Н. Северин - Перед разгромом
И всюду как среди пышных дамских роб всевозможных цветов, расшитых золотом и серебром с драгоценными камнями, так и между парижскими кафтанами и национальными кунтушами из бархата и парчи, выступали черными пятнами сутаны представителей всемогущего духовенства, которое принимало деятельнейшее участие как в частной, так и в общественной жизни страны и никогда, ни при каких обстоятельствах, не покидало своей паствы, зорко наблюдая за нею, чтобы направлять ее мысли и действия к известной цели.
В этот день в числе гостей воеводы можно было встретить и двух епископов, покинувших свои комфортабельные дворцы, чтобы попировать у ясновельможного пана Салезия. Вот как всех интересовали приготовления к сеймику.
Епископы, разумеется, всюду занимали подобающие их высокому сану почетнейшие места: за столом — по обеим сторонам хозяйки, ясновельможной пани Анны, а в гостиной — на диване. Помещение им и их свите было отведено в парадных покоях замка, в так называемых королевских апартаментах, где проживали в бытность свою в Тульчине коронованные особы, удостаивавшие магнатов Щенсных-Потоцких своим посещением не один раз. f
Общество, собравшееся у воеводы, отличалось большим разнообразием и пестротою как по общественному положению и состоянию, так и по политическим взглядам и убеждениям.
В то время все в Польше занимались политикой. Ничтожнейший полуграмотный шляхтич, не умевший подписать свое имя, обладатель одной какой-нибудь крестьянской семьи, являвшийся в посольскую избу в изъеденном молью прадедовском кунтуше, мог сорвать сейм, то есть сделать его решения недействительными одним словом, часто пьяным и почти всегда подкупленным голосом, Понятно после этого, что магнатам, вершившим судьбы отечества, необходимо было задабривать в свою пользу клиентов перед сеймом, а отобедать или отужинать за одним столом, хотя бы в самом его конце, с ясновельможным паном воеводой считалось за большую честь.
Но так как тут собрались представители партий, готовые живьем пожрать друг друга, то можно себе представить, как быстро переходили в ссоры самым мирным образом начатые разговоры и как зорко надо было следить за тем, чтобы диспуты не перешли в драку, особенно после сытного обеда с многочисленными тостами и щедрыми возлияниями крепких напитков.
Для этого у хозяина были деятельные помощники в лице молодых дворских резидентов, проживавших здесь, не на респекте, как более почтенные личности из «загоновой» шляхты; они считали за счастье из-за вкусного стола и более или менее приличного помещения забавлять магната разговорами, составлять ему партию в карты или на бильярде, терпеливо выслушивать его рассуждения о политике и о грядущих судьбах отечества, которое каждый из них не стеснялся ощипывать и продавать врагам, насколько хватало ловкости и умения. Юнцы на дворской службе у магнатов несли весьма трудную, а подчас и неприятную службу, если взять в соображение необходимость подделываться ко вкусам и капризам бесчисленного их начальства: дворских маршалов, посессоров, диспозиторов, кастелянов, гувернеров, постоянно гостивших в замке монахов из соседних монастырей и тому подобного люда, не говоря уже о членах семьи магната, его детях, родственниках его и супруги с многочисленным штатом кастелянш, комнатных резиденток на респекте, воспитанниц, экономок, старших горничных, гувернанток, знатных иностранок и проч., и проч. Всем надо было угодить, ко всем ловко и почтительно подделаться, всякому и всякой сделаться нужным и приятным, не поступаясь при этом собственным гонором и соблюдая строжайший этикет в отношениях не только с высшими, но и с равными, и с низшими, с товарищами по службе, сообразно общественному положению каждого из них, состоянию их родителей и степени расположения и доверия к ним патрона.
Чтобы успешно подвигаться на службе в качестве комнатных дворских юношей, нельзя было быть ни дураком, ни зевакой, ни уродом, ни увальнем. Да и с умом, и красотой, без гибкости характера и без смекалки дворскому юноше трудно было сделать карьеру: для этого надо было обладать остротой соображения, искусством скрывать свои мысли и чувства, умением все сказать и сделать кстати, вовремя и с тактом.
На комнатных дворянах лежала, между прочим, обязанность заботиться о том, чтобы приезжавшие в замок гости приятно проводили время и угощались на славу, чтобы стаканы перед ними не стояли порожними, чтобы трубки их были всегда набиты, а мысли направлены на приятное и веселое.
Дворские юноши происходили из дворянских семейств (так называемой шляхты), первоначальное воспитание получали под розгами отцов иезуитов, бенедиктинцев, доминиканцев и прочих монашеских орденов, монастырями которых была усеяна Польша XVIII века. От патеров их помещали для «полуры» к магнатам, где они выучивались всему, что считалось в то время необходимым для светского человека, а именно: танцам, фехтованию, верховой езде, искусству играть во все игры, нравиться женщинам, одеваться со вкусом и держать себя с гонором. При таких талантах да с покровительством магната можно было без гроша всего достигнуть, и понятно, что все наперебой стремились приобрести эти таланты.
На больших пиршествах, как в описываемый нами день, у киевского воеводы, когда после обеда гости с отуманенными головами и заплетавшимися языками рассаживались на террасах, окружающих замок, чтобы подышать свежим воздухом, продолжая начатые за столом разговоры, дворские юноши в живописных средневековых костюмах незаметно шныряли между группами, зорко присматриваясь, не нужно ли чего кому, и прислушиваясь к разговорам; когда же беседы начинали переходить в ссоры, они производили диверсию любезным предложением прохладиться стаканом венгерского или шампанского, которое тут же, кстати, и появлялось на подносе в руках дюжего усатого паюка.
Но иногда это не помогало; налитые кровью глаза спорящих не хотели обращаться к бутылкам, дрожащие от волнения руки хватались за карабели и с языка срывались неудобозабываемые слова. Тогда дворский юноша подмигивал товарищу или сам бежал за дворским маршалом, и этот, всегда важный пан из родовых дворян, немедленно являлся на зов и, принимая на себя роль миротворца, либо обращал в шутку предмет спора, либо, предварительно напомнив деликатно о неприличии предаваться шумным излияниям во дворце такого магната, как ясновельможный Салезий Потоцкий, ловкой лестью направлял умы на более мирное течение мыслей.
А дворский юноша, довольный благополучной развязкой неприятного конфликта, легкой, грациозной походкой направлялся дальше, к дамам, оживленно беседовавшим между собою и жеманно опахивавшим набеленные и нарумяненные лица веерами. Выбрав удобную минуту, дворский юноша одной красавице шепнет комплимент, за который получит в награду улыбку подкрашенных губ, другой поднесет цветок, третьей напомнит обещанную на вечер мазурку, а четвертой ловко вложит в ручку крошечную надушенную записку с мадригалом, которую плутовка, поправляя на груди розу, как бы нечаянно уронит в отверстие корсажа, между лентами и кружевами, трепещущими на белой груди.
Хорошо были выдрессированы комнатные дворяне на службе киевского воеводы, и сердце его радовалось, когда, проходя по залам, он видел, как ловко действовали его воспитанники. Какие со временем должны были из них выйти отличные слуги отечества в звании судей, адвокатов, меценатов при палестре, и как шумно будут отстаивать мнения своего патрона в посольской избе те из них, которым удастся хорошо пристроиться к земле либо пленив какую-нибудь перезрелую деву с богатым приданым, либо легкомысленную девушку с солидным состоянием, благодаря чему счастливчик весь свой век проживет припеваючи в деревне, забавляясь псовой охотой, разъездами по соседям и шумными демонстрациями на сеймиках и на сеймах в качестве влиятельного избирателя или посла.
В искусстве занимать гостей, развлекать ясновельможную пани и на всех производить приятное впечатление ради хорошей партии и вообще выгодного пристройства комнатные резидентки не уступали резидентам. Хорошенькие, нарядные и грациозные, порхали они между гостями, вызывая улыбку удовольствия на самых угрюмых лицах. Все они были прекрасно воспитаны гувернантками и учителями, которых магнаты выписывали из Варшавы и из Парижа, чтобы обучать резиденток танцам, иностранным языкам, музыке и светскому обращению. Пение, игра на арфе и на клавесине не смолкали в высоких покоях замка. А как искусно умели эти феи занимать гостей! Когда которая-нибудь из них подносила заскорузлому усатому помещику (по целым месяцам не покидавшему своего фольварка, где зимой он не снимал с себя овчинного жупана, а летом весь день проводил с хлопами в поле) хрустальную вазу с фруктами и с низким реверансом, лукаво прищуривая темные глазки, произносила нежным голосом: «Проше пана!» — самое жестокое сердце смягчалось, и невольная улыбка выдавливалась под щетинистыми усами. Часто кончалось тем, что, разговорившись с очаровательницей, пан со смущенной улыбкой следовал за маленькой волшебницей в сад, в оранжерею или в огород, полюбоваться каким-нибудь редким растением. Но цветы, фрукты и овощи служили увальню только предлогом подольше наслаждаться близостью прелестного существа, улыбавшегося ему так ласково, точно и в самом деле оно находит величайшее удовольствие в его обществе. И вот уязвленный в сердце зверь по возвращении в свою берлогу находил свою обычную обстановку неудобной и безобразной, крепостных своих — грубыми и неаппетитными, обед — невкусным, кофе — скверно сваренным, начинал мечтать о женитьбе, и будущая жена являлась в его воображении в виде прелестной комнатной резидентки, смутившей его покой веселым щебетанием, наивным кокетничанием и вниманием, с которым она выслушивала его рассказы о выкормке свиней и телят и тому подобных предметах, которые обыкновенно принято считать неинтересными для молоденьких девушек. Кто знает, из этой куколки, может быть, выйдет толковая хозяйка и заботливая жена? Не жениться ли, пока время не ушло? Эта мысль постоянно вертелась в голове и до тех пор раздражала пана, пока он не поддавался искушению и, приказав запрячь самых резвых из своих коней в самую новую бричку с праздничной сбруей, отправлялся просить у ясновельможной пани руку ее воспитанницы. Дело кончилось свадьбой, и таким образом цель воспитания блестящим образом достигалась.
