Хидыр Дерьяев - Судьба (книга третья)
Город спал. Или, может быть, притворялся спящим. Редкие фонари тускло светили на главных улицах. В ухабистых переулках пряталась предательская темнота. Узук безвольно шла за стариком, почти не слыша его бормотания, не думая, куда он её ведёт, какие встречи её ожидают. Кто этот «туркменский люди»? Может быть, забулдыга какой или, того хуже, родич Бекмурад-бая — ведь у него по всему свету родичи раскиданы. Приведёт — бросят её к яме, как овцу, свяжут ноги, перережут горло… А, пусть что будет! Необъятен мир, да нет в нём пристанища для человеческой скорби…
А вдруг у старика иное на уме? Вдруг он ведёт её в нехорошее место? Она слыхала, что есть такие места в городе, где живут потерявшие стыд и совесть женщины и за деньги спят с любым мужчиной. Если только старик посмеет привести её в такой дом, она… Узук не знала, что она сделает. Усталость, безразличие, желание лечь и уснуть, умереть овладевали ею с всё большой силой. Даже жгучая боль в ноге притупилась и казалась далёкой, словно кто-то невидимый в ночной темноте время от времени втыкал издали в ногу горячий гвоздь.
Остановившись возле одной двери, старик постучал,
— Сейчас! — отозвался из дома мужской голос, показавшийся Узук вроде бы знакомым. Она не могла вспомнить, где его слышала, но на всякий случай отошла в сторонку.
Сторож тихо поговорил о чём-то с вышедшим хозяином, указывая концом палки на Узук. Хозяин быстро сказал: «Да-да, конечно! О чём может быть разговор!» и позвал Узук:
— Проходите, пожалуйста, госпожа, не стесняйтесь! Здесь вам ничто не угрожает, проходите!
Выговор был не аульный, городской, и всё равно Узук, опять послышалось что-то знакомое. Потупив глаза и прикрывая полой халата рот, она несмело переступила порог. Хозяин вежливо посторонился. За спиной Узук звякнул металл — сторожа поблагодарили за сердобольность.
Только войдя в просторную светлую комнату, окинув быстрым взглядом богатую обстановку, Узук спохватилась, что поступила опрометчиво. Одна, в чужом городе, ночью в доме у незнакомого мужчины… Она повернулась было назад, но хозяин, приветливо улыбаясь, уже входил в комнату. Он уже открыл рот, собираясь что-то сказать, и так и остался стоять. Улыбка медленно сбегала с его лица, уступая место неподдельному изумлению.
— Узукджемал?!. Какими судьбами?.. Здравствуйте дорогая Узукджемал! Очень рад вас видеть!
Это был Черкез-ишан — весёлый и беспутный сын старого ишана Сеидахмеда, пытавшийся когда-то одарить своей благосклонностью Узук и даже довольно серьёзно влюблённый в неё.
В груди Узук всё захолонуло. Ей захотелось выбежать на тёмные городские улицы и бежать, бежать, бежать куда глаза глядят. Но бежать было некуда. Её путь кончился там, откуда она начала его, и снова ступать по своим же следам было свыше человеческих сил.
Почти не сознавая что делает, она схватилась за спрятанный в складках платья нож, занесла его для смертельного удара. Черкез-ишан налёту поймал её руку, крепко сжал запястье. Узук боролась молча, стараясь вырваться, но куда уж было ей, усталой и обессиленной, спорить со здоровым мужчиной!
— Не делайте глупостей, Узукджемал, — удерживая её, говорил Черкез-ишан, — не будьте неразумным ребёнком! Вы в первую очередь меня оскорбляете: войдя в мой дом, поднимаете на себя нож. Неужели я так отвратителен для вас, что вы предпочитаете смерть моему обществу? А ваш поступок я могу расценивать только так. Этот нож вы не против себя направили, а против меня. Да-да, против меня! Вы держитесь за рукоять ножа, но его, острие торчит в моём сердце! Узукджемал, я знаю, что вы не глупая женщина, вы должны меня понять и успокоиться.
— Отпустите мою руку, — сказала Узук.
— Извините меня, Узукджемал, и не подумайте ничего плохого. Я взялся за вашу руку только с целью удержать её от…
— Пустите мою руку! — повторила Узук.
Она потёрла запястье, посмотрела на тусклое лезвие ножа, уронила его на пол и закрыла лицо руками. Плечи её затряслись от сдерживаемых рыданий.
— Меня удивляют и поражают ваши слёзы, Узукджемал! — воскликнул Черкез-ишан. — Если бы горам пришлось вынести ту тяжесть, которую вынесли вы, горы не выдержали бы и сравнялись с землёй! Вы оказались мужественной и решительной женщиной. Другая на вашем месте давно бы сошла с ума, или утопилась, или сожгла себя, а вы продолжаете бороться с судьбой. Зачем же слёзы? Они приличествуют слабому духу, но не такому, как ваш. Я восхищён вами и говорю вам: браво!
— Что вы расхваливаете меня! — всхлипывая, с горечью сказала Узук. — Я рабыня, обездоленная гневом аллаха. Нет в моей жизни ничего достойного похвалы… Неудачница я, опутанная проклятиями, как муха паутиной. Всё у меня наоборот получается, всё хорошее плохим оборачивается. Думаю, что святого Хидыра встретила, а это краснозадая обезьяна. Я ведь вот и сама не заметила, как за нож схватилась, не чувствовала, что вы мою руку удерживаете. Только когда голос ваш до меня дошёл, поняла, что подняла на себя нож. Разве в этом сила моя? Я клятву себе давала: что бы ни случилось, не буду покушаться на свою жизнь. Как видите, не сдержала клятвы. За что же меня хвалить? Нет уж, скорее всё наоборот. Если захочешь проклясть кого-нибудь, скажи: пусть тебя постигнет участь Узук, — более тяжкого проклятия не придумаешь.
— Не говорите так, Узукджемал! — возразил Черкез-ишан. — Не аллах вам послал участь такую тяжёлую, а род Бекмурад-бая. А что от людей получено, всегда можно людям вернуть обратно. Да, вам пришлось нелегко. Но как алмаз выявляет всю свою скрытую красоту только после шлифовки на точиле, так и душа человеческая начинает сверкать всеми гранями в тяжёлых испытаниях. Я восхищён тем, что вы с юных лет решительно боролись с превосходящими чёрными силами, не гнулись перед ними, не боялись посмотреть в лицо смерти. Браво, Узукджемал! Жизнь схватила вас за руки крепче, чем я недавно, пыталась вас закружить, но вы устояли на ногах, не потеряли равновесия. Я восхищён вашей чистотой в нравственностью, вашей честностью, твёрдостью, верностью клятве. В вас воплощена вся красота мира! Своим очарованием вы пленили Черкез-ишана, сжали его в своём маленьком кулачке, лишили его воли, превратили в жалкого раба. Узукджемал, почему после всего этого вы считаете себя несчастной?!
Узук никогда прежде не слыхала таких слов. Её хвалил за мужество и терпение Берды. Берды говорил ей о своей любви, но совсем не такими сверкающими как льдинки в лунную ночь, красивыми словами. Она устала физически и духовно. Как путник в полуденный час стремится к журчащему ручью, так жадно хотела она человеческой теплоты, простого человеческого участия. Она знала, чувствовала сердцем, что Черкез-ишан говорит правду, что он искренен. Ей хотелось верить ему, она верила ему…
Подсев к ней поближе, но деликатно сохраняя определённое расстояние, Черкез-ишан заговорил снова.
— Говорят, когда аллах создаёт человека, он каждому выделяет его долю счастья, но не даёт его человеку лично, а бросает на землю, и каждый должен сам найти своё счастье. Одни люди находят и бывают довольны жизнью. Другие ищут весь положенный им, срок, но не в том месте, где нужно искать, и остаются обездоленными. Вы не обижайтесь на меня, Узукджемал, я вам хочу только добра и потому называю вещи своими именами, — вы не там искали ваше счастье, где оно лежит. Вот смотрите, много в мире дорог, но уже дважды мы встречаемся с вами! Вы думаете, это случайно? Нет, вас ведёт не случай, а счастье ваше. Если бы вы здраво оценили моё предложение прошлый раз, вы сейчас ходили бы в шелках и бархате, пили бы масло вместо воды! Вы бы не испытали и десятой доли тех лишений, что вам довелось испытать!.. Вот теперь мы снова встретились — и я опять готов повторить свои прежние слова. Я люблю вас, и мои намерения по отношению к вам самые серьёзные и честные. Это я вам говорил и тогда, это я повторяю сегодня. Что вы ответите мне, Узукджемал?
Узук молчала долго. Нет, она не была в обиде на Черкез-ишана то, что он обманул её ожидания. Разве могло быть иначе? Разве когда-нибудь было иначе?! Нет, она просто собиралась с мыслями, потому что чувствовала себя опустошённой вконец, ей трудно было связать воедино несколько слов. И когда ценой значительных усилий обрела эту возможность, сказала:
— Вы напрасно хотите связать свою судьбу с моей. Кроме несчастья она вам не принесёт ничего, она пошатнёт ваше благополучие.
— Поверьте, нет! — Черкез-ишан прижал руку к сердцу. — Нет, дорогая Узукджемал! Вы об этом и не думайте! Если согласитесь выйти за меня замуж, то и вашим невзгодам сразу конец придёт!
— Мои невзгоды законом завязаны в узелок, муллой скреплены.
— Этот вопрос решить проще, чем волосок из масла выдернуть! Ещё до завтрашнего полудня я получу ваш развод!
— Не дадут они развод, — печально сказала Узук. — Скорее убьют меня, но развод не дадут.
