Олег Рясков - Записки экспедитора Тайной канцелярии. Приключения русской княжны в Новом свете
Губернатор опустил свою руку на перила рядом с рукой Ушакова и сравнил свое кольцо с перстнем русского. Сравнение оказалось явно в пользу гостя. Губернатор принял игру Ушакова и ответствовал:
– Это в корне меняет ситуацию… Освободить его!
– Освободить? – удивленно переспросил ничего не понявший Сигвард.
– Я что, неясно сказал? Освободить.
Сигвард в полном недоумении повернулся к висельнику. Впрочем, в этот момент все глаза были устремлены на Андерсена. Сам помилованный не скрывал своего ликования.
– Ты слышал, что он сказал?! – прикрикнул он на палача.
Тот медленно стал распутывать петлю на шее разбойника.
– Как… освободить? – не унимался несчастный капитан.
У бедняги в голове не укладывалось, что виновника всех его бед вот-вот отпустят на свободу.
– Так и освободить! Мы получили неопровержимые доказательства… Мы же получили?
– Безусловно! – подтвердил Ушаков и убрал руку с балюстрады. На ней остался лежать перстень с алмазом.
Губернатор спокойно взял перстень, надел его на свой палец и обронил в сторону Сигварда:
– Вы обознались!
За сим бостонский вельможа удалился в свои покои. Его жена и свита проследовали за ним.
– Я ошибся? – переспросил капитан уже у Андрея Ивановича.
– Конечно! – улыбнулся Ушаков. – Кстати, по поводу золота, что осталось от пиратов. Перегрузили?
– Да, Ваше сиятельство, – подтвердил Сигвард.
– Прекрасно! Всем скажете, что сдали его губернатору… как краденое.
Палач, наконец, справился с петлей, освободил Андерсена и одобрительно похлопал его по плечу.
– Спасибо, дружище! – ответил ему Бен и сам зубами развязал веревку на своих запястьях. – До новых встреч! Прощайте, господа! – обратился он к публике.
После сего короткого выступления Бен Андерсен поспешил покинуть помост, на котором он только что едва не расстался с жизнью. "Уж лучше иногда не оказываться в центре внимания, целее будешь", – так разумно рассудил новоявленный честный человек, до обидного похожий на пирата. Обидно было преимущественно Сигварду.
– Ваше сиятельство! Но он же – настоящий пират, – не унимался совсем растерявшийся капитан.
– Пират, – был ему ответ, – но пока он нам нужен.
Часть III
Клад
Глава 1,
об историях, в которых даже самому Ушакову так трудно бывает отличить вымысел от правды
Бен чуть не снес двери в бостонском кабаке, его фигура проделала несколько замысловатых кульбитов и наконец вписалась в стену. Разъяренный Плахов одним прыжком настиг его, схватил за грудки и занес кулак над наглой физиономией.
– Это тебе за драку на площади! – взревел Семен.
– Да, ладно, ладно! – запротестовал пират. – Что ж вы так раскипятились-то? Ну, подумаешь, помахал он кулаками. Меня, вон, вообще чуть не повесили… Я ж не кидаюсь на людей.
Плахов, с трудом сдерживая негодование, достал пистоль и приставил к груди Бена.
– Может его пристрелить? – обратился он к Ушакову, что невозмутимо занял место за столом у окна.
– Да погоди пока, – Андрей Иванович указал морскому офицеру на место подле себя и поманил разбойника пальцем.
Плахов вынужден был подчиниться, но пистоль все же положил перед собой – для верности. Вангувер и Воронцова расположились напротив. Андерсен, в предвкушении вкусного обеда, оседлал табурет во главе стола.
– Ну, здравствуй… Бенжамен! – улыбнулся Ушаков.
– Хе-хе-хе… – расплылся Бен в довольной гримасе. – Здравствуй!
– Почти не изменился.
– Хе! Ты тоже. А он? – Андерсен придал лицу торжественно-величественное выражение.
– Твоими молитвами, – откликнулся Ушаков.
– Ну, передавай ему привет… при встрече.
– Непременно…
До Бена доходили слухи, что Алексашка по смерти Петра развернулся. И хотя он никогда не верил в те бредни, что травили пираты за кружкой крепкого рома, тут даже не сомневался. Уж больно сноровист был Александр Данилович уже в ту пору, в юности. Выгоды своей никогда не упускал. Петра вокруг пальца не раз обводил. Какие только причуды не приходили в его государственную голову!.. Кому сказать – не поверят, Ушаков и тот рассмеется, а ведь бывало Бен с императором российским за одним столом сиживал. Под ликом Меншикова, разумеется. Светлейший его сам в чертоги царские вместо себя посылал, пока с той или иной зазнобой забавлялся. Царь подмены не замечал: и обнимал, и к груди широкой прижимал, и чарку собственноручно подносил… Золотые времена! Однако сейчас сидит Бен Андерсен в вонючем бостонском кабаке, а Александр Данилович – страной управляет. Вот ведь какие фортели судьба выкидывает – кому орел, а кому и решка.
Ушаков действительно не поверил бы в сию историю, хотя считал, что знал всю понаготную Бенджамина Андерсена. И про шашни Меншикова с дочерью хозяина верфи было ему хорошо известно. Он бы мог уже тогда выдать Светлейшего царю с головой, разоблачить тайный сговор с авантюристом Андерсеном. Но сие было не в государственных интересах. Вот почему Петр так и умер в уверенности, что прохвост Меншиков в сем случае был оклеветан.
И на этот раз Ушаков разыгрывал свою карту. Он пристально взглянул на Бена и задал вопрос, правдивый ответ на который и не рассчитывал получить:
– Значит, до острова Мадагаскар ты так и не добрался?
– Так заболел же я, – Бен схватил кусок телятины с блюда, только что водруженного Егором в середину стола, – Вильстер меня на берег и ссадил.
– Трагическая история, – вздохнул Андрей Иванович.
– Да… – только и сумел промямлить в ответ Андерсен – уж больно давно сочное мясо не входило в его скудный рацион.
– Тогда, действительно, – обратился Ушаков к Плахову, – можно пристрелить.
Плахов положил руку на пистоль.
– Ну, ну, ну… – заголосил Бен, огромный кусок чуть не встал у него поперек горла. – Будет вам! Я ж думал, ты знаешь… – обратился он по-свойски к Главе Тайной канцелярии. – Один корабль тот вообще не дошел до берега, его шторм потрепал. А второй, ну тот, что вез грамоту Петра Алексеевича мадагаскарским пиратам… Так там такое случилось… – Бен выпучил глаза, чтобы передать весь драматизм произошедшего, – только с нас взяли слово молчать…
– Все-таки пристрелить… – бросил взгляд на пистоль Ушаков.
Плахов взвел курок.
– Хе! Да что ж ты так пострелять-то хочешь? А? Ладно, вы – джентльмены, вам я скажу. Вильстер взял, построил всю команду и сказал: "Идите вы все на… – тут Андерсен сделал многозначительную паузу, посмотрел на даму и закончил: —…по домам".
– По каким домам? – уточнил Плахов.
– По своим и чужим, – отчеканил Бен и доверительно сообщил Ушакову: – Ну, он же швед, ты ж понимаешь. Кой черт ему до того, что ему поручил Петр Алексеевич?! Один хрен, он все по-своему сделал.
– Интересная новость… – прервал Андрей Иванович повесть о злоключениях мадагаскарской экспедиции.
Что толку слушать байки этого балагура? Правды в сих историях ровно на грош. Это ж надо, как природа устраивает – не только лицом походил Андерсен на Меншикова, но и в натурах их авантюрных было весьма много общего. Не раз думал Андрей Иванович, что сходство сие не простая случайность. Однако не для выяснения родственных связей Александра Даниловича предпринял Ушаков столь долгое путешествие, совсем другие обстоятельства привели его в Бостон. Иная персона интересовала его за этим столом.
– Ну, а вы как поживаете, любитель гобеленов и хранитель чужого клада? – прервал Ушаков трапезу Вангувера. – По вам впору не один молебен заказывать. Такое количество людей хочет с вами повстречаться и лишить вас жизни. У вас какой-то удивительный талант заводить себе врагов.
– Теперь такое время, – загадочно улыбнулся фокусник, – что не поймешь, кто враг, а кто друг.
Бен, который всецело, казалось, был поглощен едой, притянул к себе Егора, прислуживавшего за столом:
– У него чего, клад?
– Ы-ы… – осклабился Егор, подумал и утвердительно махнул головой: – Клад.
– А вас-то каким ветром сюда занесло? – в свою очередь поинтересовался Вангувер.
– А я здесь вообще инкогнито, – Ушаков не собирался раскрывать всех своих карт первому встречному, – поэтому, пожалуйста, без имен…
Вангувер, конечно, понимал, что именно он послужил причиной появления в Бостоне Главы Тайной канцелярии, но уточнять не стал. Между умными людьми всегда должна оставаться некая недосказанность. Расставь все точки над i, и тут же пропадет тот сладкий аромат игры, который делает жизненные декорации более яркими.
И Семен Плахов, увидев Андрея Ивановича на крыльце дома губернатора, понял, что голубиная почта, коей он отправлял сообщения в Лондон, сослужила Ушакову верную службу. Из последнего письма его патрон узнал, что фрегат хоть и был захвачен пиратами, но в тот же день был отбит, что капитан Сигвард вот уже вторые сутки не приходит в себя и что они вынуждены плыть к ближайшему берегу, коим, по словам пирата Бена Андерсена, заменившего на судне капитана, является Америка.
