Камиль Яшен - Хамза
И когда местные ссыльные через него, как через поэта, начнут распространять свои политические взгляды на мусульман, когда слепится пяток - десяток мусульманских кружков с "учителями" из русских политических, когда они начнут маёвочки проводить, а то, глядишь, чего доброго, и газетёнку какую-нибудь подпольную наладят, вот тогда-то мы их всех сразу и накроем!.. Но к тому времени у нас должно быть всё как на ладони - адреса, фамилии, явки. И тогда распространению пролетарского движения на далёкие окраины у нас здесь, в Коканде, будет положен конец...
- Восхищён вашей государственной мудростью, господин полковник! Счастлив, что служу в одном округе с вами!
- Мне нужен опытный, преданный офицер, чтобы возглавить намеченную мной операцию. Возглавить и осуществить её.
- Ваше превосходительство, я был бы счастлив...
- Не сомневался! Я освобождаю вас от всех прежних обязанностей. К беспорядкам и открытым волнениям среди мастеровых вы больше не будете иметь ни малейшего отношения.
Только тайное накопление сведений о возможности установления связей между социалистами и местными мусульманскими рабочими... Мы должны будем немедленно, одним ударом обрубить все эти связи, как только они возникнут. Мы обязаны остановить на вверенной нам территории продвижение марксизма в Среднюю Азию. Мы должны любыми средствами предотвратить революционную вспышку в Коканде и вообще в Туркестане...
Вот уж про кого из главных героев романа мы забыли совсем, так это про смотрителя, хранителя и сберегателя гробницы Али-Шахимардана святого Мияна Кудрата.
Правда, немало и лет прошло с тех пор, когда мы виделись с ним в последний раз, но тем не менее святой человек за эти годы почти нисколько не постарел, он по-прежнему жив-здоров, дела его идут как нельзя лучше.
Вот он полулежит на мягких пуховых подушках после первой утренней молитвы, бамдад-намаза, перебирает чётки и что-то нашёптывает про себя - скорее всего последние слова только что сотворённой святой молитвы.
Теперь святой Миян Кудрат уже не просто духовный наставник правоверных Коканда и Маргилана, теперь он религиозный глава мусульман всего Туркестана. И к его имени надо обязательно добавлять титул "хазрат", смысл которого можно перевести как "ваше святейшество". Легенда о родственной близости с Али-Шахимарданом стала реальностью. Святой хазрат Миян Кудрат - это уже почти имамское звание, нечто вроде наместника пророка Магомета.
Вошёл в комнату шейх Исмаил Махсум - о нём мы тоже давно уже ничего не слышали. Шейх Исмаил сильно раздобрел - сейчас он фактически исполняет обязанности смотрителя и сберегателя гробницы святого Али. Из всех религиозных шейхов Шахимардана Исмаил Махсум выше всех продвинулся по иерархической лестнице служителей священного, мазара. Молодость, сообразительность, расторопность, преданность исламу взяли своё - шейх Исмаил стал самым близким человеком святого Мияна Кудрата, его правой рукой.
- Ну? - чуть приподнявшись на локте, спрашивает хозяин дома.
- Всё сделано, таксыр, - опустившись на колени и низко склонив голову, говорит Исмаил Махсум. - Я привёз вашу долю пожертвований.
- Аминь! - произносит святой Миян Кудрат. - Пусть сам святой Али всегда будет вашей опорой, благородный йигит, во всех ваших угодных богу делах, пусть сам всевышний дарует нашей гробнице постоянное изобилие.
- Зерно из Шахимардана я уже засыпал в ваши амбары, таксыр, - добавляет шейх Исмаил.
- Сколько раз я говорил тебе, - хмурится Миян Кудрат, - чтобы ты не называл меня таксыром. Таксыр - это просто обыкновенный господин. Так обращаются друг к другу купцы и чиновники. Мы же с тобой духовные лица, я для тебя хазрат! Ты понял меня?
Шейх Исмаил ещё ниже склоняет голову в молчаливом согласии.
Святой Миян Кудрат откинулся на подушки.
- Ну, Исмаил, какие ещё чудеса ты можешь показать нам сегодня? Говорят, что шайтану жалко отдавать даже добро, принадлежащее самому богу, не так ли?
От этих слов молодой шейх густо покраснел. Потом вытащил из-за пазухи небольшой кожаный кисет-мешочек, наполненный монетами.
- Сколько? - спросил святой.
- Сто золотых рублей, хазрат.
Зрачки святого уменьшились до размера кончиков иголок. Он долго молчал, перебирая чётки и не спуская глаз с лица Исмаила Махсума. В душе молодого шейха маленькая белая ящерица страха безнадёжно боролась с огромной чёрной жабой неубиваемой жадности.
- Ну и дурак же ты, Исмаил, - тихо сказал наконец святой. - Ты бы хоть прибавил ещё два золотых рубля для убедительности, а? Тогда бы это было похоже на правду... Ровно сто рублей! Какая точность!.. Как аккуратно отсчитали паломники тебе эту сумму! Я могу заплакать от умиления...
Шейх Исмаил, заливаясь кумачовой зарей, был каменно неподвижен.
- Нет, ты не просто дурак, - распалялся святой, - ты ещё и жалкий подлец, наглый тупица!.. Что ты уставился на меня своими бараньими глазами? Ты что мне принёс? Подачку?.. Из-за милости и великодушия, проявленных мной к тебе, ты богатеешь за счёт мазара и вакуфных земель, как чайханщик на большой дороге! Ты раздулся как индюк от золота, которое мусульмане с чистым сердцем несут в Шахимардан... А что ты несёшь мне? Гроши, да?.. Ты хочешь украсть деньги у бога!.. А если я лишу тебя всех прав, прокляну и в рваном халате выгоню из Шахимардана, а?
Шейх Махсум не шевелился, безмолвствуя.
И тогда, видя, что не помогают даже такие угрозы, святой схватил кисет-мешочек и швырнул его в голову Исмаила Махсума.
Кисет, попав в лицо шейха, развязался - монеты покатились по одеялам.
Вид золота словно разбудил Исмаила - его неожиданное и тупое упрямство исчезло как дым. С громким воплем повалился он на подушки перед Мияном Кудратом, распростёрся около его ног.
- О, мой хазрат! - кричал шейх Махсум. - Да ниспошлёт вам аллах милосердие! Ради нашего великого уважения к вашему отцу, святому Ак-ишану, пощадите меня, простите меня, грешного, не проклинайте, не изгоняйте! Ещё до вечера я принесу вам тысячу золотых таньга!
Миян Кудрат брезгливо наблюдал за извивающимся перед ним молодым шейхом.
- На прошлой неделе в Шахимардан в дар святому Али привезли одну несравненную красавицу, - стонал Исмаил Махсум. - Я захватил её с собой в Коканд... Сегодня же она будет доставлена к вам в гарем, хазрат!
- Собери деньги! - властно приказал Миян Кудрат.
Шейх Исмаил, ползая по одеялам, как годовалый младенец, быстро собрал монеты.
- Дай сюда!
Махсум протянул кисет Мияну Кудрату
- Богатства мира должны служить нам в этом мире, - нравоучительно сказал святой. - Да пойдёт твоя тысяча таньга и эти сто золотых во искупление твоих же грехов.
Шейх согласно кивнул.
- Отдаёшь женщину? - прищурился святой.
- Отдаю, - всхлипнул шейх.
- Поклянись!
- Клянусь кораном и шариатом!
- Достаточно было, если бы поклялся чем-нибудь одним. Но если ты клянёшься сразу и кораном и шариатом, значит, ты глубоко осознал свой грех и находишься на пути к исправлению... Пойди скажи, чтобы нам принесли чай...
Выпив несколько пиалушек, Миян Кудрат посветлел лицом - суровое, жёсткое выражение ушло из его глаз.
- Ну, как поживаете, мой шейх? - торжественно обратился Миян Кудрат к Исмаилу Махсуму. - Как ваше здоровье, дела? Всё ли хорошо дома? Благополучны ли семья, жёны, дети?
- Слава аллаху, всё хорошо, хазрат. Моя семья живёт вашими молитвами.
- Теперь слушай, Махсум, внимательно, для чего я вызвал тебя из Шахимардана, - наклонился вперёд святой. - У меня был разговор с полицмейстером Медынским...
Шейх Исмаил проглотил подошедшую к горлу слюну.
- Ты знаешь поэта Хамзу?
- Конечно, знаю.
- Этот дерзкий и нахальный йигит сильно провинился перед русскими властями... Давно грешит он и перед нашей религией. Он читает газеты и журналы, выходящие не только здесь у нас, в Туркестане, но и в Баку, в Уфе и в Казани. Он связан с мусульманами во всех этих городах, посылает им свои стихи против корана и шариата. Так сказал Медынский... Теперь слушай дальше. Он подбивает на чтение газет и журналов некоторых молодых мусульман в Коканде. Этого допустить нельзя! Нужно помочь русским властям...
- Какой грешник! Какой мошенник! - зацокал языком шейх Исмаил.
- Вот именно!
- Вах, вах, вах! - возмущению Исмаила Махсума не было границ. - Предал веру, предал шариат, предал наши обычаи!
- Ты помнишь тот день, когда много лет назад у нас в Шахимардане на радении дервишей умер мальчишка, сын какого-то торговца?
- Конечно, помню. Как можно забыть такой день?
- Так вот в этот же день в Шахимардане я своими руками срезал с головы Хамзы ритуальную косичку и объявил святого Али его покровителем. Хамзе было тогда семь лет.
- Вай, вай, вай! Как же он попал, такой маленький, в Шахимардан?
- Его привёл отец, Хаким-табиб.
- Хаким-табиб? Я знаю его.
- Это смиренный, послушный, набожный мусульманин. Через него мы и должны оказать давление на сына. Этим займёшься ты...
