной процессией, что идут они навстречу своей гибели?
Свита в удивительном порядке выстроилась вдоль домов, чтобы носильщики могли пронести своего повелителя через всю площадь. Скоро здесь собралось около пяти или шести тысяч перуанцев. Инка повелел носильщикам остановиться, в недоумении оглядел площадь и, не увидев ни одного испанца, спросил: «Где же чужеземцы?»
В этот момент навстречу инке вышел доминиканский монах, домашний священник Писарро Висенте де Вальверде, с молитвенником в одной руке и распятием – в другой. Его сопровождал переводчик Фелипильо.
Вальверде обратился к инке, сказав, что он слуга бога белых людей и проповедует им слово божие. И сюда он пришел для того, чтобы разъяснить истинную веру. Именно с такой целью испанцы прибыли в эту страну. Монах постарался как можно лучше изложить Атауальпе основы христианского вероучения, начав с сотворения мира, грехопадения первых людей н всемирного потопа. Он рассказал об Иисусе Христе, который искупил грехи человеческие, был распят на кресте и вознесся на небо. Христос оставил на земле своего наместника – апостола Петра. Преемники Петра – папы римские – люди мудрые и великодушные. Им дана власть над всеми повелителями и государствами мира. Папа, наместник бога на земле, поручил королю Испании, могущественнейшему властелину в мире, управлять всеми странами здесь, в Новом Свете, и проповедовать тут христианскую религию. Франсиско Писарро, испанский генерал, пришел, чтобы выполнить это поручение. Инка должен отказаться от своих заблуждений, от своих идолов, принять католичество и подчиниться испанскому королю как своему законному повелителю. Если инка сделает это добровольно и без промедления, король Испании возьмет государство Перу под свою защиту и позволит инке по-прежнему управлять страной. В случае отказа его ждет страшное и кровавое возмездие.
Вряд ли Атауальпа мог понять изложение основ христианства, потому что и у переводчика Фелипильо было об этом весьма туманное представление, да и испанский язык он знал весьма плохо, а следовательно, не мог связно перевести витиеватую речь монаха.
Инка, очевидно, решил, что белые пришельцы поклоняются нескольким богам – святой троице и какой-то святой деве. Бог то любил, то ненавидел людей, которых сам создал по своему образу и подобию и которых почему-то решил истребить, наслав на них всемирный потоп. Однако один хитрый человек обманул бога, построил огромный плот, спасся от потопа и снова народил много, много людей. Тогда бог послал на землю своего сына Иисуса Христа, но люди его убили. Вместо Христа был послан папа, которому бог дал власть над всеми странами.
Однако Атауальпа очень хорошо понял главное в длинной проповеди монаха: пришельцы выдвигают невиданно унизительные требования – инка должен признать своим господином чужеземного правителя и отказаться от веры своих отцов.
Побледнев от гнева, повелитель Перу воскликнул: «Я никому не желаю подчиняться и платить подати! Эти земли со всеми их богатствами издревле принадлежали инкам. Я могущественнее любого другого правителя на свете. Ваш король, наверное, великий государь; я не сомневаюсь в этом, видя, что он послал своих подданных так далеко за море, и я готов считать его своим братом, но не господином. Что же касается папы, то он, должно быть, слабоумный, если раздает земли, которые ему вовсе не принадлежат! Ни папа, ни какие-то апостолы не имеют права дарить кому-нибудь чужие земли. А от своей веры я не откажусь. Вашего бога, как здесь говорилось, убили те самые люди, которых он сотворил. Мой бог, – и Атауальпа показал в сторону солнца, которое в этот момент садилось за горную цепь, – все еще обитает на небе и смотрит вниз на своих детей, даря нам свою милость. Зачем я стану менять живого бога на мертвого?»
Атауальпа спросил у Вальверде, кто дал ему право болтать всякую чепуху, откуда он почерпнул свои россказни.
Монах показал на книгу, которую держал в руке, – там, в этом божественном откровении, написано все, о чем здесь говорилось. Атауальпа потребовал показать ему этот предмет. Монах протянул инке книгу с металлическими застежками; инке не сразу удалось ее открыть. Вальверде хотел помочь ему, но Атауальпа гневно ударил его по руке и все-таки раскрыл книгу сам. Казалось, он ничуть не удивился ни бумаге, ни чужой письменности. Полистав страницы, инка сердито бросил книгу на землю, воскликнув: «Скажите вашим спутникам, что им придется ответить за все, что они содеяли в моей стране, за обиды, причиненные моим касикам, за разграбленные жилища моих людей. Я не уйду отсюда, пока они не дадут мне полного удовлетворения за все несправедливости и обиды, в которых они повинны!»
Возмущенный монах поднял брошенную на землю книгу и кинулся к Писарро, выкрикивая на бегу: «Разве вы не видите, что поля полнятся индейцами, пока мы здесь, не переводя дыхания, спорим с этим кичливым языческим псом? Уничтожайте их! Я даю вам отпущение грехов!»
Писарро понял, что пришло время действовать. Он взмахнул белым платком – это был сигнал к нападению. В крепости прогрохотали пушечные выстрелы, загремели барабаны, загудели трубы, раздался залп из аркебуз. Писарро и его люди с криками «Сант-Яго с нами!» и «Бейте их!» бросились на площадь. Боевой клич подхватили все испанцы: и пехотинцы, и всадники, которые выскочили из своих укрытий и врезались в пораженную толпу индейцев.
