Шапи Казиев - Крах тирана
О новом проступке девушки Лала-баши поспешил сообщить повелителю. Но Надир-шах только улыбнулся. Насчет прекрасной пленницы у него были свои мысли.
Надимы – приближенные государя – успели осмотреть город и рассказали Надир-шаху обо всем, что достойно его внимания. Главной достопримечательностью была сочтена великолепная мечеть Кувватуль-Ислам – Могущество ислама, построенная более пяти веков назад в честь победы над войсками индуистского правителя и утверждения Делийского султаната. Рядом с ней в знак наступившего исламского правления был возведен высочайший на свете, восхитительно украшенный пятиярусный минарет Кутб Минар – Башня победы.
Из других достопримечательностей называли еще несколько прекрасных мечетей, одну из которых украшали три золотых купола, колоссальные Ворота ислама, мавзолеи прежних мусульманских правителей и почитаемых святых. Поразила надимов и обсерватория с удивительными инструментами, позволявшими наблюдать даже обычно не различимые небесные светила.
Среди прочего приближенные шаха упомянули о необыкновенной железной колонне, стоявшей неподалеку от минарета Кутб Минар. Колонне, как говорили, было уже несколько тысяч лет, но при этом на ней не было и следа ржавчины. Самое же удивительное заключалось в другом – колонна исполняла заветные желания. Стоило лишь обхватить ее руками так, чтобы сошлись пальцы рук, и все должно исполниться. Надир-шаха это позабавило, но потом он решил узнать, так ли это на самом деле.
Для начала он отправил Сен-Жермена выяснить, что это за необыкновенная колонна. Тот вернулся в недоумении.
Колонна существовала, ржавчины не было, зато было чистейшее железо, какого он до сих пор не видывал. Сен-Жермен даже успел измерить ее высоту – вышло четыре человеческих роста и еще длина его сабли. Надпись на санскрите подтверждала древность колонны, и никто не сомневался в ее чудесной способности исполнять желания.
– Почему же Мухаммад-шах не обхватил ее, чтобы сберечь свою власть? – усмехнулся Надир-шах.
– Вероятно, руки оказались коротки, ваше императорское величество, – с поклоном ответил Сен-Жермен.
– А ты сам пробовал? – спросил его Надир-шах.
– Да, ваше величество, и вполне успешно, – все так же с поклоном отвечал французский чародей.
– Каково же было твое желание?
– Найти лучший в мире бриллиант, чтобы исполнить волю вашего величества, – льстиво сообщил Сен-Жермен.
Надир-шах милостиво кивнул умному французу, а загадочную колонну решил испытать самолично. Тем более что было у него и заветное желание.
Глава 18
На следующий день в сопровождении свиты и охраны Надир-шах отправился к колонне. Впереди и вокруг шли две тысячи стрелков – джазаирчи, держа наперевес большие мушкеты.
Когда все вокруг было очищено от простого люда, Надир-шах спешился и вошел во двор мечети, где и стояла та самая колонна. Она немного сужалась кверху, была увенчана пышным, выступавшим, как небольшой купол, орнаментом, а на вершине колонны виднелся небольшой железный орел.
Сначала Надир-шах полюбовался на высочайший минарет. Он был построен из красных и белых кирпичей, а окружность его состояла из чередующихся колонн и острых углов. Каждый ярус был отмечен пышной капителью. А верхушку уже было не разглядеть. Воздав похвалы величественному минарету, шах вернулся к колонне, которая интересовала его куда больше.
Колонна была тщательно отмыта, у подножия ее были выложены ковры из разноцветных, источавших дивные ароматы цветочных лепестков.
Надир-шах приблизился к колонне, сбросил с плеч халат и обнял колонну руками.
– Пусть эта горянка меня полюбит, – прошептал Надир-шах. – Тогда мне покорится весь мир.
И вдруг он понял, что пальцы его не сходятся на другой стороне колонны. Он водил руками, надеясь нащупать одной ладонью другую, но ничего не выходило. Надир-шах помрачнел, опустил руки, снял с себя мешавшее делу оружие и снова обхватил колонну, будто стараясь задушить неподатливое железо. Пальцы и на этот раз не сошлись. Тогда он выдохнул из себя весь воздух и попытался еще раз, но колонна не поддавалась.
Сын шаха попробовал помочь отцу, зайдя с другой стороны и пытаясь свети его пальцы, между которыми оставалось совсем немного свободного места.
– Прочь! – прохрипел Надир-шах.
Владыка побагровел от ярости, а свита затрепетала от ужаса, зная, что ярость шаха может стоить им голов.
Тут вмешался находчивый Сен-Жермен.
– Ваше императорское величество, – сказал он с поклоном. – Человеческое тело устроено таким образом, что вы сможете достичь желаемого, если обхватите колонну, повернувшись к ней спиной.
Этот совет еще больше вывел Надир-шаха из себя.
– Я не привык поворачиваться спиной к судьбе! – взревел шах. – И я научу этот столб повиноваться!
Надир-шах решил, что все равно обхватит этот столб, хотя бы и с другого конца. Он обернулся к свите и велел:
– Вырвите ее из земли!
В ту же минуту запел муэдзин, и Надир-шах направился в мечеть на полуденную молитву. Приближенные последовали за шахом. А остальные, помолившись во дворе, принялись за дело.
На колонну набросили арканы, и сотни человек попытались ее свалить. Но она даже не шелохнулась. Тогда пустили в ход коней. Они топтались на месте, а веревки рвались. Настала очередь слонов. Колонну спеленали широкими ремнями, подвели самых больших слонов, но и они ничего не смогли сделать с упрямым железом.
Опасаясь страшной расплаты за неисполнение шахского повеления, десятки людей принялись выкорчевывать плиты вокруг колонны и копать вглубь, чтобы попросту вытащить колонну из земли. Но оказалось, что колонна стоит не просто в земле, а в каменном основании, разрушить которое было нелегко. И чем глубже они пробивались, тем шире становилась колонна, и конца ее не было видно. Тогда пустили в ход других слонов, привыкших валить и перетаскивать большие деревья, однако и они лишь напрасно обхватывали колонну хоботами, сердито ревели, но справиться с ней не могли.
После молитвы, обозрев происходящее, Надир-шах помрачнел. Он велел своему насакчи – палачу отрубить головы нерадивым слугам, включая землекопов, и удалился. Свита сочла это особой шахской милостью, иначе бы с несчастных содрали кожу, а мясо скормили собакам.
Слух о надругательстве над святыней и жестокости шаха облетел город, и люди провожали кортеж завоевателя с плохо скрываемым негодованием.
Но Надир этого не видел, он был поглощен мыслями о странной колонне, не пожелавшей исполнить его желание.
– Вырву и увезу с собой, – грозил Надир-шах. – Пусть все увидят, что для меня нет невозможного.
Но про себя Надир полагал, что и без того оказал много чести какому-то железному столбу, приблизив его к своей священной особе.
Глава 19
Жизнь в гареме Надир-шаха текла своим чередом. Жены бдительно следили, чтобы их подарки не оказались хуже тех, что получали другие. У каждой из них была при дворе своя партия, и все они боролись за влияние на венценосного господина. Наложницы и невольницы любовались доставшимися им украшениями, умащивали и холили свои роскошные тела чудодейственными средствами, украшали ладони узорами из хны, сурьмили брови и ресницы, веселили себя песнями и танцами рабынь, играли в нарды, сплетничали, наслаждались ароматными винами и заглушали свои печали кальянами с дурманящим чарсом из индийской конопли. И каждая втайне мечтала об особом внимании господина и своем последующем возвышении. Ревность и соперничество составляли душную атмосферу гарема, который на неискушенный взгляд мог показаться прохладным, тенистым раем. Но в этом серале никогда не прекращались изощренные войны.
Только одна невольница не радовалась подаркам, не участвовала в скрытых гаремных баталиях и ничего для себя не просила. Там, где даже дурнушку могли превратить в ослепительную прелестницу, природная красота горянки блекла день ото дня.
Несмотря на запрет Надир-шаха наказывать упрямую невольницу, у Лала-баши было множество других способов отравить жизнь своей подопечной. Опытный евнух знал: чтобы сломить невольницу, нужно для начала заставить ее забыть прошлую жизнь, к которой все равно не будет возврата. Имя горянки было Фируза. Здесь ей дали другое – Азра, как звали легендарную красавицу, возлюбленную Вамика. Преданиями об их необыкновенной любви веками вдохновлялись поэты, слагая все новые стихи.
Но Фируза не откликалась на новое имя, отвергала дары, избегала участия в гаремных утехах. Ее дивные голубые глаза туманились печалью, она не вплетала в свои черные косы жемчужные нити, не наряжалась в бесстыдные прозрачные одеяния, а куталась в шали, будто замерзала в знойной Индии.
Фируза тосковала по родине и своему любимому. На обитательниц гарема дождем сыпались редкостные украшения, а она плакала ночами о подаренном ей Мусой-Гаджи простеньком кольце, которое сорвали с ее руки безжалостные вояки Надир-шаха.
