Мика Валтари - Тайна царствия
– Я хотел бы познакомиться с одним из них, – не унимался я. Однако раввин столь же настойчиво воспротивился моему желанию.
– Я полностью уверен в том, что ты не лазутчик, подосланный римлянами, но пойми, они пребывают в страхе и не смогут доверять тебе. С другой стороны, ты и сам не поверишь им, когда увидишь столь униженное их состояние. Если бы они тебе рассказали, что увидели в наглухо закрытой комнате воскресшего Сына Божьего, ты подумал бы, что в приступе отчаяния они выдумали эту сказку, чтобы спасти собственное лицо!
Он с горечью усмехнулся и добавил:
– Они сами не верили женщинам, которые, побывав у гробницы, рассказывали, что та пуста. Один из них, который совершенно случайно не был в их прибежище в последний вечер, не верит рассказу своих сотоварищей. Как же сможешь поверить им ты?
Я использовал все свое красноречие, чтобы заполучить адрес этого прибежища учеников Иисуса или хотя бы совет, как вступить с ними в контакт. Но совершенно очевидно, он не доверял мне и ответил категоричным отказом, после чего я почувствовал, что он раскаивается в том, что принял меня.
– Посоветуй хотя бы, как мне быть! – упрашивал я. – Нельзя же безвольно ждать чего-то, что должно произойти!
– Сеятель бросил свое зерно, – тихо ответил он – Если оно досталось тебе, самое разумное – смиренно ждать. Однако ты можешь отправиться в Галилею, откуда он пришел, разыскать там кротких сердцем и расспросить их о том, чему он учил в своих проповедях. Ты еще можешь поговорить с больными, которых он исцелил и убедиться, что один лишь Божий Сын способен на подобные чудеса.
Такое предложение мне ничуть не улыбалось.
– Но как мне отыскать кротких сердцем? Галилея далеко, а я – чужестранец! – воскликнул я.
После некоторого колебания он наконец решился поведать мне заветные слова.
– Все время путешествия спрашивай дорогу, и если кто-то, кивнув, скажет: «На свете много путей, и все ведут в никуда», ты должен ответить: «Существует лишь один путь. Укажи мне его, поскольку моя душа полна кротости и смирения». Так они признают в тебе своего и начнут доверять. В любом случае ты ничем не сможешь им навредить, даже если донесешь на них, потому что они подчиняются законам, платят налоги и никого не трогают.
– Благодарю тебя за совет, которым я обязательно воспользуюсь, – ответил я – А в Иерусалиме он не сотворил чуда?
– Здесь ты можешь встретить одну женщину с дурной репутацией, которую он освободил от вселившихся в нее демонов, – ответил он, теперь уже заметно тяготясь моим присутствием. – Приблизительно в двух часах пути отсюда есть деревня Вифания в ней живут две сестры и брат, которые принимали у себя Иисуса. Одной из них он позволил, сидя в ногах, слушать его речи, несмотря на то что она – женщина. Он также воскресил их брата до того четыре дня пролежавшего в гробнице, тело которого, как утверждают, уже начало источать запах. Повстречайся с этим человеком. Его зовут Лазарь. Таким образом, у тебя будет достаточно доказательств, чтобы удостовериться в сотворенных им чудесах. Они примут тебя, если ты придешь от моего имени.
– Действительно ли этот человек был мертвым? – с недоверием переспросил я.
– Конечно! – воскликнул Никодим, – Я не хуже тебя знаю, что есть случаи, когда люди лишь внешне кажутся мертвыми. Мне известны случаи, когда человек под плач толпы и траурные звуки флейты открывал глаза и вставал. Немало рассказывают о том, что многие из погребенных, пытаясь сдвинуть с места погребальный камень, и не имея сил этого сделать, срывали себе ногти и кричали до потери сознания. Наш закон обязывает хоронить покойника в день его смерти. Поэтому подобное вполне возможно. Однако у меня достаточно опыта, чтобы самому во всем разобраться.
Между нами установилась тишина.
– К чему приведет тебя сомнение? – прервал он молчание – Я могу прочесть твои мысли: это были его друзья, и им не составило особого труда обмануть тех, кто в него не верил, – достаточно было лишь поместить Лазаря в бессознательном состоянии в гробницу и дождаться прихода Иисуса. Только что они от этого выиграли бы? Тебе лучше встретиться с самим Лазарем и его сестрами. Тогда ты сможешь убедиться, говорят они правду или же всех обманывают.
Безусловно, Никодим был прав. И поскольку мне нечего было от него больше ожидать, я вместе с выражениями благодарности предложил ему вознаграждение за полученные сведения, от чего он категорически отказался.
– Я не беглый цирковой артист, который зарабатывает на жизнь тем, что обучает детей читать, как это бывает в Риме, – с презрением ответил он, – Израильские раввины не торгуют своими знаниями, и тот, кто желает стать им, должен научиться зарабатывать на хлеб своими руками. Мой отец был горшечником, и я – горшечник. Однако, если хочешь, можешь раздать свои деньги бедным. Возможно, таким образом ты заслужишь благословения.
Он проводил меня по лестнице вниз и пригласил в дом, чтобы при свете лампы я смог убедиться в его значительном благосостоянии, несмотря на профессию горшечника. Здесь всего был вдоволь, и наполненный предметами роскоши дом был домом богатого человека.
Одет он был в плащ из наилучшего сукна, однако при свет· лампы мне больше всего хотелось рассмотреть его лицо.
У него был усталый взгляд от долгого чтения Писания, но несмотря на седую бороду, в чертах его лица улавливалось что-то детское. Даже если он хорошо знал свое дело, его руки уже давно не прикасались к глине.
Со своей стороны, он тоже внимательно меня разглядывал, чтобы хорошо запомнить.
– В твоем лице нет ничего злобного, – заметил он – Взгляд выражает беспокойство, но это не взгляд скептика или же бесчестного человека. Тебе все же следовало бы отрастить бороду, что бы все поверили, что ты – богобоязненный человек.
Я и сам уже пришел к подобному решению и перестал бриться, но за два дня мой подбородок лишь успел покрыться черной щетиной. Хозяин дома проводил меня до самого порога и сам закрыл за мной дверь.
Пока мои глаза не привыкли к темноте, я, спотыкаясь, продвигался по старинной мостовой. В этот поздний час лишь главные улицы города оставались освещенными. Однако, направляясь к Никодиму, я хорошо запомнил путь и не беспокоился о том, что у меня могут возникнуть какие-нибудь сложности, дабы найти свое новое жилище, хотя оно находилось довольно далеко от нижнего города. До стены, отделяющей верхний город от пригородов, я добрался, не встретив ни одной живой души, не считая двух местных стражников. Вдруг из-под свода ворот до меня донесся несмелый женский голос:
– Мир тебе, чужестранец!
От этого неожиданного приветствия я вздрогнул, однако вежливо ответил:
– Мир и тебе, женщина!
Она бросилась передо мной на колени и униженно произнесла:
– Я твоя рабыня, прикажи – и я сделаю все, что захочешь.
Я понял, какой презренной профессией она занималась, и оттолкнул ее.
– Иди своей дорогой, мне от тебя ничего не нужно!
Однако она настойчиво уцепилась за полу моего плаща.
– Я бедна, у меня нет комнаты, куда я могла бы тебя пригласить, однако в стене есть углубление, где нас никто не сможет увидеть.
Она была полностью закутана в одежды, а лицо, по обычаю иудейских женщин, было прикрыто да так плотно, что мне никак не удавалось заглянуть ей в глаза и определить возраст. Однако бедность ее тронула меня, заставив вспомнить о совете Никодима. И я вложил в ее ладони все серебряные монеты, которые предназначались старому раввину. Мне пришлось долго и настойчиво объяснять, что взамен мне от нее ничего не нужно. Когда она наконец все поняла, то была готова броситься к моим ногам и целовать их.
– Мне еще никто не давал денег, ничего не требуя взамен. Да благословит тебя Бог Израиля, хоть я не имею права никого благословлять от его имени и даже деньги мои не могут быть приняты в храме. Назови мне хотя бы свое имя, чтобы я могла помолиться за тебя.
Называть свое имя женщине, занимающейся подобным ремеслом, мне казалось совершенно неподходящим, однако мне не хотелось ее обидеть.
– По принятому у римлян обычаю, меня называют Марк. Я не из Иерусалима.
– Мария к твоим услугам, – ответила она – Но Марий здесь больше, чем косточек в плоде граната, меня зовут Марией из Беерота, деревни множества колодцев, и говорю я это тебе для того, чтобы такой щедрый человек, как ты, смог меня отличить от других Марий, которых ты еще немало встретишь на своем пути.
– Вовсе я не щедрый, – возразил я, чтобы отделаться от нее. – Я просто рассчитался с одним долгом, и тебе не стоит меня благодарить. Ступай себе с миром, как и я, и забудь обо мне, как я забуду о тебе.
Женщина сделала попытку в темноте рассмотреть мое лицо.
– Не отвергай молитву несчастной! – взмолилась она. – Возможно, мне удастся тебе помочь в самый неожиданный момент.
– Ты ничего не должна, и я от тебя ничего не требую, – повторил я. – Мне всего лишь надо найти путь, но не думаю, чтобы ты смогла мне в этом помочь.
