Шапи Казиев - Крах тирана
– Около тысячи, – ответил Муртазали. – Они уже бились с кызылбашами и знают, что делать.
– Это большая помощь, брат, – сказал Ибрагим-Диванэ. – Со всеми прибывшими у нас наберется крепкое войско.
– А сколько сил у Ибрагим-хана? – спросил Муртазали.
– Намного больше, – сообщил Чупалав.
– Их количество не так страшно, – сказал Халил. – Плохо то, что среди нас нашлись изменники.
– Изменники? – не поверил Муртазали.
– Малый уцмий Каха и Каника решил переметнуться, – нахмурившись, сообщил ему Ибрагим-Диванэ.
– Эта паршивая овца не испортит нашего стада, – сказал Халил. – Справимся и без него.
– Значит, я поступил верно, что послал по его следу своих людей, – сказал Муртазали.
– По его следу? – удивился Чупалав.
– Этот предатель рассылал письма по соседним обществам, призывал и других покориться Ибрагим-хану, – рассказывал Муртазали. – Сначала мы решили, что письма фальшивые, что враги хотят посеять рознь между нашими людьми. Но по дороге сюда я убедился, что это правда. Вот и отправил своего нукера Микаила с надежными людьми, чтобы они или поймали и привели этого негодяя, или убили его.
– Да поможет им Аллах, – сказал Ибрагим-Диванэ. – А пока нужно решить, что ответить на ультиматум Ибрагим-хана.
Муртазали взял бумагу, пробежал ее глазами и вернул Халилу.
– Мы пришли драться.
– Наш совет тоже решил стоять до конца, – сказал Ибрагим-Диванэ.
– Эти кызылбаши не понимают другого языка, кроме свиста пуль и звона кинжалов, – сказал Чупалав. – А мы хорошо знаем эти песни.
Постановив сражаться, пока не разобьют Ибрагим-хана или не погибнут сами, горцы начали обсуждать план действий, расположение каждого отряда и его задачи.
Первым делом следовало занять все дороги и горные проходы, чтобы как можно дольше сдерживать движение Ибрагим-хана. А тем временем готовиться к упорной обороне главных укреплений и предусмотреть способы помогать друг другу. В ущелье, где предполагалось дать решающий бой Ибрагим-хану, если бы удалось его туда завлечь, необходимо было подготовить несколько ярусов для обстрела, запасти там боеприпасы и заготовить кучи камней, чтобы обрушивать их на головы захватчиков.
Обсуждение тактики было в самом разгаре, когда появился Муса-Гаджи. Чупалав облегченно перевел дух и бросился к другу:
– Цел!
Здесь уже слышали о леопарде и о том, что Муса-Гаджи пропал с его шкурой.
– Говори же! – теребил друга Чупалав. – Что с тобой случилось?
– Все хорошо, – отвечал Муса-Гаджи, спешившись.
– А где шкура? – поинтересовался Чупалав.
– Обменял у Ибрагим-хана на жеребца, – сказал Муса-Гаджи, привязывая обоих коней у дерева. – Думаю, от живого коня больше пользы, чем от дохлого леопарда.
– Это верно, – согласился Чупалав. – Если такой сильный зверь, как леопард, не смог сохранить свою шкуру, то вряд ли она поможет и Ибрагим-хану.
Муса-Гаджи подробно рассказал все, что произошло в ставке Ибрагим-хана, как он хотел его убить и что случилось потом. Умолчал он лишь о том, что отпустил Ширали. А узнав, какое послание горцы получили от хана, Муса-Гаджи сказал:
– Ибрагим-хан жаждет славы и мечтает превзойти своего брата. Если ему покажется, что мы дрогнули, он ринется вперед без оглядки.
– Это его и погубит, – сказал Ибрагим-Диванэ.
– Так мы ловим волков, – добавил Халил. – Прячем в кустах длинную клетку, загоняем туда овцу, и не успеет хищник добраться до добычи, как клетка уже захлопнулась.
Когда совещание закончилось и предводители пошли к своим отрядам, Чупалав спросил Мусу-Гаджи:
– Выходит, ты ее не нашел?
– Фирузу куда-то увезли, – удрученно говорил Муса-Гаджи. – То ли к шаху в гарем, то ли еще в чей-то. А могли и на базаре продать, как рабыню. Они называют себя мусульманами, а торгуют людьми, точно скотом.
– Как ты это узнал?
Муса-Гаджи достал колечко с бирюзой и показал Чупалаву.
– Это кольцо сделал я сам для Фирузы. А оно оказалось у одного туркмена. Он рассказал все, что знал, и я не стал убивать его. А еще я узнал, что многие девушки смогли убежать.
Чупалав похлопал друга по плечу и постарался его успокоить:
– По крайне мере можно надеяться, что Фируза жива. А если так, то ты обязательно ее найдешь.
– Знать бы, где искать, – тяжело вздохнул Муса-Гаджи, пряча кольцо. – Я бы и на край света за ней отправился.
Тем временем Микаил с десятью кази-кумухскими молодцами шел по следу изменника. Они за ночь успели добраться до Куры, где у строящегося моста стоял пост кызылбашей. Но того, кто им был нужен, видно не было. Тогда Микаил и его отряд затаились в лесу, думая, как быть дальше. Утром они увидели, что от поста идет один из стражников. Тот, держа на поводке осла, направлялся к стогу сена на скошенном лугу у края леса. Когда он перетянул половину стога веревками и принялся навьючивать сено на осла, горцы зажали ему рот и утащили в лесные заросли.
Придя в себя от испуга, кызылбаш стал умолять горцев сохранить ему жизнь. Взамен на обещание горцев отпустить его кызылбаш рассказал все, о чем его спрашивали.
Выяснилось, что малый уцмий здесь не проходил, понтоном для переправы пользуются только строители моста. Мост будет закончен не раньше, чем через две недели. Ибрагим-хан ожидает подхода новых сил и тогда, перейдя мост, двинется на горцев всеми силами. Но сначала построит еще одну крепость, где будут храниться арсенал и продовольствие.
Отобрав у кызылбаша оружие, привязав его к дереву и заткнув рот кляпом, горцы пошли обратно через лес, надеясь встретить того, кого искали.
Вскоре они наткнулись на небольшой караван, который вез Ибрагим-хану подарки от изменника: деньги, бурки и красивую посуду. В завязавшейся стычке горцы убили двух слуг малого уцмия и захватили караван. Но изменник успел скрыться в лесу. Унося ноги от мстителей, он прятался несколько часов, пока еще один слуга не успокоил его тем, что кази-кумухцы уже ушли. Только тогда предатель выбрался из леса и бросился к переправе. Стражники уже знали о визите горцев. Об этом рассказал их товарищ, которого они нашли привязанным к дереву в лесу. Допросив малого уцмия и убедившись, что он – тот самый человек, за которым охотились горцы, стражники переправили его через Куру. В ставке Ибрагим-хана изменник поведал о своих злоключениях и о том, что только он один откликнулся на призыв Ибрагим-хана, и это чуть не стоило ему жизни.
Глава 17
В гарем Надир-шаха принесли подарки, присланные Мухаммад-шахом. Дары были взяты из ларцов с украшениями его жен, потому что государственная казна принадлежала теперь другому владыке. Каждое украшение было помещено в особый футляр. Их, по особому списку и под неусыпным надзором Лала-баши, раздавал гаремный евнух-казначей. Счастливые дамы разбежались по своим комнатам, к зеркалам, чтобы полюбоваться на новые драгоценности. Только одна девушка так и осталась стоять у окна, не притронувшись к подарку и печально глядя куда-то вдаль. Эта красавица оказалась в гареме недавно. Ее прислал в подарок шаху его брат Ибрагим-хан, оставленный управлять на Кавказе. Лала-баши не стал настаивать и сунул предназначенный ей футляр с изумрудными четками за свой широкий пояс.
Строптивый нрав этой дикарки был хорошо известен главному евнуху. И у него давно были наготове проверенные способы, делавшие любых упрямиц мягче шелка. К тому же перед тем, как удостоиться ложа повелителя, ей предстояло многое узнать. Для этого имелся целый штат наставниц, которые бы растолковали ей, что такое гаремный этикет, и научили, как надлежит одеваться, говорить, петь и танцевать, как выбирать украшения, какие употреблять ароматы и благовония. Эти и другие тайны гаремной науки были необходимы наложницам, как воздух.
Но претендентки на сердце шаха пускали в ход не только свои познания и обольстительные чары. Подкуп евнухов, избавление от соперниц, яды, отравления, магия – арсенал обитательниц гарема был богат и постоянно пополнялся. Чтобы привлечь внимание господина, все средства были хороши, потому что победа в гаремных войнах могла принести не только законного наследника престола, но и возвышение бесправной наложницы в ранг любимой жены и даже шахини.
У Лала-баши чесались руки, чтобы вышколить гордячку, не желавшую понимать, какое счастье ей улыбнулось. Но отчего-то Надир не велел ее наказывать. Однажды увидев ее в саду, когда ему представляли только что поступивших в гарем девушек, Надир прочел в глазах гордой красавицы презрение. Для других это означало бы верную гибель, мешок с ядром и дно реки. Но эту Надир пощадил. Когда евнух осторожно спросил его о причине столь необычайного великодушия, Надир ответил ему:
– О Лала-баши, такова судьба правителя, что его или боятся, или ненавидят. А я хочу, чтобы меня полюбили. Пусть эта прекрасная газель сама придет к роднику милости.
