Ромуальдас Неймантас - По следам солнечного камня
Айстиса заинтересовали невысокие дома между деревьями. Они привлекали своей величественностью, хотя и были без колонн и не отделаны мрамором. Номеда объяснила, что все эти дома — дворец бывшего императора Октавиана Августа, паллацион, в котором жил Дивус Аугустус, божественный Август, как его называли римляне.
Вокруг дома Октавиана, словно грибы из-под земли, выросли различные строения, одно красивее другого. Их украшали мраморные ворота, обросшие виноградом, в тенистых садах били фонтаны.
У фонтанов Айстис видел нарядных мужчин, ярко разодетых женщин, раскрывших над собой разноцветные зонтики.
— Франты и щеголихи! — буркнула Номеда. — Терпеть не могу таких! Они бездельничают целыми годами. Только и заняты тем, что сплетничают друг о друге! Это — гибель империи. А эта лестница ведет к Капитолию… Дорога эта именуется святой: по ней Август отправлялся на жертвоприношение.
Номеда рассказала, что на Капитолийском холме вначале жили люди, но вскоре они уступили место Арксу — главной крепости Рима.
— Слышал ли ты, что крепость была спасена от врагов гусями? Они разбудили задремавшую охрану… А там дальше скала Торпея. С нее сбрасывают преступников, осужденных на смерть.
Они поднимались вдоль столетних буков на вершину Капитолия. Хотя девушка шагала стремительно, Айстис протянул ей руку. Их глаза встретились, и взгляд Номеды обжег его, как никогда до этого дня.
Достигнув вершины, они передохнули и огляделись кругом. С трех сторон чернели глубокие впадины. Вокруг зеленели высокие деревья, а между ними стояло несколько зданий. В одном месте выстроились кругом колонны, напоминающие те, что жемайты видели в Сармизегетузе. В другом месте колонны были покрыты небольшой крышей. Оказалось, это и были храмы верховного бога римлян Юпитера, богини Юноны и других богов.
Самое сильное впечатление произвел на Айстиса храм Юпитера: площадка, с трех сторон окруженная колоннами. Посередине возвышался большой камень. Человек, взобравшийся на него, всматривался в небо.
— Авгур, — сказала Номеда.
— Кто он, авгур?
— Мудрец, который угадывает, что ждет людей в будущем. Он гадает по полету птиц и по поведению священных кур, которые содержатся в храме, по молнии, ветру… Авгуры очень могущественны! Без них не начинается ни одно собрание, ни один военный поход.
На вершине холма клубился дым. То тут, то там люди жгли пучки травы, жарили рыбу.
— Рыбу жарят не просто так, — объяснила Номеда. — Люди пришли, чтобы принести жертву богам, просить их о чем-нибудь… Справа, — показала рукой Номеда, — холм Эсквилин. Там растут великолепные сады Гая Мецената. Меценат — богатейший человек. У него было много сестерциев, и он их не жалел: каждый вечер устраивал в своих садах празднества! Здесь и сейчас люди собираются по ночам. Как взойдет луна, звучат стихи, музыка… За городом ты видишь Баи. Там из земли бьют сотни источников, приносящих людям здоровье. В Баи или в Альба-Лонге, где мой отец также соорудил виллу, мы проводим наиболее жаркую пору года. Надо нам с тобой обязательно там побывать! Альба-Лонгу основал сын нашего праотца Энея — Асканий… А там — Авентин. В той части города я ни разу не была. В Авентине живут люди, которые умеют трудиться своими руками, и ничего больше.
— Разве это плохо?
— Человек, умеющий работать только руками, лишен ума, он не умеет мыслить! Такой человек заслуживает лишь место раба!
Айстис не стал спорить. Но в душе он удивился, что Номеда, начитанная, образованная, сама проявляющая интерес к искусству, сочиняющая стихи, не понимает самого простого в жизни: что труд человека не унижает, что умение выращивать хлеб, вырезать из дерева необходимое орудие труда или отливать из железа лемех — великое искусство!
Юноша стал присматриваться к источнику, который бил на вершине холма.
— Как он сюда попал? Почему в городе так много источников?
Номеда объяснила Айстису, что город долгое время страдал от недостатка воды. Пришлось в поисках влаги обшарить все окрестные горы. Как только удается обнаружить воду, от источника до города прокладывают — порой на высокой насыпи — пологий канал, выложенный из кирпича. Такое сооружение называется акведуком. Вода по акведукам течет в большой бассейн. Здесь она очищается и по трубам направляется к фонтанам или в дома богатых римлян.
Только сейчас Айстис обратил внимание на обилие фонтанов. И каждый фонтан отличался от других. Один напоминал растение, другой изображал девушку с кувшином…
— В городе много мест, где мне нравится гулять, — рассказывала Номеда. — Люблю постоять у Больших часов, где в лучах солнца ложится тень от мачты длиной семьдесят стоп, а длина этой тени составляет свыше трехсот стоп! Люблю бывать на Форуме, на этой великолепной площади…
Они подошли к широкой арке с запертыми дверями.
— Это храм бога Януса. За этими дверями — маленькая площадка, на которой он стоит и глядит своими двумя лицами в противоположные стороны. Говорят, что это он по утрам открывает, а по вечерам закрывает ворота мира. Бог начала и конца…
— Почему двери закрыты?
— Обычай требует, чтобы в мирное время ворота Януса были закрыты. Сейчас, после окончания войны с даками, их закрыли. Но вряд ли надолго. Я не припомню случая, чтобы мир сохранялся долго и ворота оставались закрытыми надолго…
— А это черное здание?
— О нем не принято говорить громко. Это Карцер. Здесь в подземелье отсекают головы преступникам. От него к Капитолию идет Лестница плача…
Айстис слушал Номеду, а сам продолжал думать о воротах Януса. После того что он пережил в Дакии, ему больше всего хотелось, чтобы ворота Януса никогда не открывались…
Мимо Номеды и ее сопровождающих гордо прошествовал пожилой человек с высоко поднятой головой. Перед ним шли шестеро мужчин, которые несли пучки прутьев, перевязанные красной лентой.
— Претор, — объяснила Номеда. — Его сопровождают ликторы, а прутья — это знак власти. Консула сопровождают двенадцать ликторов, а диктатора — двадцать четыре. Еще больше ликторов образуют свиту императора. Смотри, вон идет невеста, в желтовато-красном одеянии… Рядовые граждане называются у нас квиритами. Их можно узнать по одежде. Только они вправе носить тогу.
Людей в тогах — в ткани, по-особому обернутой вокруг тела, — кругом было много. У одних тогу украшала широкая пурпурная лента. Эти люди были облечены высокой властью. Тога других была испещрена узкими полосками — значит, они относились к сословию всадников. Прошел юноша в белой тоге — будущий служащий. С трудом передвигая ноги, шел старичок в черной тоге, с необстриженной бородой; его одеяние свидетельствовало, что на него обрушилось несчастье: умер близкий человек…
— А этот человек в тоге и широкой шляпе, — показала Номеда, — по-видимому, собрался в путешествие и пришел проститься с родиной.
Люди, которых они встречали на Форуме, отличались друг от друга не только тогами, но и обувью. По ней Номеда читала, как по книге. Обувь свидетельствовала о занимаемой человеком должности, о его месте в обществе. Черные туфли с пряжкой в форме полумесяца — знак сенатора. Красные — высоких чиновников. Больше никто не имел права носить такие туфли.
Чем выше поднималось солнце, тем больше народа собиралось на Форуме. Каких только лиц, красок и цветов тут не было! Как это интересно! Айстис еще никогда не видел так много нарядно разодетых людей, спокойно разгуливавших в одном месте.
Внезапно Номеда схватила его за руку:
— Возвращаемся домой! Немедленно!
Она чуть не силой утащила Айстиса с Форума, почти бегом бросившись к дому. Айстис и рабы едва поспевали за ней.
Номеда успокоилась лишь после того, как они вошли в помещение и закрыли за собой двери.
— Он вернулся! Айстис, это страшный человек! Он требует, чтобы я вышла за него замуж…
— Кто он такой?
— Очень богатый, управляющий провинциями Черного Берега. Отцу он нравится…
Номеда не сказала, что отец ее буквально заставляет выйти замуж за этого человека.
— Отец должен вернуться. Возможно, удастся его переубедить. Я устала! Айстис, оставь меня одну, мне нужно подумать. Буду ждать тебя завтра…
Айстис ушел, а Номеда бросилась на колени перед изображением Исиды:
— Мать Матерей! Помоги мне! Я ненавижу этого хромого, горбатого, страшного старика! О, Богиня, помоги, чтобы этот юноша полюбил меня так, как я его полюбила! Чтобы он остался со мной! Чтобы отец одобрил мой замысел!
Гудрис встретил Айстиса у порога.
— Как вовремя ты вернулся! Мы идем в баню! Пойдешь?
— Обязательно! Я так давно не парился с березовым веником! — обрадовался Айстис и мысленно перенесся на родину, где вся их семья каждый седьмой день устраивала Большую Баню! Сколько шума! Сколько радости детям!
