Олег Рясков - Записки экспедитора Тайной канцелярии. Приключения русской княжны в Новом свете
– Анастасия Афанасьевна, неужели вы не хотите иметь подле себя верного друга?
– А вы что, до сих пор себя таковым не считали? – Настя испытующе посмотрела в его глаза.
– Я хочу сказать… – замялся Плахов, – на всю жизнь…
– Боже, вам не надоело?!
Глубокий вздох и ехидная усмешка стали окончательным ответом Семену Плахову. Анастасия предпочла закончить разговор и оставила его наедине с грустными мыслями. Луна по-прежнему печально-равнодушно взирала из-за портьеры.
Тем временем Бен пристроил за пазухой еще троих золотых питомцев. На каминной полке остался один – самый крупный, а потому самый желанный. И он бы, ей-богу, нашел ему уютное место под камзолом, если бы не рука с перстнем, что легла поверх его руки.
– Вы любите слоников? – заворковал помощник губернатора сэр Киттен.
Бен шутливо хлопнул ухажера по пухлой ладошке и манерно произнес:
– Да! С детства!
Киттен оценил игру, его лицо исполнилось сострадания к ближнему:
– Я так вам сочувствую, друг мой: оказаться на виселице, с петлей на шее… Сколько вам пришлось пережить волнительных минут!
– Да!
Киттен провел веером по локтю Бена, лицо которого преисполнилось печальной тоски.
– Это самое ужасное, что со мной было, – тяжелый вздох вырвался из пиратской груди. – Отправиться на казнь невинным, оставить этот бренный мир! Ужасно обидно. Чертовски неприятно!
– O-o! – вздохнул Киттен, ответный вздох передал всю глубину его чувств. – Расскажите мне, – англичанин взял Бена под локоток и потянул его от камина, – чем вы занимаетесь?
– Я врач. – Бен никак не мог оставить слона в одиночестве, поэтому вырвался из цепких объятий и вернулся к позиции, на которой у него все-таки оставался шанс стать обладателем уникальной коллекции губернатора, – Лечу людские души… от жадности. Облегчаю их… положение.
– Боже как интересно! – Киттен повернулся к Бену спиной и пожаловался тоном больного: – Вы знаете, у меня в последнее время побаливает спина.
Бен посмотрел на веер, которым "пациент" указал на очаг боли, потом опустил свой взгляд чуть ниже и сквозь зубы прошептал:
– Странно, что не задница…
– Что вы сказали?
– Ничего, ничего важного!
Киттен вдруг заметил в толпе одного из гостей.
– Здравствуйте, дорогуша! – заблеял козлик. – А вы – шалун! Вчера вы обыграли меня в карты и ушли. Смотрите, я обижусь.
Бен улучил удобный момент и схватил желанную статуэтку за ногу, он приложил всю силу своих мускулов, но слон словно врос в мрамор камина. Прикручен он, что ли? Бен попытался понять, в чем причина такого упорства, и потерял драгоценное время. Гость беседу с Киттеном не поддержал. Он лишь пожал плечами в ответ и продолжил разговор со своей спутницей. Поэтому не прошло и минуты, как Киттен вернулся к обворожительному мужчине, коего оставил страдать в одиночестве, и не покидал его уж до конца вечера. Посему Бену Андерсену так и не удалось довести свое предприятие до счастливого конца. И теперь было непонятно, кому улыбнется больший фарт: губернатору, у коего остался самый большой слон, или пирату, ставшему счастливым обладателем хоть и маленьких, но целых шести слоников. "Мы еще поторгуемся с судьбой!" – так утешил себя Андерсен, покидая гостиную губернатора.
Глава 3,
о мужской черствости, масонской настырности и английской находчивости
Утром следующего дня Ушаков призвал Плахова к себе и снабдил его следующей инструкцией:
– Вот что я скажу тебе. Вангувер – большой хитрец. Он прекрасно понимает, что ему сейчас на руку быть вдали от Европы. Не спускай с него глаз. Золота с собой у него нет. Постарайся выяснить, куда он его спрятал.
– Вы его видели? Легче отобрать золото у пиратов, чем понять, куда он запрятал казну масонов, – засомневался Семен.
Андрей Иванович, до этого расхаживавший по комнате, вдруг остановился и расхохотался. Его экспедитор и впрямь точно подметил характер человека, которым им пришлось заниматься: такого умного, хладнокровного и ловкого дельца редко можно встретить даже среди людей самой отчаянной профессии.
– Ха-ха! Вот здесь ты действительно прав. Ладно, попробую с ним потолковать еще раз. Я сегодня уеду. Будь осторожен. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, куда вы направились. Масоны могут появиться в любой момент. Будь наготове.
Закончив на этом сие короткое выступление, Ушаков вознамерился позавтракать, для чего они с Плаховым спустились в таверну на первом этаже гостиницы. Вся компания была уже там: Вангувер, Воронцова и Андерсен сидели за одним столом, Егорка притулился за соседним. При виде Его Светлости все встали. Ушаков подсел к Вангуверу.
– У вас все меньше и меньше шансов остаться в живых, – продолжил он начатый ранее разговор.
– С чего вы взяли, что я вам поверю? – невозмутимо откликнулся фокусник.
– Послушайте! Вашу семью арестовали, вы ее выкрали и вывезли вместе с золотом, которое хранил ваш отец. Золото это принадлежит масонскому ордену, который распустил свои щупальца, как спрут, по всему миру. Я предлагаю вам отнюдь не золотые горы, но возможность вывести из-под удара и себя и своих друзей. Сдайте золото, и вы вернетесь в свое родовое поместье.
– Я подумаю.
Тут в таверну вошел Федор, что-то шепнул Ушакову, после чего тот встал и направился к выходу. У самых дверей он обернулся и еще раз повторил Вангуверу:
– Ну что же, подумайте.
Затем обратился ко всем:
– Прощайте, господа.
Ушаков ушел.
Плахов растерянно сел за стол подле Воронцовой. Да уж, ну и начальник у него. Туману напустил, хоть топор вешай, а как действовать, не объяснил. И уехал к тому же неизвестно куда и насколько.
– Вы не хотите мне рассказать о наших дальнейших планах? – Анастасия как услыхала его мысли.
На самом деле она, конечно, не знала, что творится у Плахова в голове, но понять, что с ними происходит и, самое главное, что будет происходить дальше, ей очень хотелось.
– Ну, я и сам… в них пока не уверен, – только и смог промямлить Семен.
Такой ответ ну никак не мог устроить девушку. Более того, он вновь поднял в ее душе самые недобрые чувства. Более глупого и оскорбительного положения она для себя и представить не могла. Ее перевозят с места на место как вещь, не спрашивая разрешения, даже не ставя в известность. Она терпит неудобства и лишения, попадает в беды, подвергается опасности. Родина ее осталась далеко позади. Зачем они здесь, от кого бегут или за кем, когда и чем все это закончится – пора бы уж получить хоть какой-то ответ на эти вопросы!
– Я понимаю, что вы вывезли меня из России, спасли от тюрьмы, я – на свободе. Но чем эта свобода отличается от жизни той крепостной, которой мне надлежало стать?
Плахов растерялся. Да что же она хочет в самом деле? Или у них с Вангувером все уже сладилось, нужно только его благословение? Что ж, удерживать ее силой он не собирается.
– Я же не держу вас. Вы вольны делать все, что вам заблагорассудится.
Настю этот ответ задел за живое. Что, интересно, она вольна делать в чужом краю без денег, без покровителей? Он потому так говорит, что прекрасно понимает, что никуда она не денется. А вот денется! Не очень-то соображая, что она хочет предпринять, Воронцова встала:
– То есть я могу идти? Вот и прекрасно.
Она сделала движение к выходу, всерьез намереваясь отправиться куда угодно, но только своей дорогой. Но этому помешали совсем не зависящие от нее обстоятельства: в таверну решительно вошли люди в черных плащах и прямиком направились к нашим героям. Их вид был настолько угрожающим, что Настя испуганно присела обратно на скамью.
Тут вперед выступила довольно примечательная фигура: тоже в черном плаще и треуголке, но только это была леди, причем сногсшибательно красивая.
– Ну что же, господин Вангувер, – произнесла дама по-русски, но с сильным грассирующим акцентом. – Вы, похоже, на этот раз попались.
Фокусник в своей обычной невозмутимой манере слегка наклонил голову в знак приветствия. Ему ли было не знать Мари, главную охотницу за его персоной. Спутникам Вангувера, однако, сия леди знакома не была, но это не имело большого значения. Плахов быстро смекнул, кто она – уж больно сопровождающие ее лица походили на те, что он видел у лондонского кабака. Андерсену тоже долго объяснять не пришлось – он за версту чуял людей, что клали глаз на его денежки. А Воронцову сейчас более всего волновала собственная судьба, и новая опасность совершенно не входила в ее планы.
Мари по своему обыкновению сразу перешла к делу:
– Господа, я не имею никаких претензий к вам, вы вольны покинуть это место. Everybody get out![14] – крикнула она остальным посетителям таверны.
